Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

На этот раз тишина уже не была смущена. Нарушило ее возвращение неугомонного слепня.

– Вот подлец, – прошипела Лина.

Ярема захлопал рукав.

– До сих пор привыкаю жить без оглядки на лунное иго, – он указал на глубокий шрам от локтя до запястья, сшитый глубокими широкими стежками. — Трижды чуть не погиб, а левая рука чудом слушается.

– Ты пробовал не лезть смерти в зубы?

– К этому я тоже привыкаю, – рассмеялся шляхтич. — Полностью снится бег с волками. Думаю, если встречу их вдруг, они меня обойдут стороной.

Ярема спрятал шрам под рукавом.

— Сильвия говорит, что спать рядом со мной невозможно.

– Максим тоже неспокойно спит в эти ночи, – согласилась Лина. – Ты сейчас возвращаешься в Сильвию?

– Да. Вот встречу ребят под Черновцами, как условлено, и оттуда отправляемся на войну.

- А пани Ярова?

— Был у нее, — неохотно ответил Ярема. — Мамуньо играет с внуками. Так простила Якова... А на мне, кажется, поставила крест.

- Это хорошо или плохо?

– Не берусь судить, – он махнул рукой. - Давай не будем о моей семье.

— Тогда расскажи, как дела у Княжества. Знаю только, что повстанцы отразили полночь...

— А юг крепко оккупирован османами. Отступать те не собираются, особенно после того, как поляки и крымцы выгнали их отовсюду, Ярема выбил трубку. — Так что этот отгрызенный кусок будут защищать до последнего. Империя не может позволить себе проигрыш.

– Но Сильвия не сдается.

– Ее родственник предал родину и стал каймакамом. Приказал казнить пленного дядю Влада. Теперь это не только война за родную землю, но и личная месть. Сильвия не отступится, а я... Радуюсь ей помогать, — он улыбнулся. – Война – это зависимость. Я не умею ничего другого.

– Если что, Максим охотно возьмет тебя подмастерьем, – подмигнула Лина.

— Спасибо спасибо, — Ярема захохотал и достал другой кисет. Под неожиданным ударом ладони нахальный слепень скончался.

– Вот так, – удовлетворенно сказала ведьма. — Ты слишком много куришь, пан Яровой.

— Это уже не табак, а конопля — это разные вещи.

— Дым все равно паскудный.

Ярема с удовольствием вдохнул запах курива.

- Этой привычки избавиться труднее, чем анафемы, - он принялся набивать трубку. — К слову, малышку не думала крестить?

– А ты в кумовья набиваешься? - хмыкнула ведьма.

– Она и без того моя крестница.

— Ну, пусть растет и сама выбирает себе веру.

— Повезло тебе, что я порочный галичанин, — шляхтич потряс указательным пальцем. — При людях такого никогда не говори, потому что за вилы схватятся... О, чуть не забыл!

Он снова полез в сумму, достал старый дагеротип и положил его на «Летопись».

– Тоже для Оли. Наша старая фотография... Всего несколько дней после приема.

Лина взяла дагеротип.

– Столько времени прошло, – сказал Ярема. - Две войны. Потерянный глаз. Множество шрамов. Орден, которого нет. Друзья, которых не вернуть.

– Ты, – ее голос слегка задрожал. – Ты уверен?

— Пусть у малышки будет изображение папы. Мне дагеротипа не жалко, потому что все живут здесь, — Яровой стукнул себя кулаком по груди. – Они стали легендами! Тот, кто остановил нашествие Орды. Убивший старейшего врага Серого Ордена. Тот, кто освободил поселок от лешего. Тот, кто уничтожил проклятие сероманцев. А я... Я только наблюдал, как они гибнут — один за другим...

Взгляд Ярема затуманился, трубка выпала из руки, просыпалась сухим зельем.

— До сих пор не пойму: почему погибли они, а не я? Почему повезло мне?

Он медленно покачал головой.

— Вряд ли пойму. Вряд ли смирюсь, — он посмотрел на улыбающиеся лица юношей на фотографии. — Они тоже хотели жить... А стали легендами.

Лина осторожно погладила его по шрамованной руке и сказала:

– Я позову Олю.

…Девочка замерла на границе леса, где тень деревьев рассеивала жару. Среди стволов мерцало отверстие, похожее на круглое окошко с оплавленными краешками, которое будто вырезали из ткани мироздания горячим ножом. Оля сидела на земле, как на подоконнике, и пристально вглядывалась в картину другого мира, буйствовавшего на расстоянии протянутой руки.

Она называла эти отверстия «шпаринками». Скважины появлялись по ее желанию и изрядно помогали в игре в прятки. Правда, каждая приоткрытая щель отбирала много сил, после чего хотелось есть и спать. Девочка чувствовала, что никто больше не умеет этого делать, и держала свое умение в секрете — не рассказывала даже Лине.

Оля не боялась. Она побывала в другом мире множество раз: и днем, и ночью, и под солнцем, и в дождь – там всегда царил мир и покой. Всюду росли деревья и травы, совсем не такие, как дома, но тоже свежие и благоухающие. Иногда Оля заходила в щель и гуляла, порой, как сегодня, только смотрела внутрь.

Сейчас там вечерело. Дальнее светило собиралось ко сну, и ночь заливала землю чернилами сумерек. Над высокими деревьями промелькнуло несколько птиц или крылатых созданий. Оля прищурила глазки, напряженно разглядывая сиреневые поросли потустороннего леса, заметила движение в кустах.

– Эй, ты! – крикнула девочка. – Я тебя заметила!

Кусты замерли.

– Эй! Я тебя не оскорблю! – Оля помахала ладонями. - Выходи!

– Не выйду, – мигнула пара желтых очей. – Ты кто такая?

– Я – Оля, – она аккуратно поправила ленту в волосах. – Не бойся меня.

– Щезник! И я не боюсь, — прокричали в ответ.

– Можешь мне помочь? – спросила Оля.

- Ты выглядишь странно, - желтые глаза внимательно изучили ее. – Ты – человек?

– Да.

– Когда-то я встречал человека! Но она была совсем другой.

– Я ищу своего папу, – сообщила Оля. – Ты не видел его?

- А какой у него вид?

— Как у моего отца! Высокий человек.

- Здесь нет человеческих мужчин. Ни высоких, ни коротких, — провозгласили уверенно из кустов. – Здесь живем мы. Только мы!

– Но ты сказал, что встречал человека!

— Это случилось очень давно, и очень далеко отсюда... Это случилось, когда здесь было грустно и темно, — кусты зашуршали. — Флояра есть. Хочешь, заиграю?

Неожиданно от дома донесся голос Лины:

– Оля! Домой!

Девочка разочарованно вздохнула. И так всегда! Лучше не задерживаться, потому что Лина сердится на опоздание. Она хорошая, но строгая.

— Меня