За Бессмертного замолвите слово - Акулина Окаянная

— Таки я тебе всё рассказал за просто так, за здорово живёшь.

Отвернулся он от Богдана, сделал несколько шагов, простучав копытами по деревянному полу. Руки воздел и говорит:

— Той силой, которой ты брезгуешь пользоваться, я чертоги и создал, чтобы от взгляда Богов укрыться. Ни законы, ни правила их тут не действуют. А живым в Нави не место. Навь отравляет душу, а отравленная душа разъедает тело. Хоть тебя это и не волнует, но вот Миру… ей в Нави не выжить, сам знаешь. Вы можете быть тут счастливыми. Вечно.

— Прости, Чёрт. Твоё предложение щедрое, но я бы хотел пожить с Мирой в Яви, если получится.

— Так что проще, я покажу, как чёрту в Явь пробираться.

Помотал Богдан головой:

— Я как никто другой знаю, как утомительна и одинока бессмертная жизнь. Не хочу для Миры такого.

Вздохнул Чёрт тяжело:

— Верно сирина пела, что Дурак ты. Черти хоть и могут жить вечно, но всё-таки смертны.

Богдан упорно молчал, ничего не отвечая. Не признаваться же Чёрту, что нечисть это не для него. И уж точно он не позволит Мире нечистью обратиться!

— Уж тогда погостите у нас, — вмешалась Лўна. — Сегодня вечером ждём вас на пир. Наверное, натерпится свою ненаглядную проверить. Так ступай. В голове мысль держи о доме Алёнки, дорожка сама тебя выведет.

Кивнул Богдан:

— Свидимся, — и вышел.

А Луна к мужу ластится:

— Ну, Чертёнок мой дорогой, чего запечалился? Не выйти ей из Нави, как ни крути. Воротятся, так или иначе, рано или поздно. После того, как чувство горячее в его груди поселилось, одна ему дорога к нам, в наши чертоги.

— А ты права! Терпение всё перетрёт, — вскричал Чёрт радостно, подхватил жену на руки и радостно закружил.

Сначала Мира растерялась от неожиданности. Настолько не сочетались жестокие действия с выражением доброты и участия на лице Алёнки. Говорил ей Богдан не доверять никому в Нави. С силой Алёнка её под водой к земле прижала. И понимает — утопит. Взаправду утопит! И как силы откуда взялись в её ослабленном теле. Принялась Мира сопротивляться отчаянно. Пальцы Алёнкины от шеи не оторвать, крепко вцепилась. Забрыкалась Мира ногами. Да умудрилась вывернуться и ногами Алёнку с себя скинуть. Воздух ртом хватает да к берегу отползает. Слышит — Алёнка вслед ей говорит:

— Воля живого к жизни очень сильна. Желание жить может спасти даже на краю гибели.

Замерла Мира, обернулась. Алёнка её не преследует. На мелководье сидит и улыбается:

— Вот ты в раз и поправилась. Я и воды озера тебе помогли. Чувствуешь?

Задумалась Мира. И правда, сильна, как никогда.

— Стоило меня так пугать?

Встала Алёнка, подол отжала:

— Ну, у каждого свои методы. Мои таковы, — развела руками кикимора: — А теперь идём, одежду какую сухую тебе подберём.

Глава 25. ГДЕ БЫ ЧЕРТИ НИ БРОДИЛИ

Не стоило удивляться, что подобранный Алёнкой сарафан был нежно-травянистого цвета, чуть по подолу длинноват правда, но это не страшно.

«Уже совсем ничего не страшно, — подумала Мира. — А вот это действительно страшно»

Возможно, Навь уже изменила её, а она и не заметила? Поговорить бы об этом с Богданом иль Златаном. И только о Богдане подумала, как он появился на тропинке, ведущей из леса. Всё внутри у неё встрепенулось, обрадовалось, еле сдержалась, чтобы навстречу не выскочить. Идёт он походкой знакомой, плечи расправленные, шаги широкие, размеренные, и она уверена, что бесшумные. Приметил его Новак, что снаружи остался, человеком перекинулся. Руки они пожали, разговор завели. Он всегда таким был, спокойным и сдержанным, за ней тихо следовал. А ежели не следовал, так она вокруг него всё вертелась.

Тут и Алёнушка гостя приметила:

— А вот и Бессмертный явился, — улыбкой оскалилась и по избе заметалась, что-то по мелочам в сумку кидая: — Вы пока в чертогах гостите, у нас поживите, а мы у родни моей на болотах пообитаемся.

Кажется, что она появлению Богдана больше неё радуется. Счастлива побыстрее её с рук на руки передать.

— Не хворать тебе, Бессмертный! — воскликнула Алёнка, выскочив на улицу: — Вы хозяйничайте, ни в чём себе не отказывайте, а нам пора на поиски цветов папоротника.

После этих слов и Новак оживился, разулыбался:

— Алёнушка, — приобнял жену тот, и они в сторону леса двинулись.

— Увидимся на пиру! — крикнула на прощание Алёнка.

Столь стремительны побег поразил Миру. Приметила она, что у Новака хвост остался, весело виляющий туда-сюда. Рот открыла сказать, да так и замерла, вслед им глядя. Богдан к ней подошёл, и легко тронув за подбороддок, рот прикрыл.

— Мне кажется, или они просто сбежали?

— Точно сбежали, — согласился Богдан.

Она с ужасом на него посмотрела:

— Уже лето настало? Сколько времени я была без чувств?

— Пятьдесят лет.

— Что?! — её глаза округлились до размера блюдец.

Богдан рассмеялся:

— Я пошутил.

— Ты думаешь, это весело? Так шутить со мной.

— У тебя забавное лицо, когда удивляешься. Прости, я не сдержался.

— Вот всегда ты так! Подшучиваешь надо мной, — воскликнула Мира и замолчала.

Этой фразой она снова признала, что перед ней именно её Богдан. Отчего то это очень понравилось Богдану, но Мира почувствовала раздражение:

— Так значит, сейчас в Яви не лето?

— Нет.

— А разве папоротник не в ночь Ивана Купала цветёт?

— Не думаю, что они за цветком собрались, — как-то неохотно признался Богдан.

— А зачем?

— Да, неважно, чего там нежить удумала, — как-то уж слишком поспешно возразил Богдан и добавил: — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь, радость моя.

Ей пришлось прижать ладони к лицу, чтобы охладить вспыхнувшие от волнения щеки:

— Не смущай меня. Хорошо всё со мной. — недовольно пробормотала Мира и сильно кривила душой потому, что его забота была ей приятна. — А о каком пире она говорила? — внезапно вспомнились слова Алёнки.

— За оказанное гостеприимство нас обязали появиться на пиру у Чёрта.

— У того всамделишного? — уточнила Мира.

Богдан кивнул и вгляделся в её лицо:

— Тебя это не пугает?

— Не сказала бы, что пугает. Скорее они кажутся мне до умопомрачения странными. Муж Алёнки ведёт себя, словно пёс, а не человек. Богдан, а зачем кикиморы детишек меняют?

— Ты верно подметила об изменениях, произошедших с Новаком. Некоторые кикиморы о людских подменышах заботятся, не бросают их и воспитывают вместо своих. А дети кикимор без подмены ничем не отличаются от животных и