Повелители Чёрного леса - Геннадий Петрович Авласенко

опомнился и, покраснев ещё сильнее, добавил: – То есть, я хотел сказать: просто посиди со мной немного! Но, понимаешь какое дело… – он замолчал, тоскливо взглянул на пустую кружку перед собой и добавил почти виновато: – Мне даже не за что тебя угостить… так получилось…

Выпалив всё это одним духом, молодой воин тотчас же пожалел об этих своих словах, но сказанного было уже не воротить. Сейчас эта девушка встанет и уйдёт, и правильно сделает, между прочим! Зачем ей такой безденежный кавалер?

Но девушка почему-то уходить не торопилась. Некоторое время она продолжала молча рассматривать Глена, впрочем, уже не насмешливо, а с каким-то даже интересом. Потом, поймав за рукав, одну из пробегавших мимо служанок, остановила её.

– Выпить и закусить! – коротко приказала она. – На двоих!

И, заметив протестующий жест Глена, добавила, обращаясь уже к нему:

– За мой счёт!

Кивнув, служанка торопливо направилась в сторону кухни.

– И чтоб всего самого лучшего! – крикнула ей вслед девушка. – Понятно?

Служанка, не оборачиваясь, кивнула вторично. Потом она скрылась на кухне, а Глен вдруг вновь почувствовал, как щёки вновь начинает заливать горячая краска стыда.

Не хватало ещё, чтобы девушка, зарабатывающая ублажением подвыпивших кутил, кормила и поила его за свой счёт! И что ему сейчас делать? Встать и уйти? Глупо и неправильно, ведь он должен дождаться Тибра…

Или, может, дождавшись его возвращения, отозвать друга в сторону и шёпотом объяснить ситуацию? И оплатить потом предстоящее пиршество из собственного кармана?

Вернее, из кармана общественного…

Значительную часть товаров для продажи им вручила лично Гера. Каким-то образом девушка (она так и не пожелала объяснить, каким именно) получила от гномов несколько кусков мыла (в том числе и весьма дорогого, душистого), а также коробки с самозажигающимися палочками. И то, и другое весьма ценилось у жителей долины, особенно в последнее время, когда торговля между людьми и гномами почти прекратилась, а посему четвёрка отверженных изгнанников могла выручить за эти ходовые товары немалую сумму денег. Сколько конкретно – этого они не обсуждали, но им нужны были именно деньги, а не продукты или что-либо из одежды. Кормила беглецов охота и кормила весьма успешно, с одеждой тоже проблем пока не возникало. То есть, поначалу они возникли у Геры, но девушка после долгих уговоров и колебаний согласилась-таки облачиться в мужскую одежду. И весьма привлекательно в ней смотрелась, кстати…

Так что, требовать у Тибра часть выручки, для оплаты собственных нужд, у Глена не было никаких совершенно оснований. И Тибр будет тысячу раз прав, если просто пошлёт его подальше.

Впрочем, с другой стороны, Тибр Глену никогда и ни в чём ещё не отказывал… и поскорее бы сын Волка уже появился в зале!

Но Тибр всё не появлялся и не появлялся, а стол, за которым сидели Глен с девушкой, постепенно обрастал самыми разнообразными блюдами и напитками. И, прикинув приблизительную стоимость каждого из них, Глен пришёл в тихое замешательство, которое постепенно усиливалось с каждым новым принесённым блюдом, грозя в дальнейшем перейти в замешательство (точнее, помешательство) уже буйное.

– Может, хватит? – попробовал он слабо протестовать, когда служанка в очередной раз плюхнула на стол вместительное блюдо с нежными мясными рулетами, но девушка лишь легкомысленно махнула рукой.

– Один раз живём!

И весело накинулась на еду, жестом приглашая юношу присоединяться.

Уныло кивнув и мысленно махнув рукой на все грядущие неприятности, Глен последовал её примеру. Они ели и пили, пили и ели, заражая друг друга отменным аппетитом, а еды и напитков на столе становилось не меньше, а всё больше и больше. Это служанки поочерёдно притаскивали из кухни всё новые и новые блюда, одновременно убирая опустевшие…

– Хватит! – взмолился, наконец, Глен. – Куда нам столько?!

Словно очнувшись, девушка с некоторым даже изумлением уставилась на целиком заставленный стол.

– Действительно, перебор… – сказала она и, обернувшись к подошедшей с очередным блюдом служанке, скомандовала: – Убирай всё назад!

Потом помолчала немного и добавила:

– Нет, сначала доставь вино в мою комнату! И прибери там всё… понимаешь?

– Слушаюсь, хозяйка! – низко поклонившись, служанка поставила блюдо на стол и, ухватив в обе руки по глиняному кувшину с вином, метнулась всё к той же дверке сбоку от стойки. А Глен, вскочив из-за стола, с некоторым даже недоумением уставился на девушку.

– Хозяйка? Но ведь…

Не договорив, он замолчал, но девушка отлично всё поняла. И весело рассмеялась.

– Она тоже хозяйка!

– Понятно! А ты, значит, её…

Глен чуть было не сказал «дочь», но замолчал, вовремя осознав, что на роль дочери трактирщицы девушка явно не тянет. Скорее уж, на младшую сестрёнку…

– Я – её падчерица! – и на этот раз отлично поняв всё то, что хотел, да так и не решился спросить молодой воин, пояснила девушка. – А она, как ты уже понял – моя мачеха! Уяснил ситуацию?

– Уяснил! – пробормотал Глен. – А твой отец, значит… как он погиб? В набеге?

И тут же понял, что зря задал этот вопрос. Трактирщики редко участвуют в набегах. Вернее, они в них почти никогда не участвуют…

– Тебе обязательно надо это знать? – спросила девушка.

И, не дожидаясь ответа, тоже поднялась из-за стола. Подойдя к юноше вплотную, осторожно взяла его за руку.

– Идём!

– Куда? – прошептал Глен, крепко сжимая руку девушки. – Мне, вообще-то, друга дождаться нужно! Впрочем, если ненадолго…

Девушка ничего не ответила, да и что было отвечать. Она просто повернулась и пошла первой, и Глену ничего другого не оставалось, как только двинуться следом.

Сразу же за дверкой оказался коридор, низкий и мрачный. И два ряда дверей, по обе его стороны, пригнанных весьма неаккуратно. Впрочем, возможно, это было сделано специально, ибо свет, падающий из дверных щелей, и являлся естественным (и, кажется, единственным) освещением коридора.

В это время девушка вдруг остановилась возле одной из таких дверей. Тихонько её приотворила, поманила к себе Глена.

– Воркуют, как голубки! – шёпотом сообщила она ничего не понимающему юношу. – Хочешь полюбоваться?

Она уступила молодому воину место у приоткрытой двери, и Глен тоже в неё заглянул. Из чистого любопытства…

Тибр и молодая трактирщица действительно лежали, обнявшись, на широкой и мягкой кровати и о чём-то тихо шептались. Одеяло с них сползло почти полностью, на полу подле кровати валялась, разбросанная вперемежку, мужская и женская одежда. Там же валялось и парочка пустых глиняных кувшинов из-под вина.

Вот так-так! А он то, Глен, грешным делом, полагал, что его друг так долго отсутствует потому лишь, что стоически торгуется за каждый кусок мыла и едва ли не за каждую самозажигающуюся палочку!

Впрочем, чего лукавить! С самого начала