Барин из провинции - Дмитрий Валерьевич Иванов

— Что, понравились мои ангелочки? — хохотнул хозяин. — У помещицы Смоляниновой подсмотрел. Она римским стилем увлекается… Думаю, скоро придам той сцене недостающее звено — так сказать, финальный штрих вставлю. Пока жду… Сами понимаете: ожидание, оно иногда приятнее самого события, — добавил он с пьяной улыбкой, отчего-то решив, что сказал нечто остроумное.

Истолковать его слова как-либо иначе, кроме как в откровенно пошлом смысле, было решительно невозможно. Волна отвращения прокатилась по всему моему нутру.

— Простите, вам ваш «финальный штрих» случаем не оторвало на войне? Говорят, при ранениях всякое случается, — вырвалось у меня против воли.

Шум на мгновение стих. Все обернулись на нас.

«Что, дуэль? Да порву этого хромоногого педофила», — пронеслась в голове лихая мысль.

Но барон вдруг расхохотался:

— Ха-ха! А ты, братец, с юмором. А боялся, что привезут мне в гости не пойми кого.

И весело хлопнул меня по плечу. Видимо мою дерзость он воспринял как скабрезную шутку.

Люди вокруг тоже стали смотреть в мою сторону с интересом. До этого меня тут почти не замечали: ни знатен, ни в чине, одет скромно. Разве что на своей карете прибыл… Но такой себе экипаж — хреновенький.

Иду к «ангелочкам» — несу им кувшин с квасом. Жарко бедным стоять, наверное, изображая скульптуры.

— Благодарствую, барин! Покурить бы ещё… — напившись, одна из «девочек» ответила мне басом.

Остолбенело рассматриваю малышек. Накрашены, напудрены, и лет им… не двенадцать точно. Тридцати может и нет, но не дети это! Просто рост такой. Карлицы! Вот как… С расстояния попутал — вот тебе и «ангелочки».

Что ж, извращённые вкусы у барона, быть может, и остались, но уж по крайней мере — не столь отвратительные, как мне показалось поначалу, и Венедикт Олегович стал мне даже симипатичен хлебосольством!

Я кашлянул, огляделся — внимание гостей всё ещё было приковано ко мне. Не теряя удобного момента, я громко произнес:

— Господа! В честь нашего гостеприимного и, безусловно, храброго хозяина, барона Мишина, позвольте прочесть стих!

Глава 24

Едва я дочитал «Бородино», как барон Мишин расплакался. Что и говорить — велика сила поэтического слова. Хотя, будем справедливы: и вина он к этому часу принял порядочно.

Ну, коли зашло — читаю на бис. Гости аплодируют, одобряют, наливают — и, судя по лицам, всё это вполне искренне. Приятно.

Но по прошествии некоторого времени внимание ко мне рассеялось. Эти люди давно знают друг друга, и связаны дружбой, службой, да и общими воспоминаниями. А я — новый, чужой, пусть и интересный на первый взгляд, но всё же…

А мне, признаться, того и надо. Пока гости увлеченно беседовали между собой — кто о службе, кто о лошадях, кто о недавней дуэли на пистолетах, — я спокойно, не торопясь, осмотрел издалека всю женскую часть благородного общества. Взгляд невольно задержался на хорошеньких служанках, затем скользнул в сторону «ангелочков» — карлиц, наряженных как статуи. Почувствовав лёгкое смущение от собственных мыслей, я кашлянул и решительно отвернулся.

Что ж, раз уж звали — пора бы и пострелять. В конце концов, на это я и рассчитывал. Легонько подтолкнул корнета Петра, который как раз оживлённо щебетал с Ольгой. Тот нехотя отвлёкся, бросил на меня недовольный взгляд, и мы, наконец, направились за дом — туда, где, по словам хозяина, было оборудовано стрельбище.

Надо отдать должное барону — к вопросу безопасности он подошёл ответственно. Кирпичная стена возвышалась не только за мишенями, но и позади стрелков, надёжно заслоняя усадьбу от возможных пьяных промахов. Видимо, прецеденты уже были.

На площадке установлены несколько столиков — с нехитрой закуской и бутылками вина. Присутствующие офицеры изредка подходят к рубежу и стреляют, но куда охотнее ведут разговоры: весёлые, местами громкие, а иногда, наоборот, полушепотом, когда дело касается дам.

Людей здесь от силы с десяток, причём двое — несомненно, из дворовых. Бродит и одна из местных красоток, исполняя роль официантки. Видно, стараются подать её как прелестницу, но лицо у девушки, скажем так, больше выразительное, нежели привлекательное. Впрочем, она внимательна, обходительна, да и к столам подходит регулярно: то поднесёт графин, то поправит приборы.

На отдельном, покрытом тёмным сукном столе были разложены всевозможные образцы оружия: пистоли, винтовки, кремнёвые и капсюльные — судя по всему, всё из баронской коллекции. Подойти к ним хотелось сразу.

Наше появление не осталось незамеченным: меня представили окружающим. Я поклонился, осмотрелся… и вдруг — оп-па!

— А что это за пушка⁈ — удивлённо воскликнул, указывая на стоящее у края площадки орудие весьма внушительных размеров. На взгляд — не меньше пары лошадей потребуется, чтобы такую штуковину с места сдвинуть.

— Это «единорог». Четверть пуда. Увы, нынче не стреляет, — ко мне подскочил местный распорядитель Мишина — отставной… да хрен пойми какого звания военный.

— Верно, не стреляет, — степенно кивнул барон. — Семёну Кузьмичу можно верить. Всё-таки старший фейерверкер, совсем недавно вышел в отставку.

Во как! Фейерверкер! Слово мне ничего не говорит. Пиротехник, что ли?

Ну да ладно… Всё равно стрелять из такой махины, пожалуй, небезопасно. А ну как ствол разорвёт? Я читал о подобных случаях… Хотя, может, это было в более древние времена? Жаль, познания мои в военном деле, прямо скажем, обрывочны. Никогда не был любителем исторических домыслов и военной фантастики, а теперь вот жалею: Тимоха иной раз и то больше по части оружия знает.

Он, кстати, как раз подошёл ко мне, пока я пировал в компании дворян.

— Есть идея, — сообщил он таинственным тоном. Прокладки женские можно изобрести! Тут, прикинь, их нету! Попрёт такой товар, зуб даю, — горячо шептал он мне на ухо.

— С чего такая мысль? — немного не понял я неожиданного озарения товарища.

— Да был тут с одной… — начал он многозначительно, но тут же махнул рукой. — В общем, не суть. Главное — идея.

— Прокладки — дело нехитрое, их может любой делать: лён, вата да ткань. Но есть одна проблема… Э-э-э… Что тут трусов не носят, ты в курсе? Как они будут держаться по твоему?

— А! Ну да! — расстроенно протянул Тимоха. — Ни у одной, между прочим, не обнаружил! Что же… тогда придётся начать с другого — с трусов. Изобретём сначала их. И тогда уже…

И конюх ушёл, наверное, дальше заниматься модными, научными и коммерческими изысканиями.

Мерзавец