Монтао. Легенда о монахе - Даниил Галкин

откинул крышку. Сундук был наполнен почти под завязку. Чего там только не было, начиная от монет разного достоинства, заканчивая женскими украшениями и домашней утварью, представляющей хоть малейшую ценность.

— Да уж. Вы тут ничем не брезговали, последнее у бедняков отбирали.

Промолвив эти слова, монах резко развернулся и нанёс горизонтальный удар мечом по шее бандита, оказавшегося к этому моменту у него за спиной с кинжалом в руке.

Голова прокажённого слетела с плеч и покатилась по полу.

— А я-то думал…

Заскучавший Молчание встретил окровавленного друга, выходящего из здания, счастливой улыбкой. В руках он держал лоскуты какой-то ткани и бутылку вина.

— Найдём горячий источник? Он был бы сейчас кстати, — предложил Тадао.

Вормоловец непонимающе посмотрел на него, а потом на рану в плече.

— Перевяжем, когда помоюсь. У нас ещё куча дел. Там сундук с награбленным, надо бы всё раздать людям. Рин и её мать наверняка знают, кто пострадал от рук вымогателей. Ну а этот и подавно, — монах кивнул в сторону покорно ожидавшего дальнейших распоряжений бандита.

Взгляд Молчания выразил ещё большее недоумение.

— Думаешь, нельзя доверять бывшему преступнику? А я вот уверен, что на этот раз его раскаяние искренне. Слишком много потерь и уроков, чтобы в очередной раз испытывать судьбу. Да, кстати, смотрю, ты никого не тронул? — Тадао показал на дверь, из которой только что вышел.

Немой жестами изобразил людей с выпученными глазами, без оружия, с искажёнными от страха лицами, разбегающихся, как тараканы, в разные стороны.

— Думаю, правильное решение. Они получили хороший урок, который запомнят до конца жизни, а кто не запомнит, того его карма все равно настигнет.

Спустив со второго этажа сундук и наняв первого же рикшу, которого не без труда удалось встретить в соседнем квартале и убедить, что этот район теперь безопасен, друзья, вместе с бывшим разбойником, отправились к дому Рин.

Извозчик, оставив груз во дворе и получив щедрое вознаграждение, укатил, тарахтя деревянными колёсами по брусчатке.

Вначале мать Рин, заприметив вымогателя вместе со своими благодетелями, немного насторожилась.

— Не бойтесь, он больше никому не причинит вреда, а тем более — вам. Временно останется здесь, будет присматривать за вашей безопасностью и поможет найти хозяев содержимого этого сундука.

— Я вас не подведу, господин! Клянусь, клянусь, клянусь! — бандит перевёл взгляд на женщину. — И вас, госпожа, тоже, клянусь!

Глава 19

Жители Йоки предпочитали прятаться от холодов в тёплой воде горячих источников, бьющих прямо из под земли и образующих небольшие естественные бассейны в углублениях каменистой почвы. Любой мог прийти и окунуться в эти природные водоёмы. А те из горожан, которым посчастливилось иметь такие родники прямо внутри своих дворов, как правило, строили рядом с ними бани, где за умеренную плату могли отдохнуть желающие провести время вдали от суеты городских улиц.

Друзьям пришлось преодолеть долгий извилистый подъём в гору, чтобы подыскать одну из таких бань.

Участок с бассейном располагался на самой верхней из пяти ступенчатых террас, окаймлявших склон высокого холма. Поэтому, несмотря на довольно-таки жиденькую плетёную изгородь, двор был полностью спрятан от посторонних глаз. Зато изнутри открывался чудесный вид на причал и морскую синеву, простирающуюся до самого горизонта.

Тадао крепко сжал зубами рукоять меча и кивнул приготовившемуся вормоловцу.

Молчание одним резким движением выдернул из плеча товарища тонкий, но длинный железный наконечник. Затем наложил на повреждённое место тампон из свёрнутой в несколько слоёв ткани, смоченной вином, не забыв сделать глоток из бутылки, после чего туго перевязал рану.

Тадао стонал на протяжении всей процедуры, крепко сжимая челюстью красную рукоять. Но наконец немой товарищ закончил.

— Ох… Спасибо, друг. Это явно может стать проблемой в бою, — монах слегка пошевелил плечом, ощущая ограниченность движений.

Вормоловец указал на своеобразный орнамент из чёрных узоров, которым была покрыта уже почти вся правая рука Тадао от запястья до плечевого сустава.

— Не знаю, что ты хочешь услышать… На мне оставил метку подводный демон. Он успел укусить меня до того, как ты пришёл на помощь. Помнишь? Не думаю, что это важно. Рука работает так же, как и раньше. Возможно, этот яд придаёт мне дополнительные силы. Идём в воду.

Не дожидаясь ответа, мужчина сбросил грязную окровавленную одежду, вошёл в бассейн по пояс и удобно устроился в сидячей позе так, чтобы повязка оставалась сухой, и, на поверхности.

Молчание издал недовольный звук, но последовал примеру друга. Оба погрузились в объятия тёплой воды, которая слегка бурлила под напором струй, бьющих из-под земли, а её излишек стекал по специальному желобу, проходящему через все пять террас куда-то вниз, прямо к «синей пустыне». Клубы пара окутывали и согревали уставшие тела.

Вормоловец рассматривал порт, который был виден как на ладони.

Их корабль взяли под стражу и тщательно обыскали. Кажется, смотритель всё же обратил внимание на парус с вражеским гербом, хотя тот был свёрнут.

Тадао вздохнул с облегчением и закрыл глаза. Уже давно он не слышал птичьего пения, даже стал забывать его. Мысленно монах надеялся, что теперь-то, когда он, казалось бы, спокоен и расслаблен, красная пернатая должна его навестить. Но нет.

Что ж, в любом случае Нани его ждёт, и очень скоро он, чего бы это ни стоило, воссоединится с любимой. Даже если для этого придётся победить дракона и выступить против всей императорской армии.

Тадао почувствовал боевой настрой, как совсем недавно в логове вымогателей. Да, он знал и был уверен, что сделает всё возможное и даже больше, чтобы отправиться к ней. Снова слушать прекрасную игру на саншине и растить сына Хикару.

Его мысли прервались женским, уже успевшим надоесть, смехом:

— Ну почему ты такой наивный, монах? Никто не пустит тебя в небесное царство Цукамарэ, даже если ты возлюбленный её дитя. Ты проклят. Взгляни, тьма подбирается к твоему сердцу всё ближе. С каждым вздохом ты толкаешь её дальше. Ты отправишься в Дзиёми как великий человек, которого будут слушаться подданные.

— Теперь и мысли мои читаешь? — недовольно пробормотал Тадао.

Молчание взглянул на друга, подумав, что услышал фразу, обращённую к нему, но монах смотрел куда-то в сторону затуманенным расфокусированным взором и будто бредил:

— Не ты ли говорила о ненаписанной судьбе? Что теперь я сам создаю свою историю? Если придётся, построю самую высокую лестницу, чтобы попасть к Нани.

— Твои мысли примитивны. В мире есть непостоянство и относительность. Это те переменные, которые подвластны