Хроники Менталиста 2 - Ярослав Чичерин

А вот она была другой. Настоящей идеалисткой. Не из тех, кто кричит лозунги на площадях, а из тех, кто верит, что мир можно сделать лучше. Когда поняла, что Демидов использует её историческую находку лишь как инструмент собственной выгоды, отвернулась от него.

— И что она сделала? — спросил я.

— Она решилась на отчаянный шаг — пыталась предупредить твоего отца о заговоре и передать ему копии документов, — профессор говорил тише, словно даже сейчас, спустя столько лет, это оставалось опасной тайной. — Это случилось за много лет до переворота, еще когда твой отец только взошел на престол. Демидов тогда уже начинал плести свою паутину.

Профессор тяжело вздохнул, прежде чем продолжить:

— Когда Демидов узнал о её намерениях, его реакция была страшной. Никто не видел его настоящим — жестоким и безжалостным — кроме ближайшего окружения. Он немедленно отправил её подальше от столицы, в глухое поместье на севере, фактически в ссылку. Там у неё родилась дочь. Он формально признал ребёнка, чтобы избежать слухов, но держал обеих под жестким домашним арестом. Никаких гостей, никаких писем, никаких контактов с внешним миром.

— А император? Мой отец? Он так и не узнал?

— Узнал, но лишь часть правды. Твой отец тогда только начинал понимать, с кем имеет дело, — Лебедев провел рукой по лицу. — Шли годы, Демидов постепенно наращивал силу. Подкупал ключевых военных, заключал тайные соглашения с промышленниками, даже с теми же иностранными державами, которые когда-то привели к власти Белозерских. Когда твой отец наконец осознал весь масштаб угрозы, было уже поздно.

— А что случилось с Еленой и её дочерью? — тихо спросила Кристи.

— Елена погибла при подозрительных обстоятельствах, когда дочери было шестнадцать. Официально — несчастный случай. На деле — почти наверняка убийство. Она знала слишком много, и Демидов, уже ставший императором, не мог рисковать.

— А девочка? — мой голос прозвучал хрипло. Внутри нарастало странное предчувствие.

— После смерти матери она просто… исчезла, — профессор нахмурился. — Официальная версия гласит, что уехала учиться в престижный заграничный университет. Демидов даже показывал поддельные письма от неё, чтобы развеять подозрения. Некоторые шептались, что её тайно казнили, когда она попыталась отомстить за мать. Другие — что она действительно сбежала, но не за границу, а в глубокое подполье.

— У вас есть своя версия? — спросил я, чувствуя, как пересохло в горле.

Профессор долго молчал, словно взвешивая, стоит ли говорить дальше. Наконец, он вздохнул:

— Есть определенные… подозрения. Но ничего, что я мог бы доказать. Просто сопоставление дат, событий, некоторые характерные черты… — он покачал головой. — В любом случае, это опасная тема и мне бы очень не хотелось ее развивать.

Я обменялся быстрым взглядом с Кристи. Странно, но именно в этот момент я окончательно поверил в свое видение из катакомб. Марта действительно была дочерью Демидова. Лидер сопротивления, на которого мы работали, была дочерью человека, свергнувшего мою семью.

— Давайте сменим тему, — я отвел взгляд от фотографий, намеренно уводя разговор от опасных подозрений профессора. — Что случилось с остальными Белозерскими после переворота? С моими родственниками?

Он на секунду замолчал, поправляя чашку на столе.

— После захвата дворца Демидов действовал быстро и безжалостно. Официальная версия гласит, что император и императрица погибли при штурме. Твой старший брат Александр был публично казнен как «изменник отечества». — Он замолчал, словно не решаясь продолжать. — А младшего наследника… тебя… объявили трагически погибшим. Тело так и не нашли, но никто не сомневался в твоей смерти. Демидов лично возложил цветы на символическую могилу.

— А мой дядя? — спросил я, вспоминая обрывки информации из амулета. — У отца ведь был брат?

— Великий князь Михаил, — кивнул профессор. — Он командовал северным гарнизоном и попытался организовать сопротивление, но был предан своими же офицерами. Говорят, его казнили прямо на плацу перед строем солдат. Те из дальних родственников, кто успел бежать за границу, были лишены гражданства и объявлены врагами государства.

Профессор неторопливо поднялся и направился к стеллажу, кряхтя от натуги.

— Демидов не оставил камня на камне от прежней системы. Все, кто был связан с Белозерскими, все, кто носил вашу фамилию или состоял в родстве, были либо уничтожены, либо отправлены в лагеря. Даже слуги, десятилетиями служившие при дворе, исчезли бесследно.

Мы проговорили еще несколько часов. Профессор рассказывал об истории Империи, о событиях, предшествовавших перевороту, о первых годах правления Демидова. Это была история, которую не услышишь в официальных новостях или школьных учебниках — история предательств, интриг и личных трагедий.

Еще утром я порывался уйти, чтобы найти Гаррета и остальных, но профессор настоял, что мы должны переждать хотя бы день.

— На улицах сейчас слишком опасно, — сказал он тогда. — Серые перекрыли весь район. Патрули на каждом углу, ищейки проверяют подвалы. Лучше дождаться темноты, а еще лучше — завтрашнего утра, когда они переключатся на другие районы.

Я решил последовать совету старика, а заодно дать Кристи еще немного времени на восстановления. Если случится очередная передряга, то ее способности будут единственным возможным способом быстро смыться.

К середине дня он предложил перекусить. На обед была простая, но сытная еда — тушенка с макаронами, хлеб и даже немного сыра. После обеда разговор продолжился, и я не заметил, как день начал клониться к вечеру.

Когда солнце стало опускаться к горизонту, Лебедев вдруг насторожился.

— Уже поздно, — сказал он, поднимаясь и разминая затекшие плечи. — Пойдемте, покажу вам комнаты.

Мы поднялись на второй этаж, где профессор открыл двери в небольшие, но опрятные помещения. В каждой стояла кровать, застеленная свежим бельём, и умывальник с чистой водой — настоящая роскошь по нынешним временам.

— Отдыхайте, — сказал он. — Утром обсудим, как вам безопасно выбраться из города.

Когда профессор ушёл, я сел на край кровати, перебирая в голове всё услышанное. Демидов и мой отец, бывшие друзья, ставшие врагами. Елена и её дочь, ставшие пешками в их игре. И где-то там, в тени, Марта — дочь врага, ведущая свою собственную войну.

Я уже собирался лечь, когда заметил движение внизу. Через щель в плохо прибитых половицах пробивался тусклый свет. Осторожно опустившись на колени, я приник к щели.

В гостиной профессора появилась тёмная фигура в плаще — женщина средних лет с коротко стриженными волосами и жёстким, волевым лицом. Она тихо разговаривала с Лебедевым, и хоть я