Хроники Менталиста 2 - Ярослав Чичерин

А потом она повернулась так, что свет от лампы упал на её лицо. Я мгновенно узнал эти черты, хоть и видел их всего пару раз.

Марта. Здесь. В доме историка.

И судя по тому, как они разговаривали, это была не случайная встреча.

Глава 17

Проверка на прочность

Явин. Где-то в другой части города…

Явина разбудил резкий гудок — пронзительный, бьющий по нервам, совершенно не похожий на привычные звуки просыпающихся трущоб. Секунду он лежал, дезориентированный, пытаясь сообразить, где находится. Жёсткая, идеально заправленная кровать под ним. Металлический потолок с рядами люминесцентных ламп. Стены из серого бетона, окрашенного в унылый голубовато-стальной цвет. И этот гудок, повторяющийся каждые пять секунд.

Точно, он в Академии. В Академии Одарённых.

Явин сел, протирая глаза и пытаясь стряхнуть остатки сна. Он здесь второй день, а всё ещё не мог привыкнуть просыпаться в стерильной комнате. В трущобах у него тоже была небольшая каморка, не больше этой — пусть обшарпанная, с пятнами плесени на потолке и выщербленными половицами, но своя, пропахшая улицей и свободой. Здесь же всё до зубовного скрежета правильное — идеально заправленная кровать, вылизанный до блеска пол, равнодушные серые стены и крохотное окно, больше похожее на бойницу.

Макс. При одной мысли о бывшем друге желудок сжался от смеси обиды и гнева. Грёбаный наследник престола, выросший с ними в грязи и отбросах. И всё это время он молчал, прикидывался обычным беспризорником, а сам, небось, мечтал о троне и короне.

«Мог бы хоть намекнуть», — с горечью подумал Явин, натягивая серую форму, которую выдали вчера. Шершавая ткань неприятно царапала кожу, но хотя бы была чистой — без заплат и чужих следов, как одежда с барахолки, которую они обычно носили. — «Мы ж вместе сколько дерьма прошли. А он мне — ментальным приказом в лоб, словно я какой-то левый лох с улицы».

Гудок повторился, теперь с другой тональностью — нужно было спешить. Явин в последний раз осмотрел своё отражение в маленьком зеркале над раковиной: пятнадцатилетний пухлый пацан с всклокоченными тёмными волосами, которые отказывались укладываться как надо. Форма сидела неуклюже, воротник натирал шею, а рукава казались короткими. Щёки раскраснелись от волнения, а в глазах плескалась тревога, смешанная с вызовом.

— Как с плаката о благотворительной столовой, — пробормотал он, скорчив рожу своему отражению.

За дверью его уже ждал надзиратель — лысеющий мужчина с безразличным лицом и планшетом под мышкой.

— Опаздываешь, кадет Морозов, — отчеканил он, делая пометку в своих бумагах. — Минус пять баллов. Первая трапеза через три минуты, потом ориентация.

Явин только кивнул, сдержав желание огрызнуться. Здесь это было чревато. В первый же день он выяснил, что любое нарушение правил карается штрафными баллами, а набрав определённое их количество, можно заработать «корректирующие мероприятия» — эвфемизм для наказаний, о которых ему пока только рассказывали другие кадеты.

Коридор Академии напоминал завод — длинный, с рядами одинаковых дверей и тусклым освещением. Явин семенил за надзирателем, пытаясь запомнить маршрут. Вчера его провели по основным помещениям, но он всё ещё терялся в этом лабиринте.

Они миновали несколько пустых учебных классов — занятия для основного потока еще не начались. Через стеклянные вставки в дверях Явин увидел идеально выровненные ряды парт, доски с математическими формулами от вчерашних уроков. Все слишком упорядоченное, словно расчерченное по линейке.

В отличие от неорганизованного хаоса уличной жизни, здесь каждое действие казалось механическим, выверенным, предсказуемым. Явину стало не по себе. Даже в самые суровые времена в банде Эда они сохраняли индивидуальность, своеволие. Даже страх перед боссом не стирал их личности настолько сильно.

Столовая оказалась просторным помещением с длинными рядами столов и пластиковыми стульями. Воздух был наполнен запахом какой-то кашеобразной субстанции, которую раздавали из огромных металлических баков женщины в белых халатах и шапочках.

— Твой стол — номер семнадцать, — указал надзиратель. — После еды жди куратора.

Явин кивнул и направился к указанному столу, где уже сидело несколько подростков, сосредоточенно поглощающих серую массу из металлических мисок. Он осторожно пристроился с края, стараясь не встречаться ни с кем взглядом.

Рядом с ним оказался худой парень с лицом, усыпанным веснушками. Он бросил на Явина оценивающий взгляд и чуть скривил губы.

— Новенький, — негромко констатировал он. — Откуда выловили?

— Из трущоб, — честно ответил Явин, наблюдая, как ему накладывают в миску что-то, отдалённо напоминающее овсянку. — А что?

— Сразу видно, — хмыкнул веснушчатый, оглядев Явина с головы до ног. — Из низов. Я Витька, кстати.

— Явин, — буркнул он, ожидая обычной реакции.

— Я-вин? — протянул Витька, скривив рот в усмешке. — Это что за кличка такая? В подворотне выдали?

— Отъебись, — процедил Явин, стиснув кулаки под столом. — Имя как имя. Нравится — зови так, не нравится — вообще не зови.

Витя лишь пожал плечами и вернулся к своей еде. Остальные за столом продолжали игнорировать новичка, лишь изредка бросая на него любопытные взгляды.

Явин зачерпнул ложкой серую массу из миски. На вкус еда оказалась пресной, но сытной. Три дня назад он и такой был бы рад. Когда Лев сообщил, что Эда больше нет, а банды покрупнее уже делят их территорию, Явин понял — впереди только голод и борьба за каждый кусок хлеба.

Хорошо, что Серый предложил ему сделку. Защита для всех ребят из банды взамен на сотрудничество? Явин согласился не раздумывая. Это был его шанс спасти тех, кого он считал семьей.

Что до Макса… Тут все намного сложнее. Бывший друг первым нарушил их доверие. Не просто скрыл, кто он такой на самом деле, а бросил их всех, даже не попрощавшись. Так что Явин пока понятия не имел, сможет ли когда-нибудь его простить.

Внезапно кто-то сел рядом, прервав его мрачные размышления. Явин поднял глаза и увидел светловолосого парня с правильными чертами лица и высокомерным взглядом. Его форма выглядела безупречно, словно только что из-под утюга — ни складочки, ни пятнышка. На воротнике поблескивал крошечный значок с золотистым гербом — знак отличия, которого не было у обычных кадетов.

— Эй, толстяк, — светловолосый окинул его оценивающим взглядом, — говорят, ты Тень? — Он произнёс это достаточно