Близнецы. Том 1 - Дарья Чернышова

Желтое лицо Освальда постепенно покрылось капельками пота. Баво промокнул его лоб чистым платком и понюхал проявившееся на ткани пятно влаги. Модвин поерзал в кресле, оттянув ворот рубашки. Душно здесь, неуютно и ужасно грустно. И ничем не помочь брату, кроме собственного присутствия. Модвин не мог представить, что чувствовал Освальд, но едва ли ему самому чье-нибудь присутствие принесло бы хоть малую толику облегчения.

Он вернулся к этой мысли, когда в комнату вошла Сикфара. Она встала на колени у высокого борта ванны, попробовала воду пальцем, стряхнула каплю и убрала с виска мужа черный локон слипшихся волос.

– Крепись, дорогой Освальд, – с нежностью в голосе произнесла Сикфара. – Нельзя умирать сегодня. В Вороньем Когте такой праздник.

Модвин нахмурился.

– Какой?

– А ты не слышал? Из Кирты весточка. Дети владыки умерли.

Она не шутила. О таких вещах не шутят. И все равно Модвин чувствовал себя так, будто его только что одурачил фокусник.

– К-как умерли? – заикаясь, выдавил он.

– Вроде бы утонули. Ютта что-то такое сказала твоей сестре.

– А она?

– Ну, что она. – Сикфара поджала губы. – Для нее это большая удача. У Тильбе теперь нет наследников, значит, не будет династии, не будет брака, не будет унии. Она получит свою войну.

Модвин сглотнул и, оттолкнувшись от подлокотников, встал с кресла. Оно со скрипом отъехало на полшага назад. Лекарь Баво тоже встрепенулся и вскочил с подоконника, на котором сидел, увлеченно царапая что-то в записной книжке. Модвин кивнул на спящего брата и сказал:

– Вытащите его оттуда.

Медикус сощурился.

– Но процедура еще…

– Господин Модвин велел прекратить. – Сикфара поднялась, отряхивая подол. – Заканчивай, Баво. Ты так сваришь его заживо.

Да уж, в Сааргете знают толк в изощренных убийствах. Но все это уже чересчур.

Модвин подождал, пока растворятся перед глазами пятна, и вырвался из комнатной духоты в коридорную полутьму. Ему плохо спалось с тех пор, как Освальд в первый раз потерял сознание. Их последний разговор продолжал гулким эхом звенеть в ушах. Модвин перебирал в голове редкие воспоминания о маме и никак не мог представить ее пьяной. На пьяных неприятно смотреть, они неприятно пахнут. Мама была красавицей и угощала его сладостями. От нее пахло жженым сахаром и чистым бельем.

Модвину плохо спалось и ничего не снилось. Второе, скорее, к лучшему, а вот первое начинало его подтачивать. Иногда он грубил слугам. Иногда швырял вещи. Иногда по полдня глядел в потолок. Он очень хотел, чтобы все прекратилось, но становилось только хуже и хуже.

А теперь вот это. Модвин услышал смех Ортрун, доносящийся из-за дверей библиотеки. Он прибавил шагу и резко распахнул двойные двери.

Сестра держала в руках раскрытую в самом начале книгу и следила за пальцем Ютты, указывающим, видимо, на нужные места. Они обе перестали улыбаться, когда увидели Модвина. Он закрыл двери, подпер их спиной и обратился к Ортрун:

– Это ты сделала?

– Что? – переспросила она и тут же снова уставилась в книгу. – Нет.

– У тебя есть там шпионы.

– Естественно.

– Ты уже убивала людей владыки.

– Это обычное дело между врагами, – перевернув страницу, ответила сестра.

– Ублюдок из Кирты послал тебя, и ты пошла на крайние меры.

– Модвин, – строго взглянув на него, процедила Ортрун, – это не я. Модвин!

Но он уже не слушал. Ему хотелось обратиться птицей, свить гнездо на верхушке самого высокого дерева и никогда оттуда не слезать, чтобы всего этого не слышать и не видеть. Люди вечно лгут друг другу, убивают друг друга, и зачастую смысла в этом никакого нет. Звери честнее и проще. Модвин предпочел бы жить среди зверей.

Он стремительно шагал к выходу во двор, готовый сесть на коня и уехать в лес, но его вдруг довольно сильно потянули сзади за рукав.

– Спокойно, юноша. – Ютта развернула его за плечи. – Сейчас всем непросто. Я как могу отвлекаю госпожу от мрачных мыслей. У меня получалось, пока ты не пришел.

Модвин сделал шаг назад, стряхнув с себя ее руки.

– С чего ей грустить? Она сама себе устроила праздник.

– Если бы госпожа отдала такой приказ, я была бы в курсе.

– И сейчас сказала бы мне правду? – спросил Модвин и совершенно не удивился, когда Ютта отвела взгляд и ничего не ответила. – Я ее знаю. Ортрун безжалостна.

– Не к маленьким детям!

Модвин решил, что продолжать разговор бесполезно. Ему никто никогда не скажет правды, если он случайно не узнает ее сам. И даже тогда – что он сможет сделать? Сообщить обо всем владыке, чтобы успокоить совесть и увидеть, как Ортрун казнят за измену? Он уже теряет брата. Потерять сестру – значит потерять все.

Он погружался в думы о своих потерях, пока вдруг не наткнулся на что-то невысокое и очень жесткое. Это оказалась девчонка, причесанная так строго и гладко, что при желании ее можно принять за мальчишку. У Модвина не было никаких желаний, и он неловко себя чувствовал в обществе племянников.

Но Рагна имела на него планы.

– Модвин, – задрав нос, сказала она, – давай подеремся.

Рагна всегда звала его просто по имени. Томаш и Тетрам держали дистанцию «дядей Модвином». Грета ко всем без разбору обращалась «тя». Трудно сказать, на кого дети походили больше, но грубоватый голос и горбатый отцовский нос не повезло унаследовать только старшей.

Модвин посмотрел на племянницу сверху вниз, вздохнул и ответил:

– Не сейчас, Рагна.

Он собирался обойти ее, но она сделала широкий шаг вбок и преградила ему дорогу.

– Ну Модвин!

– Ладно, – сдался он, чувствуя, как начинает болеть голова. – У арсенала?

– Где же еще?

На площадке оказалось пусто. Никто не пришел Модвину на помощь. Опять. Он добрел до арсенала и покорно принял свою судьбу, а заодно щит в левую руку и затупленный меч в правую.

– Нет, – возразила судьба и качнула пальцем облегченный ударный груз короткого кистеня. – Давай с этой штукой. Дед Мартин мне разрешил.

Из всех видов оружия, которым под завязку забит сааргетский арсенал, Модвин предпочитал кистень. Ему казалось, что в сочетании со щитом стальное жало на гибком подвесе делает из обычного человека нечто похожее на большого закованного в панцирь скорпиона: приблизиться страшно, прилететь может в любой момент. Модвин попрактиковался бы не без удовольствия, но забота племянницы о его предпочтениях немного насторожила.

– А мне нет, – ответил он и вышел из арсенала.

Рагна немного попыхтела в темноте и, вооружившись как Модвин, выскочила следом.

После, конечно, деда Мартина, как она звала седоволосого Венжегу, по собственной воле взявшегося за ее обучение, больше всего Рагне нравилось