Близнецы. Том 1 - Дарья Чернышова

Лотар лежал на столе и молчал.

Алеш выдохнул и сделал косой разрез от плеча до основания грудины. Его вдруг одолел кашель, а потом – приступ рвоты. Срыгнув все съеденное в обед на пол и отплевавшись, Алеш взял кусок материи, которая прежде была рубашкой, и накрыл ею мертвое детское лицо.

«Это всего лишь тело. Просто еще маленькое. И в нем моя кровь».

Второй разрез образовал угол, третий дошел до пупа, который Алеш перевязывал своими руками. Они с Арникой были так счастливы в тот день. Она плакала от усталости и облегчения, а он целовал ее мокрые щеки и слепые глаза.

Вкус слез ему не почудился. Алеш утер лицо закатанным рукавом, отодвинул в стороны кожный покров и вскрыл грудину. Она подалась легко и неравномерно. Молодой палач сломал Лотару два ребра. Что за олух. Алеш велел ведь все делать осторожно.

«Если я убью племянника Гинека Дубского, меня повесят?»

При внимательном рассмотрении сломанных ребер оказалось три.

«Наверняка повесят. Поганая смерть. Что ты наделала, Арника?»

Он разрезал легкие и увидел то, чего мог ожидать при таком посинении кожи, – воду. Только вода в реке и Зеленом озере сейчас ледяная. Она могла попасть в легкие лишь в одном случае – если мальчики погружались медленно.

Ранней весной. В ветреную погоду. Воспитанные, осторожные мальчики, на чьих телах нет лишнего синяка, полезли купаться в одежде в холодную пресную воду и утонули.

Тот, кто это с ними сделал, плохо понимал, какую большую и страшную совершил ошибку, потому что Алеш его поймал.

«Теперь нужно только понять, за что».

Все закончилось поздним вечером. Алеш сменил рубашку – что-то ведь его надоумило взять запасную из кабинета, – отмыл инструменты, сложил их в короб и оставил на месте. Ему сейчас нужно было просто выйти из этого помещения и побыть недолго где-то еще. Потом он приберет свои вещи, зайдут серые банщицы, и все будет сделано, как положено.

Он помнил, что значит пережить похороны без кургана, когда человек, которого ты любил, не остается рядом, не возвращается в землю, откуда пришел, а навсегда растворяется в воздухе. Как он хотел бы никогда не знать горького утешения от мысли, что любимых можно как следует похоронить.

За дверью ждал владыка Тильбе. Алеш посмотрел на него, опухшего и вместе с тем осунувшегося, и вспомнил, как девять лет назад давал новому правителю Берстони клятву, слова которой сами по себе составляли тайну.

Девять лет. Каким же он был тогда остолопом. Взять огромную, важную часть своей жизни и отдать человеку, который об этом вежливо попросил. Согласиться вместо законного брака на редкие свидания с любимой женщиной и годами писать о ней стихи, когда мог бы прилюдно целовать ее в губы. Позволить родовитому мужчине своеобразных наклонностей звать своими его, Алеша, детей.

Он очень хотел бы злиться на Отто Тильбе, но больше ни на что не осталось сил.

Алеш вдруг потерял равновесие, прислонился спиной к стене и медленно осел на пол. Отто стоял напротив и молча следил за ним глазами, а потом опустился на колено и положил руку ему на плечо. Стена должна была быть холодной, но она жгла хребет каленым железом.

– Убей меня, – попросил Алеш. – Пожалуйста.

«Я сам себе вырвал сердце, но это не помогло».

– Не стану, друг мой. Прости, не могу.

«Я не друг тебе и никогда им не был».

И все-таки Отто Тильбе помог ему встать.

Когда они доковыляли до кабинета владыки, там уже ждали Венцель с господином Верле и Кашпар. Лисенок слез с края стола, на котором сидел – Алеш не знал, что ему это позволяли, – и спросил:

– Что ты нашел?

«Ответ на вопрос, который стоило задать себе намного раньше».

– Ничего, – сказал он.

Яспер Верле укусил ноготь.

– Для суда потребуется нечто большее, чем ничего.

– Снаружи на телах никаких повреждений. Только у Конрада ссадина на локте. Я сам ее обрабатывал.

«Когда видел их живыми в последний раз».

– Снаружи? – широко раскрыл рот Лисенок. – Ты сказал «снаружи»?

– В холодное время года утопленники бледнеют, потому что сердце сразу не выдерживает, и вода в легкие попадать не должна. У Конрада и Лотара все наоборот: синяя кожа, полные легкие. Они пытались дышать и глотали воду.

«Мои мальчики боролись за жизнь».

– Так они утонули сами? – запутался Кашпар Корсах.

– Я уверен, что их утопили.

– Как? Ты же сказал, нет никаких следов.

– Я не знаю как. Я подумал, им дали что-то парализующее, но желудки чистые, и… Я не знаю. Мне нечего вам показать.

– Зато у меня много интересного.

Все обернулись к двери, которую толкнул локтем главный палач.

– Стельга еще жива? – спросил владыка.

– Обижаете. И пальцем не тронули. Мелкий принес ей какую-то спиртовую бурду, она прорыдалась, и дальше пошло нормально.

«Фабек. Она увиделась с Фабеком. Она может обнять сына, а я уже нет».

– Мне бы сейчас просто спирта без всякой бурды, – пробормотал Венцель, уронив голову на руки.

– Так, значит, слушайте, – прокашлявшись, начал Гинек. – Копта сказал, собаки вертелись вокруг примятого куста. Оттуда так себе видно реку, особенно если трахаться, а не смотреть. Стельга встречалась с этим Рубеном три года. Всегда только в роще. Чаще он приезжал один, но временами с ним был коротышка по имени Бакфарк.

«Бакфарк?»

– Бакфарк? – переспросил Яспер Верле.

– Как Бакфарк Скоморох, – пояснил Отто и устало потер переносицу. – Самый веселый поэт прошлого столетия. Они решили поиздеваться.

– И часто этот «Рубен» ее душил? – сглотнув, произнес господин Кашпар.

– Нет, только сегодня. Она подумала, он хочет задушить ее насмерть, но тот вдруг сказал, что это все не всерьез, и засобирался.

– А второй там был?

– Она его не видела. Но Копта шел по следам двух лошадей. Потерял у воды.

– На сегодня, пожалуй, достаточно, – сказал владыка, жестом показывая, что все могут быть свободны.

Только Алеш задержался. Они договорились об этом как-то без слов.

«У нас было больше общего, чем казалось. Было. Что же нам осталось теперь?»

– Я хотел бы побыть один, – честно признался Алеш.

– Да, я понимаю, – кивнул Отто, – только… Я хотел сказать, что мы похороним их в Ольхе. У нас с ней был об этом разговор незадолго до рождения мальчиков.

«Что за дела, дорогая Арника? Ты говорила мне, что боишься родов, но я не предполагал насколько».

Спорить Алеш не стал. У него не нашлось бы вариантов получше. Земля есть земля. Он сможет навещать их и подле них дождется, пока