Близнецы. Том 1 - Дарья Чернышова

– Были. – Венцель распрямился, приготовившись к новому стремительному рывку. – Говорит, убежали. Она не знает куда.

«В рощу или к озеру. Неизвестно, что хуже».

– Ты умеешь плавать? – спросил Алеш, перемахивая через три ступеньки.

– Я? – отозвался Лисенок и ухнул вниз.

– Ты.

– Нет.

– А лазать по деревьям?

– Научусь, если дроздам понадобятся мои услуги. Осторожно!

Алеш, вылетев на площадку у лестницы, едва не сшиб с ног бронтского чудака.

«Здравствуй, изобрети мне, пожалуйста, следящее облако».

– Где Еник? – опершись на угол, выдохнул Алеш.

– Я отправил его в деревню за компостом, – ответил Дитмар, удивленно приподняв кустистые брови. – А что?

– Ничего.

– Мастер Алеш, не попадалось ли вам…

Вопрос старика остался за поворотом.

Алеш и Венцель выбежали в охваченный суетой двор. Фигура господина Тильбе по центру сразу привлекала к себе внимание, и они направились прямиком туда. Рядом с владыкой стоял рослый гвардеец Савуш. Отто как будто бы считал головы сбегающихся со всех сторон людей.

– Давайте в рощу, – распорядился он, кивнув Савушу и поправив перевязь с ножнами на поясе, – а мы пойдем вдоль берега. И Копту возьмите. Копта! – крикнул Отто и выбросил руку вверх. – Собак моих сюда, быстро!

– А зачем вам мечи? – занервничал Лисенок, когда подошел вооруженный Гинек Дубский в сопровождении нескольких молодцев, и следом за ними – взъерошенный Кашпар Корсах.

– Мне все это не нравится, – покачал головой владыка. – Очень не вовремя. Ясинта уверяла, что Иголки больше не высовываются, но кто ж их… Кстати, где она? Кто-нибудь видел сегодня госпожу Ясинту? – спросил он, оглядывая поочередно каждого из присутствующих. – Никто?

Все будто проглотили языки, и только главный палач протянул:

– Твою мать…

– Так, – сказал Отто и потер висок. – Гинек, из-под земли мне ее достань, и пусть сидит там, где ты ее найдешь. Вместе с толмачом. Все, вперед.

Старший Дубский остался, а лупоглазый младший, его племянник и подмастерье, пошел с ними по реке.

– Я тоже в детстве однажды убежал из замка, – рассказывал он. – Ветер унес мою бумажную птицу. Она мне нравилась. Влетело потом, конечно. Но я поймал ее и ни о чем не жалел.

– Так ты всегда был придурком, Ремеш? – Венцель попытался придать голосу бодрости. – Здорово.

– Я это к тому, что детей больше волнуют игрушки, чем взрослые. Наверняка у них тоже что-нибудь уплыло, а они не знают, как выловить. Или вообще заигрались и забыли о времени. Такое тоже бывает. У меня было.

Алеш зыркнул на Дубского достаточно выразительно, чтобы тот умолк, но втайне надеялся, что он прав и мальчики не провалились в яму, не разворошили какую-нибудь нору, не заблудились, а просто сидят и в один голос хохочут, пока тут вся Кирта стоит на ушах.

«Они сильно удивятся, если я начну их за это отчитывать, но мне уже кажется, что я не сдержусь».

Из-за деревьев доносился возбужденный лай и переклички: Копта с гвардейцами двигался параллельно. Другая группа растянулась вдоль берега: Кашпар и Отто умчались далеко вперед, остальные едва за ними поспевали. Одни пытались попутно рассматривать следы, вторые вполголоса переговаривались, третьи шли молча, а Алеш бежал рядом с Венцелем, подтягивая сползающий с плеча ремень сумки. Холодный ветер противно задувал под куртку.

Когда Ремеш Дубский немного отстал, Лисенок спросил полушепотом:

– Что у тебя делала госпожа?

«То же, что и всегда».

– Просила средство от бессонницы.

– Сама? И пришла без служанок? У тебя куртка не так застегнута, Алеш. Что вообще происходит?

«Я тороплюсь, а ты лезешь не в свое дело».

Алеш, не тратя времени на возню, сорвал клятый крючок с куртки и прибавил шагу. Он бежал долго, и ветер противостоял ему из последних сил. В глаз попала ресница. Алеш зажмурился, пытаясь от нее избавиться, но не замедлился. Когда он открыл заслезившийся глаз, то увидел валяющийся на земле сапог.

Потом, чуть дальше, второй.

Через пару шагов лежала перевязь с длинным мечом, а у берега, в устье реки Подкиртовки, Алеш увидел стоящего на коленях владыку – и застыл. Светлая голова Кашпара Корсаха виднелась на поверхности воды. Господин камергер вылез по пояс и вытянул за собой что-то похожее на два набитых соломой темных мешка.

Позади послышались изумленные возгласы. Алеш сорвался с места и что было сил побежал вперед.

Отто подхватил на руки Лотара. Кашпар, спотыкаясь, вынес из воды Конрада. У обоих мальчиков вокруг рта и носа бледнела рыхлая пена. Их мокрая одежда прилипла к посиневшей от холода коже.

Алеш на ходу бросил на землю сумку. Сейчас она бесполезна. Зато ему срочно понадобилась еще пара рук.

Стряхивая с себя куртку, Алеш быстро оглядел собравшихся тут людей. Фабек остался в замке. Но он и не помог бы. Здесь нужна сила взрослого мужчины и минимальное представление о строении тела.

– Ты, – Алеш указал на подмастерья палача, – помоги мне с Лотаром. Делай все в точности как я. Только очень осторожно. Не навреди ему.

Стучащий зубами Кашпар Корсах подошел к нему с Конрадом на руках. Алеш расстелил куртку и встал рядом на колено. Краем глаза он видел, как Отто передал второго сына младшему Дубскому.

Посинение кожи значит, что мальчики наглотались воды. Ее надо сразу вытолкнуть. Алеш положил Конрада животом на свое бедро, раскрыл ему рот и просунул туда два пальца, почувствовав костяшками, как качнулся верхний молочный зуб. Теперь нащупать корень языка, надавить посильнее.

«Потерпи, сынок. Нужно, чтоб тебя вырвало».

На рукав куртки полилась ручейком вода. Чистая. Конрад не закашлялся, не пошевелился, вообще не издал ни одного звука. Его не вырвало. Лотара тоже.

«Своенравные юные господа».

Алеш встал на оба колена, уложил Конрада на спину и прощупал артерию на шее. Тишина.

– Сердце бьется? – спросил он склонившегося над Лотаром Дубского.

Тот отрицательно мотнул головой.

Алеш показал левой рукой два пальца, сжал правую в кулак и напомнил:

– В точности как я.

Он читал об одном неуклюжем охотнике, который мчался вдоль обрыва, преследуя лисицу, и выпал из седла прямо в бурную реку. Он казался мертвым, когда его вытащили из воды, но пьяный товарищ в расстроенных чувствах так стукнул беднягу кулаком в грудь, что тот неожиданно ожил.

Алеш лишь смутно догадывался, как это работает, но должен был попытаться. Риск мог оправдать себя, если сделать все по уму. В той истории спасали здорового амбала. Перед Алешем лежал восьмилетний ребенок. Уберечь нижний конец грудины, самое опасное место, умерить силу удара, и сердце должно забиться. Обязано. Иначе быть просто не могло.

Прощупав хрупкий отросток кости, Алеш прикрыл его левой