Близнецы. Том 1 - Дарья Чернышова

Назур зашатался. Нерис выплюнула ему в лицо ошметок кожи вместе с осколком собственного зуба. Тут же мерзко заныла десна. Через боль задрав отяжелевшую правую руку, левой Нерис схватила когтистые задние лапы и коленом сломала росомахе хребет.

Этого Назур не почувствовал: хранитель успел отпустить обреченного зверя. Хотя вряд ли он теперь мог что-то почувствовать – кровь быстро покидала тело пульсирующим потоком из разодранной шеи. Нерис мысленно велела Имбирю возвращаться. Назур, с трудом удерживая равновесие даже на коленях, последним усилием поднял на нее полные ненависти глаза.

– Нут вургман, – рыкнул он, дернув губами в кривой улыбке, – красотка Нерис.

Она срезала с него улыбку вместе с нижней челюстью. Во рту скопилась противная, с металлическим привкусом слюна, и Нерис сплюнула рядом с трупом. Каплей крови меньше, каплей больше – Матушке Земле все равно.

Бедная Басти за всю дорогу домой даже не всхлипнула – у нее немо дрожали посиневшие губы, а ногти побелели от страха. Нерис терла ее руки между ладоней и наклонялась, чтобы согреть их дыханием. Имбирь бежал ровно, будто в такт барабанной дроби, и перемахивал препятствия, не сбиваясь.

Они домчались ветром, но когда стала уже различима резная фигура на высокой крыше терема, Нерис придержала поводья. Вокруг стояла тишина и полная безмятежность. Это – и догнавший после драки у ручья ужас – стиснули горло застывшим криком.

Деревня у холма оказалась совершенно пуста.

Имбирь взлетел на холм и беспокойно зарыл копытами землю у порога терема. Все хлюпало от воды – или крови. Нерис взяла Басти в охапку и спрыгнула на крыльцо. Из-за двери не доносилось ни звука. Нерис, стараясь не шуметь, открыла ее. Ничего не слышно и не видно. Дерьмово.

Нерис попыталась усадить дочь обратно в седло, но та со всей силы маленьких детских рук вцепилась в заклепки на ее одежде. Басти не плакала и ничего не говорила. Нерис присела, поставила ее на ноги и взяла ладошку в свою ладонь.

– Иди сразу за мной, – сказала она, – а если я велю спрятаться – прячься. Ладно?

Басти закивала. В голове жужжал рой онемевших мыслей, и, возможно, стоило к ним прислушаться, но тишина оглушила Нерис. Она вошла в царицын терем и словно вернулась назад во времени, в прошлую весну, в устланный трупами медовый зал старейшины хевсетов.

Мертвые люди, чьи изломанные тонкокостные тела, как старые чучела, валялись в каждом углу и под каждой стеной, хевсетами не были. И сампатами тоже. И, очевидно, ваасами – слишком смуглы для ваасов. Нерис еще не встречала людей этого племени и не могла вспомнить, кто подошел бы под их описание.

Среди лежащих друг на друге чужаков выделялось несколько бледных лиц, и рук, и животов под разодранной одеждой. Нерис шла вдоль украшенной шелковыми гирляндами стены к арке, за которой темнел большой зал, и, заглядывая по пути в каждую комнату, всматривалась до боли под веками. Ваасы здесь все же были – кто-то из родни жениха, но ни его самого, ни Шииры, ни матери, ни остальных Нерис так и не увидела. Остановившись на входе в зал, она боялась сделать следующий шаг. Меч казался невыносимо тяжелым. Басти шумно дышала чуть позади.

Наследнице должно проявлять стойкость. Нерис перешагнула порог и огляделась.

Неосвещенный зал изнутри казался огромным надутым мешком. Длинная столешница и стоящие – теперь лежащие – вдоль нее скамьи пустотой своей напоминали о том, как много людей сегодня предстояло вместить гостеприимному терему. Мех черной волчьей шкуры, укрывающей спинку высокого трона во главе стола, слипся от крови. Несколько мертвых смуглых – и больше никого.

Нерис почувствовала дурноту. Наследнице должно проявлять клятую стойкость. Ее не вырвало только потому, что она, отвернувшись и сгорбившись, заметила блеснувшую у самого пола сиреневую звездочку.

– Мама, – тихонько позвала Басти, – тебе плохо?

Нерис взяла ее за руку и повела обратно по коридору. Она пропустила комнату царицы. Как Нерис могла пройти мимо? Неужели она больше боялась увидеть родных там, чем в зале? Какая разница?

Какая разница, если они мертвы?

Через высокий порог мостком перекинулось тело застреленного из арбалета ткача. Широкий кровавый след тянулся до самой стены, на которой висела огромная карта. Под ней сидел мертвец. В левой части его груди торчало три сломанных копья.

Нерис посмотрела на карту, потом на труп и снова на карту. «Это Шиира придумала, – решила она, – наверняка». Сердце Трех Путей – перекресток, на котором давным-давно встретились и перебили друг друга три племенных воинства, дав этому непримечательному месту право носить собственное имя – кто-то отметил на схеме крохотным аметистом.

Нерис выдохнула тихое ругательство. Ехать туда около двух недель, если нигде не задерживаться и почти не спать. А с ней маленькая Басти. Дочка стояла, крепко обхватив ее за ногу, и прижалась еще крепче, когда из коридора послышался скрип.

Бежать некуда. Что надоумило Нерис идти внутрь, да еще и тащить за собой ребенка? Рванула бы сразу обратно к отцу. Но теперь времени рассуждать не осталось. Она посадила Басти под стол и прижала палец к губам. Скрип повторился. Нерис подняла меч и решительно вышла из комнаты.

На пороге терема стоял Коотис.

– Я хотел догнать тебя и отдать вот это. – Он звякнул золотой цепочкой. – Но по дороге заметил кровь. Что произошло?

Она опустила оружие, чувствуя, как сводит судорогой задрожавшую руку. Отец сделал осторожный шаг вперед, когда глаза его окончательно привыкли к темноте, а лицо вытянулось от увиденного. Он взглянул на Нерис, и она, сглотнув, сказала:

– Никого. Я никого не нашла. Только это.

Показав ему оставленный кем-то из родных знак, Нерис поставила на ножки перевернутое плетеное кресло и рухнула туда, застонав от приступа боли в прокушенном запястье. Коотис осмотрелся и задумчиво оттянул длинный черный ус. Басти провела пальчиком по мокрому оперению торчащей из тела ткача стрелы. Карта укоризненно моргнула аметистовыми глазками.

– Далеко, – сказал Коотис.

– Точно, – ответила Нерис, опустив налившиеся тяжестью веки.

Она вдруг поняла, что забыла чему-то обрадоваться, но все упускала мысль – чему же?

– Мне понадобится приличная лошадь, – продолжал отец. – Тебя надо подлечить, а Басти укутать потеплее. Другой возможности может не представиться, раз уж все вот так началось.

Нерис открыла глаза.

– Что началось?

– А ты как думаешь? – дрогнувшим голосом спросил Коотис и взял на руки любимую внучку. – Война.

Глава 4

Реки

– Они же должны быть со Стельгой у реки, – сказал Алеш,