Зачарованная река - Ребекка Росс

магией, чтобы понять, что Джек страдает от одной из них. Большинство пациентов мучились от головных болей, озноба, потери аппетита и лихорадки. У других появлялись приступы резкого кашля, бессонница, боли в конечностях и даже кровотечение из носа.

Похоже, Джек испытывал несколько симптомов, означавших, что он применял мощную магию. И хотя ей не были известны все подробности, она понимала, что магия исходила из его ремесла, из его музыки.

Она гадала, вернулся ли он на остров только из-за пропавших девочек или случайно оказался втянутым в эту историю после приезда. Казалось, бард мало чем мог помочь в поисках пропавших, даже такой талантливый бард, как Джек, но Сидра знала, что в музыке заключена немыслимая сила.

Она помнила, как, будучи совсем юной, сидела в музыкальном зале на праздниках полнолуния. Помнила, как вдыхала песни Лорны Тамерлейн, словно воздух. Неожиданное спокойствие окутало Сидру, пока она готовила для Джека два разных снадобья: мазь, чтобы облегчить боль в руках, и тоник от головных болей. Она ничем не могла помочь с носовым кровотечением, разве что объяснить, как правильно держать голову.

– Все в порядке, Сидра. Больше всего меня беспокоят руки.

Он сидел на стуле, наблюдая за ее работой.

Целительница была погружена в свои мысли, когда он спросил:

– Много ли твоих пациентов преждевременно умирали из-за применения магии?

Сидра помолчала с минуту, взглянув на него через стол.

– Да. Хотя тут много условий.

– Каких именно?

– Насколько часто используется магия, – начала Сидра, измельчая смесь трав и других ингредиентов. – Как долго ее используют. И сила магии, конечно. Ткач, например, использует сильную магию, стоя у станка, и ему требуется немало времени, чтобы соткать заколдованный плед. Но рыбак, плетущий заколдованную сеть, может работать быстрее, не беспокоясь о деталях. Таким образом, цена применения магии для рыбака не так высока, как для ткача.

Джек молчал. Сидра посмотрела на него и увидела, как он побледнел.

Ей следовало привести другой пример. Она прочла его мысли: юноша беспокоился о Мирин.

– Твоя мать очень мудра и осторожна, – добавила Сидра. – Она делает перерывы между заказами и всегда пьет свои настойки.

– Да. Но магия уже украла у нее лучшие годы, не так ли? – возразил он.

Сидра закончила готовить мазь. Она взяла миску и подошла к Джеку, с сожалением отмечая печаль, застывшую в его глазах.

– Может, я и знаю секреты трав, – сказала она, – но я не провидица. Я не могу предсказать, что будет дальше, но я знаю, что люди, применяющие магию, устроены не так, как большинство из нас. Они страстно любят то, что делают; их ремесло – такая же неотъемлемая часть их жизни, как дыхание. Отказаться от него – все равно что потерять частичку себя. И хотя применение чар имеет свою цену и последствия, никто из них не воспринимает это как бремя, а скорее как дар.

Джек молчал, нахмурившись, но слушал внимательно.

– Так что да, магия может отнять у тебя годы. Да, ты будешь болеть, и тебе придется научиться по-новому заботиться о себе. Но я не думаю, что из-за этого ты решишь отказаться от своего ремесла, не так ли, Джек?

– Нет, – ответил он.

– Тогда протяни руки.

Он послушался, аккуратно положив арфу на колени. Сидра нанесла мазь на тыльную сторону его рук, на каждую косточку и вену.

– Потребуется некоторое время, чтобы почувствовать эффект, – сказала она, перекладывая остатки мази в баночку.

Джек закрыл глаза. Через минуту он снова размял руки и улыбнулся.

– Да, это очень помогло. Спасибо, Сидра.

Она принесла ему тоник и мазь. Джек сложил обе баночки в карман и спросил:

– Сколько я тебе должен?

Сидра вернулась к столу.

– Ты мне ничего не должен.

– Я боялся, что ты так скажешь, – с иронией ответил Джек. Он начал вынимать арфу из чехла. – Если позволишь, я хотел бы сыграть для тебя, пока ты работаешь.

Сидра была ошеломлена. Она смотрела, как он прислоняет арфу к левому плечу. Прошло так много времени с тех пор, как она наслаждалась музыкой. Девушка улыбнулась.

– С удовольствием.

– У тебя есть какие-нибудь пожелания? – спросил Джек, настраивая арфу.

– Вообще-то, да. Лорна играла одну балладу на праздничных вечерах. Кажется, она называлась «Последняя луна осени».

– Я ее знаю, – ответил Джек.

Он начал играть. Его музыка заполнила комнату, прогоняя печаль и тени. Сидра закрыла глаза, пораженная тем, как мелодия возвращала ее в прошлое, к горько-сладкому моменту. Ей было шестнадцать, волосы заплетены в две длинные косы, перевязанные красными лентами. Она сидела в замковом зале с бабушкой, слушая, как Лорна играет на арфе эту самую балладу.

Легкий ветерок коснулся ее лица.

Сидра открыла глаза и увидела, что входная дверь приоткрыта. Адайра стояла на пороге, застыв при звуках музыки, которая продолжала разливаться по дому. Сидра внимательно смотрела на подругу; никогда раньше она не видела такое выражение на лице Адайры, как будто все ее мечты собрались в одном месте.

Джек даже не подозревал, что у него появился новый слушатель, пока не доиграл до конца. Музыка затихла, он поднял голову и увидел Адайру.

Тишина стала напряженной, как будто они оба хотели заговорить, но не могли.

Сидра развеяла этот неловкий момент.

– Это было прекрасно. Спасибо, Джек, – поблагодарила она.

Он кивнул и начал убирать арфу.

– Я ценю твою помощь, Сидра.

– Мои двери всегда открыты для тебя. – Целительница смотрела, как он поднялся и подошел к порогу.

Адайра повернулась так, чтобы он мог проскользнуть мимо нее. Они по-прежнему не обменялись ни словом, даже когда в воздухе повисло напряжение.

Когда Джек ушел, Адайра вошла в дом, закрыв за собой дверь. Сидра знала, что она пришла, чтобы побыть с ней, составить ей компанию и помочь приготовить укрепляющее снадобье для стражников.

Наследница окинула взглядом стол и закатала рукава.

– Скажи, что мне делать, Сид.

Иногда именно это нравилось Сидре в Адайре больше всего – ее готовность идти напролом, узнавать что-то новое. Какой прямолинейной она была!

Она стала для Сидры младшей сестрой, которой у целительницы никогда не было, но о которой она всегда мечтала.

– Мне нужно растолочь эту охапку трав, – ответила Сидра, придвигая к девушке пестик и ступку.

Адайра рьяно взялась за работу. Сидре было знакомо это мучительное чувство: «Мне нужно что-то сделать. Что-то, что имело бы смысл».

– В чем ты ему помогла? – наконец спросила наследница.

– О ком ты говоришь, Ади?

– О Джеке, конечно. Почему он был здесь?

Сидра потянулась за пустой бутылкой и стала наливать в нее тоник.

– Ты знаешь, я не могу сказать почему.

Адайра