Архимаг с Терры - Сергей Александрович Плотников

Тем более, он продолжал говорить. — Не посмотрел бы в глаза создателям Проклятья. Не встретил бы мою жену. И — не подружился бы с такими изумительными типами, как вы с Аркадием. Вы даже в моей обширной коллекции незабываемых встреч стоите особняком! Очень дорожу отношениями с вами. А за тобой, Кир, готов следовать, куда прикажешь. Не только потому, что ты сейчас архистратиг экспедиции. В принципе.

В первую минуту я даже не знал, что на это сказать. Вальтрен говорил совершенно спокойным, любезным тоном, с улыбкой в голосе. А у меня натурально в горле перехватило.

Вот как люди могут спокойно говорить такие вещи и еще потом спокойно на них реагировать⁈ Не понимаю. Когда не чувствуешь эмоции другого человека, это, по-моему, какая-то высшая эквилибристика, безумный риск, вроде прыжка над пропастью!

Но, конечно, надо осваивать и это искусство. Пора уже, пора. Но пока начнем с малого.

— Спасибо, — сказал я наконец. — Ты тоже невероятный тип и очень мне дорог. А с чего вдруг ты?..

— Говорю же, давно хотел сказать, — пожал он плечами. — Случая не было. А тут у нас в целом разговор на довольно интимные темы получился. По-моему, очень удачно. Не бойся, я не собираюсь по законам жанра идти рисковать своей головой. Во всяком случае, если я сейчас выйду за дверь и попаду в переделку, это будет абсолютная случайность!

* * *

«Выйду за дверь и попаду в переделку» — это Вальтрен в тему сказал. Обдумав ситуацию, я расставил на Аркадия ловушку. Так себе ловушку: он, безусловно, легко от нее увернулся бы, но в собственной спальне не ожидал подвоха. В смысле, не думал, что, переступив порог, окажется в нашей с Саней комнате! А тут уже сижу я, поскольку эхолокацией проследил, когда он пойдет к себе, и наливаю кофе из подогретого на магическом огне кофейника.

— Привет, — сказал я. — Не бойся, это не я варил, а Саня, до того, как ушла. Гораздо вкуснее. А тебе мы даже припасли…

Но Аркадий не дослушал. Холодно зыркнул на меня — даже не помню, когда последний раз оказывался адресатом такого его взгляда! — и исчез. То есть, телепортировался прочь.

Наука Мастера Пустоты давалась нам, как Амон Бореат сам восхищенно говорил, с исключительной скоростью. Правда, телепортация имеет свои ограничения, но уж телепортнуть себя в заранее выбранную и подготовленную условную безопасную якорную точку уже умели человек пять или шесть, Аркадий и Ксантиппа в том числе. Мне это искусство пока не давалось, зато пространство я сворачивал лучше, а это в хороших руках способно давать тот же эффект.

Так вот, Аркадий исчез. Я не сменил позы и продолжил наливать кофе. Затем взял кувшинчик с псевдо-молоком — на самом деле, соком неких кустиков вроде алоэ, которые показал мне Мастер Растений — налил в одну из чашек, а потом щедро бухнул туда сахару. По вкусу, конечно, не совсем то, что надо, но лучше, чем ничего.

Аркадий постучал в дверь минуты две спустя, а потом вошел, не дожидаясь ответа. Вздохнул, уселся на тот же стул, где днем раньше сидел Вальтрен, взял чашку и отхлебнул. После чего его брови взлетели вверх.

— Неплохо! Ты что, сгущенку взял из НЗ? А, нет, — он отхлебнул еще раз. — Другой немного вкус. Растительное молоко какое-то? И сахар, чтобы замаскировать недостаточную белковость. Хорошая идея!

— Не моя, — покачал я головой. — Это Мастер Растений придумал, он тоже не любит местное молоко, благо, отлично знает, из чего его делают…

— Ясно, — Аркадий сделал еще глоток и отставил чашку. — Что, я допрыгался? Мое дурное настроение все-таки стало сказываться на эффективности в качестве стратига?

Он говорил знакомым веселым тоном, и лицо было совершенно нормальное, привычное, и глаза тоже. Легкий юмор, расслабленные плавные движения, спокойная мимика. Но я-то помнил злость и отчаяние, которые мелькнули у него на лице перед тем, как он телепортировался прочь! Да и сама эта телепортация. Это все та же самая ожесточенность, с которой он сдирал безобидный, в общем-то, гиас. «Никто не смеет мне указывать». Позиция человека, который не ощущает контроля над собственной жизнью.

— Ты не утратил эффективности, — сказал я. — Не допускаешь, что я просто заметил, что моему близкому человеку плохо и решил поговорить с ним, пока не стало еще хуже?

Брови Аркадия взлетели вверх, на лице проступило удивление.

— Верну тебе твои же слова пятнадцатилетней давности, — ехидно сказал я. — Ты что, не думаешь, что я могу беспокоиться о тебе не по делу, а просто так? Ты мне отнюдь не чужой. Я считаю тебя членом семьи. Думал, это взаимно.

— Безусловно, взаимно, — медленно проговорил Аркадий. — Ты прав, извини. Что-то я… Не ожидал, наверное, от тебя таких прямых слов.

— Вальтрен мне тут напомнил недавно, что некоторые вещи все-таки надо иногда проговаривать, — заметил я. — Мне в силу некоторых причин, о которых ты знаешь, тяжело говорить о своих чувствах всем, кроме жен, детей и мамы. Но вот, решил сделать над собой усилие. Надо тренироваться. Мальчишки растут, скоро мой психологический блок на явное проявление теплых эмоций к взрослым мужчинам войдет в слишком серьезное противоречие с моими же базовыми ценностями.

Аркадий ожидаемо усмехнулся формулировке. А что, не один Вальтрен может книжки по психологии читать.

— Ладно, понял. И теперь ты ждешь, что я сделаю ответное усилие?

— Именно, — кивнул я. — База манипуляций, так сказать, нулевой уровень.

Теперь он засмеялся явственнее.

— Хорошо. Но… Честно сказать, если бы я знал, как справиться с проблемой, давно справился бы сам. И вряд ли ты разберешься в тонкостях моих душевных травм лучше меня!

— Лучше — вряд ли. Но все же хотелось бы понимать хотя бы на своем уровне, что с тобой происходит!

— Что ж, изволь… — он вздохнул. — Я переживаю кризис осознания собственной глупости.

— Что? — если бы я не сидел уже, то сел бы в этот момент.

— Ты же сам при этом присутствовал, — заметил он спокойным тоном. — Пару очень серьезных ошибок я совершил уже в экспедиции, о еще одной узнал задним числом.

— Ты об истории с сердцем? — тут же сообразил я. — И об этом твоем злосчастном решении лететь сюда, а не оставаться с китом? Брось! Насчет первого —