Рука Короля Солнца - Дж. Т. Грейтхаус

Ан-Забата, или первородная, глубокая магия, не ограниченная каноном. Если ее сила такова, что богиня сумела создать оазис в пустыне, возможно, она способна вернуть человека, оказавшегося на пороге смерти.

Если только она все еще оставалась в живых и могла меня этому научить.

Холодные ветра зимы уступили место ясному небу ранней весны. Голос Золотой-Зяблик вернулся к исполнению своих обязанностей, и Рука-Вестник поставил меня в известность, что мы покинем Найэн через месяц, как только будут закончены приготовления к имперским экзаменам. Обычаи требовали, чтобы я провел некоторое время дома и попрощался с родителями перед тем, как отправиться в столь долгое и опасное путешествие.

Утром того дня, когда я собирался покинуть Найэн, я побывал на могиле Иволги. Когда я туда пришел, последние зимние цветы уже украшали ветви сливового дерева. Под ними стоял Крыло, по-прежнему одетый в белые траурные одежды. Он сметал листву и пыль с перемычки маленьких ворот. Я остановился, мне не хотелось ему мешать, но Крыло услышал, как я подошел, повернулся и приветственно кивнул.

– Рука-Ольха, – сказал он. – Я думал, что ты уже уехал.

Хотя его лицо сохраняло жутковатое сходство с братом, Крыло вел себя серьезно, как мой наставник Коро Ха. Он отставил в сторону метлу и жестом предложил мне к нему присоединиться.

– Я не хотел тебе мешать, – сказал я.

– Ты не мешаешь, – ответил он. – Я уже говорил, что ты был его другом. На самом деле, в последние годы ближе меня.

– Однако он погиб из-за меня, – сказал я.

Крыло нахмурился.

– И все же, – сказал он и отступил в сторону.

Чувствуя некоторое смущение – ведь он не стал мне возражать, – я не смог ему отказать. Я встал рядом с ним и провел пальцами по скошенным краям перемычки, на которой было высечено имя Иволги, и почувствовал неровную поверхность кирпичей.

– Не думаю, что он бы тебя винил, – наконец сказал Крыло. – Я помню, каким он был перед тем, как вы отправились в Железный город. Я очень давно не видел его таким счастливым. Я уверен, что он, если бы мог, поблагодарил бы тебя даже после того, как все пошло не так.

– Ты ошибаешься, – возразил я, чувствуя, как все у меня внутри наполняется чем-то черным и тяжелым, как чернила. – Ты не видел, как он страдал.

– Но ты забываешь, как много все это для него значило, – сказал Крыло.

Я не знал, что ему ответить. Мы стояли и молчали, слушая шорох ветра в ветвях сливового дерева, смотрели, как ласточки ранней весны вили гнезда.

– Более всего он хотел служить империи, чтобы отец мог им гордиться, – сказал Крыло. – Ты дал ему шанс себя показать. Я надеюсь, что смогу найти такого же друга, если не сдам экзамены.

В его голосе послышалась горечь, и я вспомнил собственные экзамены – необходимость показать себя с самой лучшей стороны, уверенность, что у меня ничего не выйдет.

– Я не сомневаюсь, что тебе будет сопутствовать успех, – заверил его я.

– Я совсем не рвусь сдавать экзамены, – неожиданно сказал он, и его горечь превратилась в гнев. – Иволга мечтал стать Рукой императора. У меня никогда не было такого желания. И, что еще хуже, я не знаю, чем хотел бы заниматься. В детстве мне нравилось рисовать, но это было юношеское увлечение, то, что я мог изучать, если бы Иволга добился успеха и мне разрешили остаться в его тени. – Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. – Мне не следовало тебе это говорить. Вот только… – Он замолчал.

Я размышлял, стоит ли на этом закончить разговор или поделиться с ним своими переживаниями, сделав себя уязвимым, как он.

У меня появился шанс посеять семена новой дружбы, показать Крылу, что он не одинок в своих сомнениях.

– Я могу сказать то же самое, – наконец заговорил я. – Экзамены выбрал для меня отец. Я старался быть хорошим сыном и неплохо справлялся – достаточно хорошо, чтобы найти для себя новый путь, – однако получилось совсем не то, что я хотел. Но такова природа жизни в империи. Очень часто выбор за нас делают другие.

– Сын всегда должен подчинять свою волю отцу, – с иронией сказал Крыло. – А император – отец для всех.

– Нам ничего не остается, как поступать так, как положено, верно? – спросил я. – Тебе кажется правильным занять место брата и стать Рукой императора?

– Да, – ответил он. – Но из-за того, что так и есть, или потому, что любая логограмма имперской доктрины направляет меня на этот путь?

– Хороший вопрос, – ответил я.

– А для тебя? Поездка в Ан-Забат кажется тебе правильной?

Сначала я хотел ответить «нет», сказать, что Ан-Забат, как и Железный город, выбран для меня без моего участия. Потом вспомнил легенду о Нафене и ее оазисе, созданном при помощи магии. Сама Нафена умерла, сотворив это заклинание, но могла оставить наследство или хотя бы подсказки, объясняющие, как она сумела сотворить такое чудо. Мысль об этом вызывала во мне возбуждение и предвкушение – впервые после Железного города.

– Да, – сказал я. – Но только из-за того, что у меня имеются на то собственные причины.

– Хорошо, – с улыбкой сказал Крыло. – Прощай, Ольха. Пусть обе наши дороги окажутся такими же золотыми, какими они кажутся.

С этими словами он забрал метлу и оставил меня одного у могилы Иволги, где я принялся представлять чудеса, которые мне предстояло увидеть в Ан-Забате: великолепные купола и парящие башни; новые люди, не сиенцы и не найэни; и оазис, рожденный при помощи магии, – ключ, как я осмелился мечтать, к тайне, которую я мечтал разгадать всю жизнь.

Отец провел все время моего краткого визита домой, делясь своими проблемами в деловых вопросах, требовал, чтобы я обращал особое внимание на торговцев, продающих товары из западных земель за Пустынями – оливки, муслин, какую-то фиолетовую краску, – с их помощью он рассчитывал получить высокие доходы, а кроме того, он хотел, чтобы я проявил интерес к покупателям шелка и киновари. Я слушал и смотрел на его схемы и бухгалтерские книги, но напомнил ему, что мне предстояло стать министром торговли и я не мог участвовать в возможных доходах своей семьи.

Он поджал губы и небрежно махнул рукой.

– Подобное проявление морали хорошо для экзаменов, но зачем отцам тратить такие деньги на наставников, если не считать это вложением в будущее? – сказал он. – Ты станешь чиновником империи. Коррупция подразумевается!

Я решил не отвечать на его слова, что еще сильнее нас разделило.

На самом деле я и сам не знал, на что надеялся, когда отправился