Военный инженер Ермака. Книга 5 - Михаил Воронцов

— Не спешите с мехами! — предупредил я помощников. — Ровно качайте, без рывков. Олово должно вытекать медленно.

Процесс шёл несколько часов. Струйка олова то усиливалась, то почти пропадала. Я добавлял в печь новые порции песка и угля, следя, чтобы температура не падала. Пот заливал глаза, руки болели от работы с кочергой, но я не мог доверить это дело никому другому.

К полудню мы выплавили первую партию — около пуда чистого олова. Металл был не идеально чистым, с небольшими примесями, но для наших целей годился. Я разлил его в небольшие слитки — так удобнее было потом переплавлять для отливки пушек.

— Вот это да! — восхищённо присвистнул один из казаков, разглядывая серебристые бруски. — Как из грязи серебро.

— Не серебро, но для нас сейчас ценнее серебра, — ответил я, взвешивая один из слитков на руке. — Без олова бронзовую пушку не отлить. А без пушек нам Сибирь не удержать.

Ермак зашёл посмотреть на наши успехи. Покрутил в руках оловянный слиток, постучал по нему ногтем, прислушиваясь к звону.

— Мягкий металл, — с кривой улыбкой заметил он. — На саблю не пойдёт.

— На саблю — нет, — согласился я, понимая, что атаман шутит. — Но смешаем десять частей меди с двумя частями этого олова — получим бронзу. А из бронзы отольём пушки, которые будут бить на полверсты. Представь, атаман: подходит вражеское войско, а мы их встречаем картечью с такого расстояния, что ни стрела, ни пищаль ответить не могут.

Ермак задумчиво кивнул и ушел.

Я же остался в кузнице, продолжая плавку. К ночи выплавил ещё полпуда олова. Слитки аккуратно сложил в крепкий ларь, замкнул на висячий замок. Это было наше стратегическое сырьё, ценнее золота в нынешних условиях. Теперь оставляю эту работу помощникам и перехожу к меди.

…Печь получилась приземистой, с толстыми стенками и узким горлом наверху. Я специально делал стенки массивными — температуру нужно было держать высокую и постоянную. Внизу устроил поддувало с заслонкой из кованого железа, чтобы регулировать тягу. Рядом поставили меха — большие, больше обычных, которые были в наших кузнях.

Малахит в начале я разбирал сам, отделяя куски получше от пустой породы. Зелёные прожилки в камне блестели на солнце, некоторые куски были почти чистыми, другие — с примесями песчаника и известняка. Те, что почище, откладывал отдельно — из них медь получится лучше. Казак, которого приставили ко мне в помощники, удивлялся:

— Максим, а чего это камень-то зелёный такой? Медь-то красная вроде как…

Я объяснял ему про окислы, про то, как медь в земле с другими веществами соединяется, но видел, что он мало что понимает. Для него это было сродни колдовству — превратить зелёный камень в красный металл.

Дробить малахит поручил трём казакам. Дал им тяжёлые молоты и показал, как нужно бить — не слишком сильно, чтобы в пыль не превращать, но и не слишком слабо. Куски должны были получиться размером с грецкий орех, не больше. Мелкие фракции тоже собирали — они пригодятся, но отдельно от крупных.

Пока одни дробили камень, другие готовили уголь. Древесный уголь жгли тут же, за городской стеной. Я следил, чтобы использовали только берёзу и сосну — от них жар ровнее и дольше держится. Осина не годилась совсем, слишком быстро прогорала.

К полудню всё было готово для первой плавки. Я велел сначала прогреть печь пустую — нужно было проверить, как она держит температуру, нет ли трещин в кладке. Казаки подкидывали уголь, раздували меха. Печь гудела, из горла валил жар. Я подошёл поближе, присмотрелся к кладке — вроде бы держалась, трещин не видно.

Теперь можно было начинать. Первым делом на дно печи уложил слой угля, потом слой дроблёного малахита, снова уголь, снова малахит. Так, слоями, заполнил печь почти доверху. Сверху ещё угля насыпал и велел раздувать меха что есть силы.

Процесс пошёл не сразу. Сначала из малахита выходила вода — камень шипел, трещал, из горла печи валил белый пар. Я знал, что так и должно быть — малахит содержит связанную воду, которая при нагреве испаряется. Казаки переглядывались, некоторые крестились — уж больно необычное это было зрелище.

Через час пар прекратился, и я понял, что теперь начинается самое главное. Температуру нужно было поднять ещё выше, чтобы пошло восстановление меди. Велел подкидывать уголь чаще, меха качать без остановки. Двое казаков сменяли друг друга у мехов — работа тяжёлая, через четверть часа рубаха насквозь мокрая.

К вечеру из печи пошёл другой дым — желтоватый, с резким запахом. Это выходили сернистые газы. Я отогнал всех подальше, сам замотал лицо мокрой тряпкой. Дышать этой дрянью нельзя было — голова начинала кружиться, в горле першило.

Мещеряк зашёл посмотреть на работу. Стоял в стороне, щурился от дыма.

— Ну что, Максим, получается? — спросил он.

— Получается. К утру первая медь будет.

Ночью печь не гасили. Я устроил дежурство — по двое казаков каждые два часа. Сам тоже не спал, ходил вокруг печи, прислушивался к её гулу. Иногда заглядывал в горло через специально оставленное отверстие — внутри всё светилось оранжевым, как расплавленное солнце.

К утру я понял, что процесс идёт правильно. На дне печи, если присмотреться, можно было увидеть красноватые капли — медь начинала собираться. Но торопиться не стоило. Нужно дождаться, пока весь малахит прореагирует, пока вся медь стечёт вниз.

Ещё через несколько часов я дал команду прекратить поддувать. Пусть печь остывает медленно, естественным образом.

Казаки собрались вокруг, ждали. Даже атаман пришёл. Всем интересно было посмотреть, что получилось.

Когда печь остыла достаточно, чтобы можно было подойти, я велел разбирать верхнюю часть кладки. Кирпичи вынимали осторожно, откладывали в сторону — они ещё пригодятся для следующей плавки. Внутри печи всё оказалось покрыто чёрной коркой — это шлак, отходы плавки. Его выгребали железными крюками, сваливали в кучу рядом.

И вот, наконец, на дне печи показался слиток. Неровный, с натёками, местами ещё со шлаком, но несомненно медный. Красновато-рыжий металл тускло блестел в утреннем свете.

Слиток оказался тяжёлым — фунтов тридцать, не меньше. Я велел вытащить его клещами, положить на наковальню. Взял молот, ударил — металл звякнул чисто, без дребезга. Хорошая медь получилась, без больших примесей.

Атаман подошёл ближе, потрогал слиток рукой.

— Тёплый ещё, — сказал он. — И правда медь. Из зелёного камня…

— Это только первая плавка, атаман. Наладим дело — будем в неделю по два-три пуда выплавлять. Хватит и