Военный инженер Ермака. Книга 5 - Михаил Воронцов

— А население? — спросил эмир.

— Кроме воинов, в городе будут жить купцы, ремесленники, землепашцы — несколько раз по столько же, сколько воинов. Может, десять, а то и пятнадцать тысяч душ. Купцы будут вести торговлю мехами, ремесленники — обеспечивать нужды города и гарнизона. Вокруг города разобьем поля — земли там плодородные, прокормят население. Пастбища для лошадей и скота тоже имеются в достатке.

Амир Кутлуг-Мирза помолчал, собираясь с мыслями, затем продолжил:

— Но главное преимущество этого места, повелитель, — возможность использовать реки для торговых караванов. Сейчас мы этого не делаем, предпочитая степные пути. Но я видел, как московиты сплавляют свои товары по рекам — это намного быстрее и дешевле, чем гнать караваны через степи. Один струг может везти столько же товара, сколько сотня верблюдов, и идти будет втрое быстрее.

Эмир задумчиво погладил бороду.

— Мы научимся строить суда, — продолжал сардар. — Пригласим мастеров из Хорезма, где еще помнят искусство речного судостроения. По Иртышу можно добраться до Тобола, по Тоболу — до Туры, а там уже недалеко до уральских гор. Когда Москва смирится с потерей Сибири — а она смирится, у нее нет сил для новой войны — она захочет торговать с нами. И удобнее всего это будет делать именно по рекам. Наш Эртиш-Шахр станет главным торговым узлом всей Сибири.

Абдулла-хан откинулся на подушки, переваривая услышанное. Наконец он кивнул:

— Твой план хорош, Амир Кутлуг-Мирза. Место выбрано удачно. Начинай подготовку к строительству. Собери строителей — возьмешь их из Самарканда и Ташкента, там есть опытные мастера. Оружие и порох начнем завозить уже сейчас, пока дороги сухие.

Сардар поклонился, но эмир жестом остановил его.

— Теперь мне нужно выбрать правителя для нового города. Человека умного, преданного, способного управлять и воинами, и купцами, и ремесленниками. Того, кто сможет ладить и с Кутугаем, и с местными племенами, но при этом не забудет, кому служит.

Абдулла-хан встал и прошелся по залу, заложив руки за спину.

— Я думаю назначить Мирзу Хушдаур-бека ибн Махдум-Кули, — наконец произнес он. — Он молод, но уже показал себя. Грамотен, знает арабский, персидский, тюркский и даже русский язык. Участвовал в походе на емакских ногайцев как мой представитель при войске. Показал себя и как дипломат, и как воин.

— Это мудрая мысль, повелитель, — согласился Амир Кутлуг-Мирза. — Хушдаур-бек действительно способный человек. К тому же он из знатного рода, его будут уважать и наши люди, и местные. Но при этом он не настолько знатен, чтобы возомнить себя независимым правителем.

— Именно так я и рассуждал, — удовлетворенно кивнул эмир. — Вызови его ко мне сегодня же. Пусть готовится к новому назначению. Ты будешь учить его всему, что знаешь о Сибири и ее народах. Скоро он отправится туда с первым отрядом строителей и воинов.

Сардар снова поклонился. Эмир вернулся к столику и взял кисть.

— А теперь обсудим остальное. Сколько точно потребуется людей на первом этапе? Какие материалы нужно заготовить здесь, а что можно найти на месте? Как организовать снабжение строителей в первый год? Я хочу знать все!

Они проговорили до полудня, обсуждая каждую мелочь будущего строительства. Лишь когда солнце поднялось в зенит, Абдулла-хан отпустил сардара, велев немедленно начать подготовку экспедиции.

* * *

Мурза Кутугай покачивался в седле, держа спину прямо, несмотря на свои множества зим. Серая борода серебрилась в лучах солнца, пробивавшихся сквозь кроны сосен и лиственниц.

Лесная дорога петляла между вековыми деревьями. Впереди и позади ехали телохранители — двенадцать человек. Их кони фыркали, выдыхая пар в прохладный воздух. Копыта глухо стучали по утоптанной земле, усыпанной желтой хвоей и опавшими листьями.

Справа от дороги журчал ручей. Слева поднимался густой ельник, темный и непроглядный даже днем. Кутугай машинально поправил полы халата, под которым угадывались очертания чего-то твердого. Старая привычка — никогда не выезжать без кольчуги, даже если путь кажется безопасным.

Передний телохранитель вдруг поднял руку, останавливая отряд. Его конь беспокойно заржал, учуяв что-то в лесной чаще. Кутугай нахмурился, всматриваясь в темноту между стволами. Тишина леса казалась неестественной — не слышно было ни птиц, ни шороха мелких зверей.

В следующее мгновение из густых зарослей орешника слева от дороги со свистом вылетела стрела. Время словно замедлилось. Кутугай увидел, как черное оперение рассекает воздух, как наконечник нацелен прямо в его грудь. Инстинктивно он дернулся в седле, но стрела была слишком быстра.

Удар пришелся чуть левее сердца. Глухой металлический звон разнесся по лесу — стрела ударилась о скрытую под халатом кольчугу и отскочила, кувыркаясь в воздухе. Кутугай покачнулся, но удержался в седле, схватившись за луку.

— Враги! — заорал кто-то из телохранителей.

Мгновенно пятеро батыров окружили мурзу плотным кольцом. Их тела закрыли мурзу от возможных новых выстрелов. Остальные семеро бросились в лес, ломая кусты и молодые деревца. Лошади ржали, топтались на месте, их наездники исчезли в зеленой чаще.

— Там, за той елью! — донесся чей-то голос.

— Стой, собака!

Треск ломающихся веток, топот ног, ругательства. Кутугай тяжело дышал, прижимая руку к груди. Под кольчугой уже наливался синяк — удар стрелы был силен, хоть броня и спасла от смертельной раны.

— Мурза, вы ранены? — обеспокоенно спросил один из телохранителей, не отрывая взгляда от леса.

— Жив, — хрипло ответил Кутугай. — Кольчуга выдержала. Предки хранят.

Прошло несколько томительных минут. Наконец, из леса начали возвращаться телохранители. По их угрюмым лицам старый мурза понял — преследование оказалось безуспешным. Они вышли на дорогу, отряхивая с одежды листья и хвою, с досадой сплевывая на землю.

— Ушел, проклятый, — доложил старший из них, коренастый воин с рубцом через всю щеку. — След вел к ручью, там потеряли. Видно, по воде ушел, хитрая лиса.

— Один был? — спросил Кутугай, медленно слезая с коня.

— Похоже на то. Следы только одного человека видели.

Младший из телохранителей, почти мальчишка, едва отрастивший первые усы, наклонился и поднял стрелу, отскочившую от доспехов мурзы. Он внимательно осмотрел ее, повертел в руках, изучая оперение и наконечник.

— Мурза, — сказал он, — это русская стрела.

Несколько воинов подошли ближе, разглядывая находку. Действительно, стрела отличалась от татарских.

— Проклятый Ермак, — произнес старший телохранитель, тот самый, со шрамом.

Кутугай взял стрелу в руки, долго смотрел на нее, проводя пальцем по древку. На его морщинистом лице появилась горькая усмешка, в глазах мелькнула тень давней печали.

— Русские здесь не при чем. — тихо сказал он, и в его голосе слышалась усталость человека, слишком много повидавшего в жизни.

Телохранители переглянулись.

— Нет. Это чья-то другая рука. Кто-то из наших хочет моей смерти, но желает, чтобы подумали на русских.