Военный инженер Ермака. Книга 5 - Михаил Воронцов

Для фальконета мы сделали лафет попроще и полегче — всё-таки вес орудия позволял. Установив и его на колёса, я велел готовить боеприпасы для испытаний.

— Вот, Максим, — подошёл ко мне казак, неся в руках два ядра. — Для новой пушки и для старой.

Я взял ядра в руки, взвесил на ладонях. Для семидесятидвухмиллиметровой пушки ядро весило около восьми фунтов — увесистый чугунный шар, что пробьёт любые ворота. Для фальконета — фунта четыре, не больше.

— Картечь давай, — велел я.

Казак принёс несколько холщовых мешочка. Для пушек мы насыпали крупные свинцовые пули — в бронзовую их влезет побольше.

— Пороху сколько класть будем? — спросил мой помощник.

Я задумался еще раз. Для бронзовой пушки с её большим калибром и весом ядра нужен был солидный заряд, но и перебарщивать нельзя — ствол хоть и крепкий, но лучше поберечь для первых выстрелов.

— Для нашей красавицы — полтора фунта пороху на выстрел ядром, — сказал я. — Для картечи — фунт, не больше. А для фальконета — полфунта на ядро, и треть фунта на картечь.

Мы начали выкатывать орудия из ворот Кашлыка. Бронзовая пушка на своём новом лафете катилась ровно, хоть и требовала усилий четырёх человек. Фальконет с его двумястами килограммами двое казаков выкатили играючи.

За стенами города мы выбрали ровную площадку с хорошим обзором. Вдалеке, шагах в трёхстах, поставили деревянные щиты — цели для пристрелки. Ещё дальше, шагах в пятистах, установили старые брёвна от татарских осадных башен, чтобы проверить дальность стрельбы.

Я ещё раз осмотрел оба орудия, проверил лафеты, убедился, что колёса надёжно стоят на грунте. Казаки с интересом собрались вокруг, Ермак и сотники тоже пришли посмотреть на испытания нашей первой пушки сибирского литья.

— Начнём с фальконета, — решил я. — Пусть старичок первым бабахнет.

Казак засыпал в ствол полфунта пороху, аккуратно утрамбовал пыжом из пакли, затем вкатил ядро и снова забил пыжом. Я проверил наводку, немного опустил ствол.

— Назад все! — скомандовал я и взял в руки фитиль.

Поднёс тлеющий конец к запальному отверстию. Грохнул выстрел, фальконет дёрнулся назад, но откат был небольшой — лафет с колёсами хорошо погасил отдачу. Клуб белого дыма заволок площадку, но я успел увидеть, как ядро ударило в щит, пробив в нём дыру размером с кулак.

— Неплохо для старичка, — одобрительно заметил я. — Теперь нашу красавицу испытаем.

Процедура зарядки повторилась, только пороху насыпали полтора фунта и вложили восьмифунтовый чугунный шар. Я тщательно прицелился в соседний щит и поднёс фитиль.

Грохот был заметно сильнее. Бронзовая пушка откатилась на полметра, несмотря на свой вес, но лафет выдержал отлично. Чугунное ядро не просто пробило щит — оно разнесло его в щепки, пролетев насквозь. Не знаю, как это получилось, но вышло эффектно.

— Вот это да! — присвистнул кто-то из казаков.

Я кивнул, довольный результатом. Теперь нужно было проверить дальность стрельбы. Мы перезарядили оба орудия, подняли стволы под углом в тридцать градусов и выстрелили по очереди.

Ядро фальконета упало шагах в шестистах, подняв фонтанчик земли. Восьмифунтовое ядро бронзовой пушки улетело дальше — я насчитал почти километр до места падения.

— А теперь картечью проверим, — распорядился я.

Для этого испытания мы поставили в ста шагах несколько соломенных чучел, изображавших вражеских воинов. Первым снова стрелял фальконет. Заряд разметал два чучела, но остальные остались стоять.

Бронзовая пушка показала себя куда эффективнее — после выстрела на месте чучел осталась только расстеленная по земле солома. Свинцовые пули пробили всё, что было в секторе поражения.

Я обошёл пушку кругом, внимательно осматривая ствол. Никаких трещин, никаких признаков перегрева или деформации. Бронза выдержала испытание отлично. Запальное отверстие чистое, нагар минимальный.

— Что скажешь, Ермак Тимофеевич? — обратился я к атаману, который всё это время молча наблюдал за испытаниями.

— Добрая пушка вышла, Максим, — кивнул он. — Бьёт далеко и сильно.

— Теперь надо еще таких, — довольный собой и испытаниями, сказал я.

Потом мы закатили орудия обратно в Кашлык и я созвал всех, с кем работал над новой пушкой.

— Собираемся, — сказал я. — Будем обсуждать новое производство.

Пока народ подходил, я еще раз осмотрел нашу первую пушку. Семьдесят два миллиметра калибром, она производила впечатление даже на видавших виды казаков. Но для вооружения небольших стругов и борьбы с татарской пехотой и конницей требовалось нечто более легкое и маневренное.

Когда все собрались, я начал излагать свой план:

— Братцы, мы доказали, что можем делать пушки не хуже, чем в Москве. Медь у нас есть, олово добываем исправно, бронзу плавить научились. Теперь время ставить дело на поток.

Я взял уголь и начертил на доске схему.

— Первая наша пушка хороша для крепостных стен и дальней стрельбы. Но нам нужны орудия полегче — шестьдесят миллиметров калибром, весом в тринадцать-четырнадцать пудов. С ними на стругах управляться сподручнее будет, да и против татарских наездов самое то.

Один казак почесал бороду:

— Максим, а сколько таких пушек-то надобно?

— Двенадцать в месяц минимум, — ответил я, наблюдая, как расширяются глаза у людей. — Знаю, что очень много. Но Тобольский острог почти без пушек. Время не ждет. Нам нужны новые кузницы, литейные, печи для плавки. С тем, чтобы на рудниках работало больше людей, я поговорю с Ермаком сам.

— А формы для отливки? — спросил еще кто-то.

— Правильно мыслишь, — одобрил я. — Формы делаем по единому образцу. И вот что важно — все ядра должны быть одинаковыми! Для больших пушек — свой размер, для малых — свой. Но чтоб от любой большой пушки ядро к любой другой большой подходило. И с малыми так же.

— В Москве так не делают, — продолжал я, — но подумайте сами. В бою ядра кончились у одной пушки — берешь от другой. Запасы делать проще — не надо для каждого орудия свои ядра метить. Да и отливать по единому образцу быстрее выйдет.

План производства я расписал до мелочей, и следующие дни превратились в непрерывную работу. Сложным оказалось наладить точное соблюдение пропорций при выплавке бронзы. Я заставил использовать весы и мерные ковши, записывать каждую плавку. Поначалу ворчали — дескать, на глазок и так ясно. Но потом привыкли.

Отливка требовала особого внимания. Форму готовили тщательно, слой за слоем нанося глиняную смесь на деревянную модель ствола. После просушки модель аккуратно извлекали, а форму обжигали. Заливка расплавленной бронзы — момент истины. Металл должен заполнить форму равномерно, без пустот и раковин.

— Температуру держите! — кричал я литейщикам. — Холодная бронза не прольется как надо, перегретая — форму разрушит!

После отливки