Император Пограничья 16 - Евгений И. Астахов

Сигурд смотрел на меня несколько секунд. Потом его губы дрогнули, и он рассмеялся — хрипло, с болью, но искренне.

— Хорошо, — кронпринц прикрыл глаза. — Я… принимаю. Вы — мой представитель.

Я поднялся и повернулся к Строганову. Тот стоял неподвижно. Его лицо было маской — ни единой эмоции. Но я видел, как напряглись его плечи. Как чуть дёрнулся уголок рта.

Он не ожидал этого. Рассчитывал на лёгкую добычу — раненого принца или позорную капитуляцию. А получил меня.

Я позволил себе улыбку. Не дружелюбную — хищную, злорадную, с обнажёнными зубами.

— Герасим Павлович, — мой голос разнёсся по притихшей площадке. — Вы ведь так хотели биться. Так настаивали, что честь требует ответа. Что ж…

Я положил ладонь на рукоять Фимбулвинтера.

— Вы готовы?

Глава 17

Мы встали друг напротив друга на расстоянии пяти шагов. Строганов держал саблю в классической стойке — клинок направлен на меня, локоть согнут под правильным углом. Школа. Хорошая школа, судя по постановке ног и балансу корпуса. Криомант, Магистр третьей ступени. На бумаге он превосходил меня на целую ступень.

Только вот бумага — это бумага. А я — это я. В этой толпе сейчас вряд ли бы нашёлся хоть кто-то, рискнувший поставить на победу моего оппонента.

Вокруг нас замерла толпа наблюдателей. Князь Голицын стоял чуть впереди остальных, его лицо было непроницаемым. Василиса рядом с отцом — бледная, с напряжённо сжатыми губами. Ярослава держала руку на эфесе своего эспадрона, готовая вмешаться при любом нарушении правил. Раненый Сигурд полулежал на траве, поддерживаемый своим секундантом, но глаза шведа были ясными — он не хотел пропустить ни мгновения.

— Знаете, граф, — произнёс я, не поднимая меча, — текущая дуэль — отличная возможность для нас побеседовать. Искренне и без обиняков.

Строганов моргнул. На мгновение в его глазах цвета мокрого сланца мелькнуло замешательство.

— Побеседовать? — переспросил он. — Вы шутите?

— Нисколько.

Я сосредоточился, направляя энергию в знакомое заклинание. Сфера тишины развернулась вокруг нас невидимым куполом. Снаружи наблюдатели видели, как мы стоим друг напротив друга, но не слышали ни слова.

— Что вы сделали? — Герасим напрягся, его сабля дрогнула.

— Создал зону магической тишины. Теперь нас никто не слышит. Можете кричать, признаваться в грехах, умолять о пощаде — ни одна живая душа не узнает.

Седые виски графа блеснули в утреннем свете. Тяжёлый подбородок выдвинулся вперёд.

— Я не намерен с вами разговаривать, Прохор Игнатьевич.

— Жаль, — скупо ответил я. — Тогда давайте по-плохому.

Противник атаковал без предупреждения. Воздух перед ним взорвался белым облаком. Температура рухнула мгновенно на десятки градусов. Влага в воздухе кристаллизовалась, образуя мерцающую взвесь, и из этого ледяного тумана вырвался град снарядов. Дюжина копий, каждое в руку длиной, с гранями острыми, как бритва. Они вращались, набирая скорость, и воздух вокруг них трещал от мороза.

Одновременно по земле хлынула волна инея. Трава почернела и рассыпалась прахом. Почва под ногами схватилась коркой льда толщиной в ладонь, и эта корка росла, тянулась ко мне, норовя сковать ступни, подняться по голеням, превратить нижнюю половину тела в ледяной саркофаг.

Строганов нанёс удар вместе со своими снарядами — сабля рассекала воздух по идеальной дуге, целя в шею. Красивая комбинация: град сверху, капкан снизу, клинок в центре. Неплохо. Для обычного противника это было бы серьёзной проблемой

Я ответил камнем. Не щитом — стеной. Гранитная плита толщиной в локоть вырвалась из земли передо мной, приняв на себя ледяной град. Снаряды врезались в породу с грохотом, который поглотила Сфера тишины, и камень покрылся сетью трещин, но устоял.

Расплавленная пасть растопила бы эту ледяную дрянь под ногами за мгновение, но в пределах 500 километров от Москвы не имелось вулканической активности. Пришлось импровизировать.

Я создал металл из чистой энергии, мгновенно собрав его в тонкую пластину под моими подошвами. Секунда, и Кипящее прикосновение превратило железо в раскалённую докрасна плиту. Лёд зашипел, взорвался паром, и капкан Строганова обратился лужей талой воды.

Два заклинания вместо одного. Неэлегантно, зато работает.

Одновременно чужую саблю я отвёл Фимбулвинтером — клинки встретились, и от точки контакта во все стороны брызнули искры. Ледяные и огненные. Холод его стали против холода моего серебра.

Снаружи, за пределами Сферы, наблюдатели видели, как пространство вокруг нас подёрнулось белой дымкой. Как земля вспучилась каменными волнами. Как воздух между дуэлянтами превратился в арену столкновения двух стихий — льда и камня. Кто-то из дам вскрикнул, когда температура за границей купола упала настолько, что изо рта пошёл пар.

Герасим не остановился. Его лицо исказилось от напряжения, и он ударил снова — на этот раз сабля обросла ледяной коркой толщиной в два пальца, превратившись в подобие двуручного меча. Каждый взмах оставлял в воздухе шлейф ледяных игл, каждый выпад сопровождался облаком морозного дыхания.

Я парировал, уклонялся, изучал. Оппонент обладал немалой силой, будучи сильнее большинства магов в этом мире. Вот только управлялся он с нею как ребёнок с мечом отца. Строганов сражался как человек, который провёл тысячу часов на тренировочной площадке. А я — как человек, который провёл тысячу часов в настоящих битвах, где ошибка означает смерть.

Разница была заметна в каждом движении.

— Вы наняли создателя тех мертвецов, — сказал я спокойно, отбивая очередной удар. — Которые только что пытались убить шведского кронпринца.

Криомант замер на полушаге. Его лицо осталось непроницаемым, но я заметил, как дёрнулся мускул на его скуле.

— Бред, — отрезал он и снова бросился в атаку.

На этот раз сабля противника описала широкую дугу, и воздух вокруг клинка взорвался ледяным вихрем. Тысячи ледяных игл закружились в смертоносном танце, заполняя всё пространство внутри площадки.

Я поднял каменный купол над головой. Иглы застучали по граниту градом, выбивая каменную крошку. Некоторые пробивали породу насквозь — Строганов вкладывал в заклинание всю мощь Магистра третьей ступени.

Сквозь грохот ледяного града я услышал треск. Граф формировал что-то крупное. Внутренним взором, способным различать энергию, я видел, как из воздуха материализуется ледяная стена. Нет, не стена. Клетка. Прозрачные прутья толщиной в руку вырастали вокруг меня, смыкаясь над головой, отрезая пути к отступлению.

Ледяная тюрьма. Изящно.

Я ударил кулаком в землю, активируя Горный гнев. Гранитные колонны взметнулись из почвы, круша ледяные прутья, разрывая формирующуюся клетку изнутри. Осколки льда и камня брызнули во все стороны. Строганов отшатнулся, прикрывая лицо рукой.

Он тут же контратаковал саблей, но Фимбулвинтер встретил ледяной клинок. Звон. Искры — белые и голубые. Холод против холода, но разный: мёртвый