Император Пограничья 16 - Евгений И. Астахов

от отца мне достался номер телефона человека, который может решить любую проблему. Но за свои услуги он берёт столько, что лучше к нему не обращаться. И зачастую речь идёт не о деньгах.

— Как его зовут?

— Я не знаю, — повторил граф. — Отец называл его… — он запнулся, — Могильщик.

Человек, способный поднять армию мертвецов с сохранением боевых навыков и магического дара. Человек, чьи услуги стоят больше, чем деньги. Человек, которого боятся даже такие, как Строгановы.

Интересно.

Меня зацепило другое: «Ещё от отца мне достался номер телефона». Значит, этот некромант работает давно. Десятилетия, возможно, дольше. Строит сеть связей среди самых влиятельных родов. Берёт плату, которая «зачастую не деньги». Услуги? Обязательства? Души?

Такие люди не просто решают чужие проблемы. Они собирают долги. Плетут паутину, в которой увязают целые династии. Строгановы — лишь одна из многих мух, которых он держит про запас.

И теперь этот человек знает обо мне. Его мертвецы сражались со мной. Выжившие снайперы, могли передать ему информацию о моих способностях.

Ещё один враг в тени. Ещё одна фигура на доске, которую я пока не вижу.

Что ж. Рано или поздно он выйдет на свет. Такие, как он, не умеют оставаться в стороне, когда кто-то ломает их игрушки.

Добившись от Герасима желаемого, я на миг погрузился в собственные мысли.

Я мог бы пойти другим путём. Более длинным, более изящным — таким, какой одобрили бы при любом дворе.

Блеф на дуэли. Намёки на несуществующих свидетелей, на улики, которых у меня нет. Заставить Строганова нервничать, гадать, что именно мне известно. Ровно то, что я и сделал, но с иной целью. После победы оставить его живым и напуганным. Дать Коршунову команду следить за каждым шагом графа. Подождать, пока Герасим в панике начнёт зачищать хвосты, встречаться с сообщниками, уничтожать документы. И вот тогда, когда он сам выдаст себя, прийти с настоящими уликами и припереть к стенке ультиматумом.

Красивая комбинация. Многоходовка, достойная лучших интриганов Содружества.

Но я никогда не любил сложных путей.

К чему все эти танцы, если можно просто вытащить из него ответ силой с помощью Императорской воли? К чему плести паутину, если можно разрубить Гордиев узел одним ударом? Интриги хороши для тех, кому не хватает силы решить вопрос напрямую. Для тех, кто вынужден прятаться в тени, потому что не способен выйти на свет.

Я — не из таких.

Перед лицом абсолютной силы любые хитрости теряют смысл. Это было моим кредо тысячу лет назад, когда я объединял разрозненные племена в империю. Это остаётся моим кредо сейчас.

Вот только сила бывает разной. Убить врага — это сила. Подчинить врага — сила большего порядка. Раньше я не видел разницы. Мёртвый враг не ударит в спину. Чего ещё желать?..

Но то работало в другую эпоху. В мире, который некогда был гораздо проще. Там я уже сидел на троне, и любой, кто поднимал на меня руку, бросал вызов всей империи. Здесь я только строю свою власть. Камень за камнем, союзник за союзником. И каждый ненужный труп под фундаментом — это трещина, которая однажды может обрушить всё здание.

Тактика и стратегия. Старый урок, который я усвоил ещё в первой жизни, когда учился воевать не отрядами, а армиями. Тактика — это как выиграть бой. Стратегия — это что делать с победой.

В бою я не люблю хитрить. Зачем плести интриги, если можно сломать врага? Но бой заканчивается. И тогда начинается другая игра. Победить Строганова — дело воина. Решить, что делать с побеждённым, — дело правителя.

Именно поэтому потребовались такие ухищрения со Сферой тишины. Простая арифметика. Человек, загнанный в угол публично, будет драться до конца. Ему нечего терять — репутация уже уничтожена, лицо потеряно, остаётся только забрать с собой как можно больше врагов. Но человек, чьи грехи известны лишь двоим, ещё может торговаться. У него есть что сохранить. Есть ради чего уступить.

Строганов был должен понять: то, что будет сказано внутри этой сферы, останется между нами. Его признания не услышит никто. Его позор не станет достоянием толпы. Пока сохраняется конфиденциальность — сохраняется и возможность договориться.

А мне нужен не труп. Мне нужен должник.

Я вышел на уровень большой политики. Здесь другие правила. Масштаб изменился, а, значит, для выполнения долгосрочной стратегии, должны измениться и мои методы. В Пограничье можно было просто убивать врагов — их место занимали новые, но каждый действовал сам за себя. Здесь иначе. С момента моего воцарения на Владимирском престоле, немало аристократов отправилось на плаху или на каторгу. Знать уже шепчется. Ещё несколько таких же свирепых побед, и могущественные семьи перестанут видеть во мне выскочку, которого можно раздавить поодиночке. Начнут видеть угрозу. Общую угрозу.

А общая угроза объединяет.

Десяток родов, каждый из которых по отдельности слабее меня, вместе способны смять кого угодно. Не силой — так интригами, деньгами, связями. Они перекроют торговые пути, настроят против меня князей, найдут способ ударить по моим людям. Война на сто фронтов, которую невозможно выиграть.

Значит, нужно действовать тоньше. Не уничтожать — подчинять. Не плодить мертвецов — собирать должников. Строганов с его банками, торговыми связями и сотнями вассалов полезнее живым, чем мёртвым. Особенно если его жизнь принадлежит мне.

Я убрал Фимбулвинтер в ножны и развеял Сферу тишины. Звуки внешнего мира хлынули обратно — шёпот толпы, пение птиц, далёкий шум города.

Для зрителей прошло несколько минут странного, беззвучного поединка. Они видели, как мы кружили друг напротив друга. Как сверкали клинки. Как ледяные заклинания разбивались о каменные щиты. Как я методично теснил графа, пока не приставил меч к его горлу. Победа. Чистая, бесспорная, в рамках дуэльного кодекса.

Никто не слышал нашего разговора. Никто не знал, какую сделку мы заключили.

Князь Голицын смотрел на нас с нечитаемым выражением. Василиса прижала ладонь к груди — её глаза метались между мной и Строгановым. Ярослава чуть расслабила хватку на эфесе, но не убрала руку совсем. Сигурд, несмотря на бледность и боль, криво усмехался — он узнал почерк воина, который сражается не ради победы, а ради чего-то большего, и наконец-то понял, почему я вышел в качестве его представителя против Герасима, преследуя собственные цели.

Тот повернулся к толпе и поднял руку, лицо его оставалось ровным. Умение делать хорошую мину при плохой игре было у него в крови.

— Дуэль окончена. Я признаю поражение.

Толпа загудела. Я слышал обрывки фраз, пока убирал меч в ножны.

— … Магистр третьей ступени,