Собиратель воды - Игорь Зыгин

Назир нахмурился, но ничего не сказал.

Пламя костра отбрасывало странные тени на лицо Назира, делая его чужим, почти зловещим. Самира вдруг подумала, что никогда по-настоящему не знала его — этого человека, рождённого в чуждом ей мире.

— Ты правда веришь, что найдём ответы? — спросила она.

— Я верю, что должен искать, — ответил он. — Пока мой разум на это способен.

Самира всмотрелась в его лицо, пытаясь распознать того уверенного инженера, которого встретила полгода назад. Но перед ней был другой человек — с тенями под глазами и затаенной болью во взгляде.

— А что, если ответа нет? — спросила она тихо. — Что, если старик окажется просто сумасшедшим, а храм — пустыми камнями?

Назир долго смотрел на пламя, прежде чем ответить:

— Всю жизнь я верил в знаки, которые можно прочесть. В цифры, в показания приборов, в расчеты. Теперь… — он сделал долгий вдох, — теперь я учусь слушать тишину. В ней, может быть, больше правды.

В этот момент Самира впервые по-настоящему испугалась — не за себя, не за племя, а за него. За то, что он уходил всё глубже внутрь себя, в место, куда она не могла последовать.

Они уснули, прижавшись спинами друг к другу — не от нежности, а из практичности, для тепла. Но даже сквозь слои одежды Самира чувствовала его присутствие, его твёрдость и хрупкость одновременно. Как у кристалла — прочного до тех пор, пока где-то внутри не появится невидимая трещина.

На второй день они прошли между двумя скалами, похожими на застывших стариков. Один казался спящим, второй — слушающим. Назир прошёл между ними первым, не оглядываясь. Самира задержалась. У неё возникло ощущение, что одна скала дышит. Просто потому что очень хотелось, чтобы кто-то, кроме неё, здесь дышал.

Скала сидящего человека действительно напоминала спину. Старую, сгорбленную, с вытесанными ветром позвонками. Самира коснулась её ладонью и почувствовала холод. Не от скалы — от себя. Как будто здесь, в этой точке, вся дорога обернулась вопросом: а что, если за этой спиной ничего нет?

Она поспешила догнать Назира, и впервые за всю свою взрослую жизнь почувствовала, что не может идти первой.

Около полудня третьего дня они увидели её — скалу, похожую на сидящего человека. Но реальность отличалась от ожиданий. В рассказе библиотекаря она представлялась чем-то величественным, монументом древности. На деле это был просто каменный выступ, сточенный ветрами до формы, напоминающей сгорбленного старика.

— Это она? — спросила Самира, прикрывая глаза от слепящего света.

Назир не ответил. Он смотрел не на скалу, а куда-то за неё, на границу между землёй и небом, где дрожал раскалённый воздух.

Они приблизились к скале. Теперь Самира увидела, что вблизи её сходство с человеком становилось даже более явным — природа или время высекли подобие лица с глубокими впадинами глаз, носом-уступом и линией, напоминающей сжатые губы.

Идти дальше внезапно стало страшно. Храма не было видно — только камни, песок и небо, безжалостное в своей бесконечной синеве. Они оказались на пустом плато, окружённом скалами причудливых форм. Место, где заблудиться было легче лёгкого.

Внезапно Самира услышала шорох. Обернувшись, она увидела козу — тощую, с шерстью цвета песка, что делало её почти невидимой на фоне скал. Животное стояло на небольшом уступе, глядя на них внимательными янтарными глазами. В этой безжизненной пустыне её присутствие казалось невозможным.

— Смотри, — сказала она Назиру. — Может, это знак?

Он покачал головой:

— Это не знак. Просто жизнь. Она ищет воду, как и мы.

Коза фыркнула, словно в ответ на его слова, и легко запрыгала по камням, исчезая за скальным выступом. Повинуясь то ли любопытству, то ли интуиции, они всё равно двинулись в том направлении. Пробираясь между двумя низкими скалами, они вдруг оказались на краю неглубокой долины, укрытой от ветров каменными стенами.

Назир остановился так резко, что Самира чуть не налетела на него. Она проследила за его взглядом и увидела нечто, чего здесь, казалось, быть не могло.

Среди скал, почти сливаясь с ними цветом, виднелись руины — древние колонны, арки, частично обрушенные стены. Храм. Забытый, заброшенный, наполовину поглощённый песком, но всё ещё узнаваемый.

А перед ним, на небольшой площадке, расчищенной от песка, сидел человек — тощий старик с невероятно длинной белой бородой. Он что-то делал с глиняными горшками, расставленными вокруг него в сложном узоре. И, казалось, совершенно не замечал палящего солнца.

Назир и Самира застыли на краю долины, не решаясь спуститься. Молчали, наблюдали.

И в этот момент Самира поняла: всё, что было до этого — дни скитаний, вечера у костра, воспоминания о прошлом — было только подходом к двери. А теперь они стояли на пороге.

Глава 15. Пустая ладонь

Назир замер, увидев храм вблизи. Не обычные руины, к которым он был готов, а подлинное воплощение картинок из детских книг. Проёмы арок, напоминающие не строгие геометрические формы, а живые изгибы — текучие, как вода, но из камня. Колонны, покрытые узорами, повторяющими линии пустынных барханов. Купол — не идеальный полукруг, а скорее каменная волна, застывшая в момент своего пика.

— Точно как книгах, — прошептал Назир.

Самира молча кивнула, но её взгляд говорил о том же удивлении.

На широких ступенях, ведущих ко входу, стоял старик. Он держал в руках чайник, от которого поднимался пар, и смотрел на путников так, словно они были гостями, опоздавшими всего на пару минут.

— О, вы как раз к чаю! — воскликнул он, словно встречал давних знакомых. — Я уже думал, что нам с Жабиром придётся пить его в одиночестве.

Одна из коз, привязанных неподалеку, издала длинное, насмешливое блеяние.

— Не обращайте внимания на Фатиму, — старик махнул рукой в сторону козы. — Она всегда так реагирует на упоминание Жабира. Они поссорились из-за репейника ещё при Старом Султане. — Он задумался. — Или при Новом? В любом случае, они не разговаривают уже лет пятьдесят.

Назир и Самира переглянулись.

— Меня зовут Абудаба, — представился старик, расставляя на плоском камне, служившем ему столом, четыре глиняные чашки. — Это означает «Отец Двух». Хотя я никогда не был отцом. Так что, возможно, это имя — ошибка. Возможно так зовут кого-то другого и мы перепутали имена друг друга.

Он засмеялся. Затем указал на козу, которая щипала редкую траву неподалёку.

— А это Мариам. Она знает больше, чем я. Но говорит только с избранными.

Коза подняла голову и оценивающе посмотрела на гостей.

— Я Назир из Аль-Мадира, — представился Назир. — А это Самира, предводительница Детей Пустыни.

— Предводительница, — эхом повторил