Охота на Ктулху - Татьяна Зимина

— Маша-камикадзе, — вставил Чародей, глядя на дорогу.

Мотор рявкал, как простуженный Рамзес, желтые круги фар скакали вверх-вниз, с покрытого ямами асфальта на стены домов, тоже все в дырах, словно улица пережила бомбёжку.

— А ты зачем с нами намылился? — буркнула я, в очередной раз повалившись на Чародея.

Слова про камикадзе мне не понравились. И одновременно — польстили. Чародей нечасто говорил о ком-то, кроме тех, кого препарировал.

— Я буду вам полезен.

Руль он ворочал с трудом, на рычаг передач вообще смотрел, как на крокодила. Машина двигалась толчками.

— Ты водить-то умеешь? — спросила я.

Глухая улица кончилась, впереди была ещё более глухая: переулок настолько узкий, что мы на пикапе с трудом могли протиснуться.

— А давай-ка я сяду за руль, — вдруг предложил Семёныч.

Надоело, наверное, носом о ружьё стукаться — он его между колен держал, стволом вверх.

— Сделайте одолжение.

Пикап скакнул вперёд, словно ему дали пинка.

— Другая педаль! — рявкнул Семёныч.

— Извините, — Чародей передвинул ногу и все мы повалились вперёд. — Совсем нет опыта.

— Так за каким хреном ты… — я осеклась. — Ладно, проехали.

Если уж Чародей нарушил все свои, чародейские, заповеди и даже полез за руль — значит, ему это позарез надо.

Приоткрыв дверцы — полностью они не открывались из-за узости переулка — Семёныч и Чародей выбрались из машины и принялись протискиваться назад, чтобы поменяться местами.

И тут мне приспичило… Ну, вы понимаете.

Причём так, что аж в глазах забулькало.

Блин. Что делать? Советовать себе поменьше пить перед рейдом — как-то поздновато.

Надо принимать меры.

Выскользнув из пикапа, я нагнулась и проползла под дверцей к его морде.

— Ты куда?

Чародей уже стоял рядом, нас разделяла пассажирская дверь.

— Так, проверить кое-что.

И я поспешила в темноту — не объяснять же, что мне приспичило…

Отбежала метров на десять, оглянулась — фары светят всё ещё ярко. Тогда я отбежала ещё немного, а потом ещё…

В темноте я видела, так что отсутствие фонарей было только на пользу.

Питер вообще напоминал коробку конфет: снаружи — красивая упаковка, а заглянешь внутрь — одни мятые фантики. Конфетки-то кто-то слямзил…

Ну вот, как будто хорошее место.

Расстегнула джинсы, присела… И тут почувствовала, как что-то обожгло бедро — словно нож воткнули, только холодный, как айсберг.

Я подскочила.

Чёрт, не осмотрелась, как следует, раззявила варежку… Может, укусил кто? Да вроде рано ещё. Не проснулись кусачие насекомые. Наткнулась на арматуру? Ну не совсем же я дура, чтобы голым задом на железяку садиться.

Бедро всё ещё жгло.

Забыв обо всём, я натянула джинсы, и только успела застегнуть, как оно накатило. Тварь!

Схватив ассегай Сашхена, — а вы думали, я до ветру с пустыми руками пойду?.. — я взмахнула рукой, заводя её себе за спину, почувствовала сопротивление, надавила… Всё.

Тварь лежала, перерубленная пополам, я ощущала небольшой упадок сил — но не более того. А бедро перестало жечь.

— Цела? — ко мне подбежал Семёныч, светя во все стороны мощным фонариком.

Когда круглое белое пятно наткнулось на половинки твари, он посмотрел на меня с уважением.

— Вот, почувствовала… — пробормотала я. — Алекс же сказал искать порталы.

— И как? Нашла?..

К нам подошел Чародей, на ходу разворачивая полиэтиленовый мешок для трупов. Вид у него был деловой и нисколько не удивлённый: уж он-то знал, чего я стою: сколько тварей мы с Рамзесом к нему перетаскали…

— Куда лезешь, — прикрикнула я. — Сначала монету гони.

— Ой, — рукой в чёрной латексной перчатке он хлопнул себя по карману. — А я бумажник дома оставил.

Ну чистый лох. Шуток не понимает.

— За счёт заведения, — припомнила я фразу, которую иногда, особо ценным клиентам, говорит Антигона.

— Какая у тебя любимая книжка? — ни в красную армию спросил Семёныч.

— Капитан Немо, — брякнула я.

В детстве я любила Гарри Поттера — в смысле, книжки. Но приоритеты со временем меняются.

— Любопытно, — поджал губы Семёныч, внимательно наблюдая, как Чародей пакует Тварь. — Вы оба любите Жюля Верна.

— Оба — с кем?

— Ты и Сашхен.

Я покраснела.

Хорошо, что темно — не так стыдно. Но на Верна именно Сашхен меня подсадил, стопроцентов.

Сначала я читала, чтобы сделать приятное ЕМУ, но потом и правда увлеклась. Сейчас так писать уже не умеют…

Я что хочу сказать: у Верна всё чётко. Если чувак злодей — то у него даже имя злодейское, а если герой — то герой на всю катушку. Без вариантов.

В жизни всё не так. А жаль.

— Зачем ты завёз нас в этот переулок? — спросила я Чародея, чтобы скрыть чувства.

Стыдно признаться, но в данный момент они меня ОБУРЕВАЛИ. Раньше я не слишком хорошо представляла, что означает это слово. Теперь — да.

Я и Сашхен. Круто звучит.

— Да, парень, объясни-ка свою позицию, — Семёныч, не дожидаясь просьбы, взялся за один конец мешка, Чародей — за другой и они потащили Тварь к пикапу. Раскачали, закинули в багажник…

Понимаю, почему бригада зачистки предпочитает пикапы. В салоне Тварь будет вонять даже через герметичный мешок, обивку никакая химчистка не спасёт.

— Я просто подумал, что неплохо бы проверить изнанку города, — достав баллончик, Чародей принялся тщательно обрабатывать руки в перчатках. Запахло антисептиком.

— И всё? — Семёныч иезуитски прищурился, но на Чародея сколько ни щурься, ему всё по барабану.

— Да, — он передал антисептик Семёнычу и полез на пассажирское сиденье.

Семёныч сел за руль, а я оказалась рядом с Чародеем.

Мы переглянулись.

Я знала, что он не договаривает, и он знал, что я знаю. Но я трепаться не буду. Также, как и Чародей не треплется о моих «подвигах».

Хотя… Клёво было бы как-нибудь поболтать с ним о всяком. Да только как с ним поболтаешь, он ведь Чародей. Вылупиться своими белыми глазищами и сделает вид, что тебя здесь не стояло.

Вторая стадия аутизма — так про него Ави говорит. Она