Княгиня Евдокия 5 - Юлия Викторовна Меллер

уму. И вот сейчас память ей подкинула советы по очистке растительного масла домашнего отжима от запаха и мути. Оказывается, были люди, предпочитающие покупать такое вот масло, а не магазинное. Для них или для фермеров написали советы, что неэстетично выглядящее масло можно подморозить и процедить, ещё советовали добавить соль, которая должна впитать в себе запах. Ещё была рекомендация попробовать влить воды и долго трясти масло, а после процедить.

Евдокия понятия не имела, сколько в этих советах правды, но сделала себе пометку опробовать по возвращению домой. Если получится убрать муть и резкий запах того же конопляного или льняного масла, то имеет смысл ароматизировать его базиликом или чесноком. Это наверняка понравится потребителю!

Потом её мысли перескочили на горчицу, и она даже перестала есть, поскольку поняла, что ни разу не видела горчичной пасты. На Руси, бывало, её семена мололи и использовали вместо перца, но вот чтобы пастой мазнуть мясной кусочек… нет, такого не было. Впрочем, она и не искала остроты в пище, поэтому могла не обратить внимания.

Боярышня окинула взглядом стол и заметила, что напротив господаря в крошечной серебряной плошечке находится горчичная паста. Расстроилась. Ей помнилось, что она сейчас всех удивит открытием горчичной приправы, а оказалось, что опоздала.

Мысли Евдокии вернулись к кофе. Запах во время обжарки её будоражил, а вот организм вряд ли обрадуется кофейной горечи. Всё-таки кофеманы к кофе без сахара приходят не сразу…

Но ведь необязательно кофе пить. Его можно использовать в качестве добавки.

Евдокия замечталась и не заметила, как все утолили голод и начались разговоры. Стефан хмуро посматривал на неё и о чём-то тихо переговаривался с сидящим рядом царевичем.

Князь беседовал с Дракулой, и судя по тому, что они попеременно хватали бокалы, чарки и мелкие плошки, расставляли их перед собой, что-то объясняя друг другу, то речь шла о военной тактике с участием дельтаплана. О недавнем желании пустить кровь друг другу ничто не напоминало.

Посередине стола всеобщим вниманием завладел звездочёт на пару с Курицыным. Они с жаром обсуждали получение золота из любой материи и вновь дошли до возможности превращения навоза в драгоценный металл. Евдокия поморщилась. Вся их философия постоянно скатывалась на тему дармового обогащения.

В конце стола говорили об османах, неурожае, потерях в боях… насытившаяся Евдокия заслушалась. Она уже немного ориентировалась в местных проблемах, и разговоры за столом стали ей понятными.

— А ты, боярышня, что же, не веришь, что из отходов можно получить золото? — неожиданно громко спросила Евдокию Катарина и все посмотрели на них.

Звездочёт снисходительно улыбнулся, чувствуя развитие своей темы; Курицын обеспокоенно посмотрел на боярышню; царевич одарил Катарину насмешливым взглядом, князь же всем своим видом выказал худородной княжне неприязнь. Евдокия одарила Катарину снисходительным взглядом, чтобы позлить её, а ответила больше звездочёту с Курицыным. И даже больше Фёдору Васильевичу, чем звездочету, надеясь, что этот умнейший человек всё же займётся делами:

— Дивно слушать, как вы все тут переливаете из пустого в порожнее, мечтая об исполнении искушения. Забыли уже, каким злом возвращаются столь низкие мечты?

— О чём ты, боярышня? — недовольно спросил Курицын, но резко поставленный князем на стол кубок и его свирепый взгляд умерили его пыл.

Царевич в этот раз тоже выразил взглядом своё отношение к дьяку, прилюдно вставшему на сторону звездочёта. Фёдор Васильевич побледнел, вытер рукавом выступивший на лбу пот.

— Да взять хотя бы того же царя Мидаса*, — как ни в чём не бывало пояснила Евдокия. Но заметив, что её ответ не все поняли, а Катарина по этому поводу уже открыла рот, чтобы изречь колкость, добавила:

— А вообще, пока звездочёты бродят в потёмках, на Руси давно отходы превращают в золото.

Дуня преувеличила насчет «давно» и упростила длинную цепочку действий по превращению отходов в доходы, но не соврала и с удовольствием наблюдала, как у всех вытянулись лица. Ей так и хотелось сказать: «Стоп, снято!», чтобы зафиксировать момент.

— Что за чушь! — первой опомнилась благородная Катарина.

— Чушь ты можешь послушать у Мартина, а я в облаках не витаю, — отрезала Евдокия. — Я хозяйничаю на своих землях, служу царю, как иные мужи, и моё слово имеет вес в Думе. И прежде, чем обвинять меня во лжи, лучше подумай, стоит ли это делать, — угрожающе закончила она, старательно копируя взгляд Ивана Васильевича — и вроде бы у неё получилось.

— Но я… это же невозможно, — ища поддержки у других, срывающимся голосом, возразила Катарина.

— Что именно? — вдохновленная своей победой, сурово задала она вопрос. — Что я веду хозяйство, а не сижу на чужой шее, стаптывая туфли в танцах?

— Да как ты смеешь?! — Катарина не ожидала, что московская боярышня пойдет на обострение, и тем более не ожидала, что подружки будут сидеть тихо. Да ещё Мария, жена господаря, смотрела на происходящее с довольной улыбкой, радуясь ее унижению.

— Или ты думаешь, что я солгала о своей значимости? — не оставляла в покое княжну Евдокия. — Так здесь сидит царевич и ты можешь у него спросить.

— Я не сомневаюсь, но делать золото из… — княжна сидела вся красная, не ожидавшая публичной отповеди.

— И правда, Евдокия Вячеславовна, — примирительным тоном заговорил дон Игнасий, — слово было сказано, объяснись.

— Сказано, — кивнула боярышня, — вот только поймёте ли вы объяснения? — иронично спросила она и, опережая новые вопросы, поведала о выгребных ямах, устроенным за городом. Рассказала, как экспериментировали, подбирая наилучшие условия для быстрого перегнивания.

За столом установилась тишина. Многие были в шоке, что обсуждается такая некрасивая тема, но ещё больше всех поразило, что юная дева говорит об этом со знанием. А Евдокия уже перешла к разбивке пригородных садов и огородов.

— Мы завершаем круговорот, возвращая в землю то, что когда-то было взято, а земля нас одаривает щедрым урожаем. Но такого количества фруктов и овощей нам не нужно. Мы придумали разные способы подготовки для длительного хранения и сохраненное продаем в иноземные страны.

Евдокия давно уже поднялась, чтобы её все могли услышать. Она видела, как на неё смотрят и поэтому говорила громко, чтобы потом не было кривотолков.

— Более того, сейчас мы догадались, как ещё можно получать доходы из отходов, — она насмешливо посмотрела на зелёную от злости княжну. Катарина несколько раз пыталась прервать боярышню, замечая о грубости темы поднятой за столом, но бояре и служилые, особенно те, кто сидел в дальней части стола, велели ей помолчать.

Сделав глоток, боярышня продолжала:

— Садоводы приметили, что в полученной земле живёт много червяков, а их охотно ест птица. По велению городского совета были