Охотники за химерами. Путь в легенду - Катерина Мелех

эпоху Расцвета Императрица Аладара Эйольяль повелела облагородить пустошь. Но из-за особенностей почвы, взращивать на ней что-либо оказалось невозможно. Тогда Эйольяль, прельстившись отсутствием влаги в земле, следовательно, исключением гниения, создала на месте пустоши могильник.

Интересным представляется процесс выкапывания могил. Вначале инструментами из драконьего стекла снимался верхний слой почвы. Затем с помощью крови василиска в известняке прожигался контур могилы. Земляной блок вынимался целиком (из таких могильных блоков впоследствии был сложен Октарон).

В образованную могилу помещалось завернутое в погребальный саван тело. Могила засыпалась песком, а сверху выкладывалась снятыми вначале известняковыми плитами. В могиле также запечатывались домашние животные и сокровища.

Быть похороненным на Эйольяльской пустоши, защищенным от разложения и забвения, на протяжении столетий считалось честью. Однако все изменилось, когда в эпоху Жатвы произошла катастрофа, уничтожившая треть населения Южного Предела Айну, четверть населения Аноринора, и задевшая даже далекий Артаэр.

Приток реки Синьи, протекающей через Октарон, в одну из особенно дождливых зим вышел из берегов, затопив всю пустошь на месяцы. А после, в связи со стихийными колебаниями энергетического фона могильник восстал, извергнув из земли целую армию вурдалаков, которые из высушенных останков превратились в куски гнилой плоти. Очаги выпущенных в тот год эпидемий «голубой крови» и «алой ауры» вспыхивают до сих пор. Против «черного мора» был найден антидот в конце Войны за Истребление.

Эйольяльская пустошь была заклеймена проклятой и переименована в долину Гиблых, а ритуал похорон в корне изменился. В соответствии со Скрижалью, мертвых надлежит сжигать, а в качестве памяти хранить прах в урне. Тем не менее, до сих пор в Эйя встречаются приверженцы старых традиций, кто тайно хоронит своих почивших родственников и домашних любимцев в Гиблой долине.

Легендариум Южного Предела

Глава 10.1

Южный Предел, Октарон

Кукольник

Мощнейший всплеск нейтральной магии дрожью коснулся его ауры. Такой же, как триста лет назад. Упаси ее Создатель, что Лао творит?!

Метаморф сгорбился, обхватив себя за плечи и царапая когтями лопатки. Нельзя допускать повторения катастрофы. Только вот что он может сделать против нее? Ведь он всего лишь чудовище. Который создал другое чудовище. Опять.

Кукольник запустил когти в спутавшиеся, некогда белые пряди волос и выпрямился. Его ждала работа. Он должен создавать новых чудовищ для другого чудовища, которое тоже создал он.

Работа позволяла забыться. Чем глубже вонзались когти в податливую плоть его кукол, тем ближе подступало безумие, дарующее благословенное забвение. Он любовно огладил оголенный торс бьющейся в агонии девушки. Тисовые ветви вместо рук царапали его бедро, а вот оленьи ноги не двигались. Лешачиха[1] отторгала животную часть, на сшиве уже появились первые признаки воспаления.

[1] Леший – магическая аномалия, разновидность химер. Человек, скрещенный с животным и растением.

Его ладонь задержалась на ее груди. В прорезях маски из бычьего черепа сверкал отчаянный взгляд, умоляющий о смерти. Удержаться от соблазна было выше его сил.

Полные муки глаза стали лукавыми и знакомыми, огненно-синими, в самый разгар игры Кукольника с новой игрушкой. Лешачиха оглядела себя, распластанную на алтаре под ним и коротко усмехнулась.

– Совсем с ума сошел?

Он замедлился и, наконец, остановился, отстранившись от химеры. Из его глаз медленно утекала горячка.

– Ты же знаешь, что давно. Зачем явилась?

– Как был хамским трущобным мальчишкой, так им и остался, – фыркнула она, недовольно под ним заерзав. Это тело было слишком миниатюрным для него.

Отметив, что как-либо реагировать на оскорбление Кукольник не собирается, та, что заняла тело химеры снова фыркнула.

– Мне нужна новая армия вурдалаков.

Он мог бы послать ее к предкам. Но они оба знали, что он этого не сделает. Потому что, если он откажет своему венцу творения, то лишится единственного якоря, не дающего его сознанию низвергнуться в пучину безумия.

– А мне нужен новый материал, – Кукольник покосился на груду искореженных тел у стены.

– Скоро к тебе в гости нагрянет очередной отряд «Теней Дракона», а с ним мое Орудие. Верни его мне. Остальных дарю. Сделай новых куколок, а то эта лешачиха совсем негодящая. К тому же ее душа уже отправилась в последний путь.

Кости не улыбаются. Но он мог поклясться, что рогатый череп довольно скалился во всю пасть.

– Когда ты стала… такой? – отстраненно вопросил Кукольник, словно не был уверен, что хочет знать ответ.

Она едко хмыкнула.

– Ты меня такой создал, воскресив из осколков предыдущей меня, помнишь?

Очередной его эксперимент не удался. Или просто единственное, что он умеет – это создавать чудовищ. Кукольник наблюдал, как из глаз химеры уходит синий огонь, оставляя пустую черноту. Она права, лешачиха была мертва.

Кукольник оглядел свое творение, и в нежном взгляде вновь нарастало безумие. Игрушка просто стала куда более податливой. Он склонился к ее лицу, ласково пробуя кончиком языка искусанные в кровь губы, и качнул бедрами.

Южный Предел, долина Гиблых

Тау

На душе было легко. Потому что пусто. Что она наделала…

Тау по позабытой было привычке запрокинула голову к бесцветному, вылинявшему на солнце небу. Покинуть бренную землю захотелось нестерпимо. Опустившись перед Аро на песок, залитый черной свернувшейся кровью, она обхватила руками колени и вяло пихнула его ногой.

– Давай, паршивец, приходи уже в себя.

В ее ровном, чуть язвительном голосе таилась истерика. Аро дернулся, застонал и закашлялся. Сел, сплюнув присохшую к уголкам бледных губ пену. Покосился на Кая, склонившегося над бездыханным телом Раа. Отвернулся, устало провел рукой по грязным волосам.

– Этот припадок был последним.

Тау никак не удавалось поймать его взгляд. А посмотреть в эти подлые глаза очень хотелось. Горькое сожаление, что