Ученица Злодея - Ханна Николь Мерер

Тристан склонился к картине, затем озадаченно вскинул взгляд на Эви.

– Кто?

– Мой отец.

Глава 48

Эви

– Я не могу, – прошептала Эви, не отрывая взгляда от двери в подвал.

С одной стороны стоял босс, с другой – Татьянна, с улыбкой держащая её за руки. Прикосновение дарило тепло, словно целительница своим даром залечивала разбитое сердце Эви.

– Ну, ну, подружка. Ты делала вещи и пострашнее.

Эви хотелось возразить, но Татьянна всегда выражалась так утвердительно, будто её мнение само по себе было непоколебимым фактом, и, к раздражению окружающих, целительница, как правило, не ошибалась.

Эви с боссом вернулись в поместье в неуютном молчании, оба игнорировали великана в комнате, словно от этого зависела их жизнь. Малькольма они оставили в доме Эви: он отказался переезжать в замок.

– Наверное, мне лучше остаться здесь. Мы с Тристом вечно цапаемся, когда оказываемся слишком близко.

– Замок огромный, – возразила она.

– Недостаточно, – буркнул босс.

Так что они вернулись без него, и всё жаркое желание, от которого в комнате висело густое напряжение, обратилось чем-то ледяным и непонятным. Они согласились, что допрос отца Эви нужно отложить на утро, а сейчас лучше отправиться спать, и Эви не сомневалась, что с рассветом их поцелуй напомнит о себе с новой силой. Но Тристан не искал её, не возвращался к этой теме, лишь избегал её взгляда и по-дурацки трогал губы тыльной стороной ладони. Постоянно, будто их жгло.

Рабочий день был в разгаре, всё, кажется, вернулось в норму, и Эви решила, что, наверное, будет лучше для них обоих, если она просто вовсе перестанет думать о боссе.

Единственная сложность заключалась в том, что она всё думала и думала о нём – причём мысли были такие, что Тристана с его манерами наверняка хватил бы сердечный приступ.

Она вновь посмотрела на дверь перед собой, пытаясь сосредоточиться на предстоящей задаче и отвлекаясь на отметины в древесине. Глупо было думать, что получится до бесконечности избегать разговора с отцом. Глупо было считать, что можно просто жить дальше с достоинством, которое он пытался у неё отнять. Некоторые вещи нельзя просто похоронить, и нельзя было искать маму дальше без отца. Нужно было сделать всё сегодня, и именно ей.

Босс прошептал ей на ухо:

– Какому риску подвергнутся мои нежные места, если я предложу сделать это за тебя?

– Зависит от ситуации. – Она не обернулась, но ощутила исходящий от его тела жар, запах чистоты от свежевыстиранной рубашки. Хотелось зарыться в неё носом. – О каких именно нежных местах идёт речь?

Босс наклонился, поднёс ко рту ладонь, словно собирался сообщить нечто непотребное, но ответ был прост и ехиден:

– Об ухе.

О нет! У Эви тут же вырвался смешок, и громкий. Разлетелся по пустому коридору. Услышали только Татьянна, Злодей, да ещё Блэйд, который как раз весело выходил из-за угла.

– Народ, беременность самки протекает хорошо, и, если судить по животу, я бы сказал, что до рождения малыша ещё не меньше месяца. Самец, кажется, строит гнездо, – выражение лица Блэйда смягчилось, и он широко улыбнулся, – если судить по количеству чешуек и листьев в клетке. – Лимонно-жёлтый жилет Блэйда сверкал красными вышитыми розами, цвета были как солнечный день. Дрессировщик остановился и нахмурился: – Я пропустил какую-то шутку?

Тати прислонилась к стене и подняла руку в полупрозрачном розовом рукаве:

– Босс пошутил.

Блэйд сделал вид, что падает в обморок.

– Шёл бы ты, – бросил Злодей и повернулся к Эви, ища трещины в её радости, ожидая, что печаль вернётся.

Но с друзьями рядом ей стало легче.

– Я пойду. Одна, – выразительно сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь, и опустила руку на засов, но промедлила.

«Давай!» – понукала она себя.

Но стояла на месте: руки застыли, её охватил страх от перспективы потерять всю оставшуюся мягкость. Она не хотела, чтобы опыт закалял её, – она хотела преодолевать трудности, оставаясь прежней собой. Доброй, мягкой, умеющей прощать. Но как двигаться дальше? Как сделать то, что нужно, при этом не потеряв себя?

Мимо двери в подземелье прошли два стажёра, ухмыляясь Эви.

Какая дерзость, прямо перед боссом – однако окликнул их не Тристан, а Ребекка Эрринг, которая вышла из-за другого угла и наткнулась прямо на них.

Волосы были туго стянуты в пучок, придавая лицу обычное свирепое выражение, но Эви, как ни странно, успокоилась, увидев её.

Бекки повернулась к стажёрам и сказала:

– Я вас искала; на сегодня ваша задача – вычистить драконник. Мистер Гушикен занят гиврами, а гигиена Пушка – очень важный вопрос.

Оба стажёра возмутились:

– Миз Эрринг, мы не можем этим заняться, – пожаловался один из них. – Там такая грязища.

Закатив глаза, Бекки склонилась к ним и театрально прошептала:

– Ну так приступайте поскорее.

– Но…

– Она дала вам задание, – сказал Блэйд с необычной для него жёсткостью в голосе и выражении лица. – Выполняйте.

Стажёры сбежали. Бекки слегка улыбнулась Блэйду и получила улыбку в ответ.

Эви пришлось силой удерживать рот закрытым, но у Татьянны было такое же удивлённое лицо. Ничто не дарило столько надежды, как зарождающийся роман.

Цокая каблуками по каменному полу, Бекки подошла к Эви с решительным выражением лица.

– Помнишь, что я сказала тебе в первый день?

Эви порылась в памяти, пытаясь вспомнить, но её сбил с толку тон Бекки – обычно та обращалась к ней с издёвкой. На ум пришло только одно:

– Кажется, ты сказала: «У тебя ничего не выйдет»?

Бекки сверкнула глазами:

– Но ты справилась.

И в этот момент Эви поняла, что Бекки не купилась на все её натянутые улыбки, видела самую её суть и не отвернулась. Сейчас Эви могла быть самой собой.

Бекки кивнула на дверь и улыбнулась – кажется, впервые искренне за всё это время.

– Здесь ты тоже справишься. Обещаю, ты сможешь.

Эви взялась за ручку, повернула её и открыла дверь.

«Ты сможешь».

И она смогла.

Глава 49

Эви

Было темно.

Подходящие декорации для битвы с, вероятно, самой отвратительной людской особенностью – предательством.

В первую ночь после того, как отца заперли в подземелье замка, Эви слишком горевала по угодившему в плен боссу. Отчаяние и тревога снедали её, и с тех пор она толком не могла спать. Она представляла, что делают со Злодеем, как мучают