Шеф с системой. Империя вкусов - Тимофей Афаэль

— Мне не нравится это, — сказал он тихо. — Угрюмый — предсказуемая фигура. Контролирует Слободку, собирает дань с воров и шлюх, иногда избивает зарвавшихся купцов. Примитивный бандит, но предсказуемый. Я знаю, чего от него ожидать.

Он поднял взгляд на помощника:

— Но когда предсказуемый человек начинает делать непредсказуемые вещи — это опасно. Это значит, что в игре появилась новая переменная. Что-то изменилось.

— Вы думаете, этот торговец…

— Я ничего не думаю, — оборвал Белозёров. — У меня недостаточно информации для выводов, а действовать вслепую — глупость.

Он встал, подошёл к большой карте города на стене. Долго смотрел на Ремесленный квартал, потом на Слободку.

— Этот торговец, — сказал он медленно. — Кто он? Откуда пришёл? Почему Угрюмый вкладывает в него ресурсы? В чём секрет этих пирожков? Где он берёт продукты? Сколько денег он зарабатывает на самом деле?

Белозёров достал из ящика стола карту поменьше, развернул на столе. Посмотрел на отметки кварталов.

— Угрюмый всегда держался в рамках, — сказал он тихо, почти для себя. — Слободка — его территория. Я не трогаю его там, он не лезет сюда. Баланс. Порядок. Но теперь он начинает расширяться в ремесленный квартал через этого неизвестного торговца.

Он поднял взгляд на помощника:

— Фома… У него семья?

— Жена, трое детей. Младшему четыре года.

Белозёров кивнул:

— Отправь жене тридцать серебряных. На хлеб и одежду детям. Скажи, что гильдия заботится о своих, не оставит семью в беде.

Помощник записал в тетрадь.

— И Фоме передай, — голос Белозёрова не изменился, остался таким же ровным и холодным, — что если он ещё раз полезет в драку без разрешения и одобрения гильдии, его семья этих денег больше не увидит. Никогда. И заведение его мы передадим тому, кто умеет думать головой.

Помощник кивнул, продолжая писать.

Белозёров свернул карту, убрал обратно в ящик.

Еремей Захарович хорошо помнил, как десять лет назад сам лично организовал похороны вдовы гильдейца Тимофея Костина — оплатил дубовый гроб, поминки на сорок человек, устроил её двух сыновей учениками в лучшие цеха города. Весь город потом месяц говорил о щедрости и милосердии главы гильдии.

В тот же самый месяц он отдал приказ сжечь дотла лавку купца Ростислава Малого, который попытался тайно обойти гильдейские пошлины на ввоз шёлка. Жена и трое малых детей Ростислава остались на улице без единого гроша, без крыши над головой. Никто в городе не посмел им помочь — все прекрасно знали, что это воля самого Белозёрова.

Для Еремея Захаровича разницы между этими двумя случаями не было никакой. Вдова Тимофея — своя, её надо поддержать, чтобы система продолжала работать слаженно. Семья Ростислава — чужие, нарушители правил, их надо уничтожить публично и жестоко, чтобы другим неповадно было.

Он не испытывал при этом ни жалости к одним, ни злобы к другим. Просто оптимизация. Поощрение полезного поведения, наказание вредного. Элементарная логика управления.

Белозёров вернулся к настоящему. Посмотрел на помощника:

— Мне нужна полная информация об этом торговце. Всё. Где он живёт точно, с кем разговаривает, где закупает муку и мясо, кто его поставщики, кто его друзья и враги. Сколько денег у него в обороте. Откуда он сам родом. Есть ли у него семья в городе. Даже имя его узнай.

— Понял, глава. Начинаем сбор?

— Немедленно. И тихо. Очень тихо. Чтобы ни Угрюмый, ни сам торговец ничего не заподозрили. Используй людей в серых плащах, они умеют работать незаметно.

— Будет сделано.

Белозёров снова подошёл к большой карте города на стене — детальной, с отметками всех улиц, площадей, кварталов. Он долго смотрел на Ремесленный квартал, потом на Слободку.

— Прямая война с Угрюмым, — сказал он задумчиво, — приведёт к хаосу на улицах. Кровь, драки, вмешательство городской стражи, может даже княжеского двора. Это плохо для торговли. Купцы боятся беспорядков. Прибыль упадёт.

Он повернулся к помощнику:

— Нужно действовать тоньше, умнее. Ключ к ослаблению Угрюмого — его новый актив. Этот неизвестный торговец. Если убрать его с доски, расширение Угрюмого захлебнётся само собой. Без единой капли крови в открытом столкновении.

Пауза. Белозёров подошёл к столу, взял серебряный колокольчик, позвонил негромко.

В дверь почти сразу вошёл второй человек — высокий, худой, в сером плаще с капюшоном. Лицо невыразительное, забываемое. Один из людей Службы Внутреннего Порядка.

— Слушаю, глава.

— В Ремесленном квартале появился новый торговец пирожками, — сказал Белозёров ровным голосом. — Работает под покровительством Угрюмого, живёт в Слободке. Мне нужно знать о нём всё. Абсолютно всё. Кто он, откуда, чем живёт, кого боится, кого любит.

Человек в сером кивнул молча.

Белозёров медленно повернулся к нему. В его холодных серых глазах появился хищный, расчётливый блеск:

— И главное, — добавил он тихо, — найди его слабое место. У каждого человека оно есть. Всегда. Нужно только поискать достаточно внимательно.

Глава 17

Утром я тихо поднялся с матраса, чтобы не разбудить спящих детей, спустился вниз.

На кухне было холодно, печь ещё не топили. Я быстро разжёг огонь, подбросил дров, поставил воду греться в большом котле. Потом начал доставать купленные вчера припасы — мешок с мукой, мясо, капусту, морковь, яйца.

Через полчаса на кухню спустилась Варя. Молча кивнула мне, подошла к печи, проверила жар. Начала месить тесто.

Потом потянулись остальные. Работали как обычно. Быстро, слаженно. Тесто, начинка, лепка, жарка. К середине утра пирожки лежали готовые — четыре вида, тёплые, ароматные.

— Завтракать, — сказал я.

Варя разлила горячую кашу по мискам, нарезала хлеб. Пока я ел, думал о том, что расширились мы резко, а производство не оптимизировали. Во-первых, готовить продолжали мы четверо, правда сегодня пришлось привлекать помощников и то довольно долго провозились. Во-вторых, продукты…

Я допил молоко из кружки, поставил её на стол:

— Матвей, иди сюда. Давай посмотрим на закупки за последние дни, что там у нас творится.

Он достал свои записи, придвинулся ближе, устроился рядом:

— Смотри, вот тут всё расписано. Позавчера Варя купила муку у торговца Николая на Ремесленной площади. Десять фунтов отдала за шесть серебряных монет.

— Неплохая цена получается, — кивнул я одобрительно.

— Да, я тоже так подумал, но вот вчера уже я покупал, понимаешь? Пошёл к другому торговцу — к Ивану на рынке в нашем районе. Десять фунтов обошлись уже в семь серебряных. Пришлось переплатить, потому что