Осколки протокола. Суррогат реальности - Юрий Александрович Уленгов

— Есть. Мы можем сдохнуть здесь. Или сдохнуть там. Как по мне — так разница невелика.

— Да ты у нас оптимист, — хмыкнул я.

— Я такой, да…

Вьюга методично отстреливала риперов, но их было слишком много. На место одного подбитого тут же выскакивали двое. Твари учились, адаптировались, меняли тактику. Заходили с флангов, использовали укрытия, прикрывали друг друга… Мы не успевали их отстреливать, как тут же появлялись новые.

Я снова оглянулся на Рощу. Деревья за спиной притихли, замерли в напряженном ожидании. Ветви раздвинулись, образуя проход — узкий, темный, уходящий в непроглядную чащу. Приглашение? Или ловушка?

— Готовьте гранаты, — проговорил я. — Все, что есть. Бьем плазмой и осколочными, ставим дымы и прорываемся. Или…

Договорить я не успел.

Над головой мелькнула тень. Окулюс. Разведчик завис прямо над нашей позицией, его сенсоры развернулись, фиксируя цели.

— Снять его! — рявкнул Рокот.

Вьюга вскинула винтовку, но выстрелить не успела.

Грохнул выстрел.

Окулюс разлетелся в клочья. Обломки посыпались вниз, звеня по камням и веткам. Один из фрагментов, еще дымящийся, упал совсем рядом со мной.

Я обернулся.

На опушке, в проеме между двумя искривленными стволами, стоял человек. Высокий, крупный, в потрепанном плаще с капюшоном. В руках — старая двустволка, из обоих стволов еще курился дымок. Лицо скрыто тенью, но я разглядел седую бороду и внимательные глаза — светлые, почти прозрачные, смотрящие прямо на меня.

Егерь.

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Риперы продолжали напирать, рапторы рычали где-то за спиной, окулюсы кружили над руинами — но все это отступило на второй план, размылось, потеряло значение. Был только этот человек — если он вообще человек — и его пронзительный взгляд.

Егерь переломил двустволку, выбросил гильзы, неторопливо вставил новые патроны. Защелкнул, вскинул на плечо. И только тогда заговорил — голосом низким, хрипловатым, будто давно не использованным.

— Ну, вы так и будете там валяться? Или уже пойдем?

Молот вскинулся, разворачиваясь к незнакомцу всем телом.

— Это еще что за явление? Кто такой? — прорычал он, вскидывая пулемет. — Откуда вылез?

Егерь даже не глянул в его сторону. Продолжал смотреть на меня — спокойно, выжидающе, будто мы были одни посреди этого безумия.

— Судя по всему, — сказал я медленно, опуская винтовку, — это спасение.

— Что? — Молот уставился на меня, как на сумасшедшего. — Какое, к чертям, спасение? Ты его знаешь?

— Знаю.

— Откуда?

— Долгая история.

Рокот, ведущий огонь короткими, скупыми очередями, оглянулся на Егеря через плечо. Вьюга контролировала подступающих механоидов — ее винтовка была направлена в сторону наступающих риперов, но краем глаза она умудрялась следить за странным незнакомцем.

— Антей, — медленно проговорил Рокот. — Ты уверен?

Уверен ли я? Я усмехнулся. Я уже давно ни в чем не уверен. Но в прошлый раз этот мужик меня спас, и я не видел ни одной причины считать, что в этот раз он замыслил недоброе.

— Уверен. Пошли, — сказал я и шагнул в сторону Егеря.

— Стой! — Молот схватил меня за плечо. Хватка была крепкой, железные пальцы киберпротеза вдавились в броню. — Ты уверен, что это не ловушка?

Я посмотрел на него. На широкое лицо, искаженное яростью и страхом. На руки, сжимающие пулемет побелевшими костяшками. На глаза — темные, злые, полные недоверия.

— Если Егерь зовет, — сказал я спокойно, — значит, надо идти.

— Да с чего ты взял?

— Потому что он уже однажды меня спас. Просто так. Без причины. И если сейчас он здесь — значит, это неспроста.

Молот открыл рот, чтобы возразить, но я не дал ему договорить.

— Впрочем, — я высвободил плечо из его хватки, — вы, если хотите, можете оставаться. А я пошел.

Развернулся и двинулся к Егерю.

За спиной повисла тишина. Даже грохот боя, казалось, отступил — хотя я знал, что это не так. Риперы продолжали напирать, рапторы ревели, окулюсы кружили в небе. Но все это больше не имело значения.

Егерь молча посторонился, пропуская меня. Кивнул коротко — то ли одобрительно, то ли просто констатируя факт. И шагнул в чащу, не оглядываясь.

Я последовал за ним.

Роща приняла нас. Деревья расступились, образуя тропу — узкую, петляющую между искривленными стволами. Воздух здесь был другой — тяжелый, влажный, пропитанный запахом прелой листвы и чего-то еще, чему я не мог подобрать название. Не гнилостный, скорее, живой. Будто сама Роща дышала, и мы шли по ее легким.

Несколько секунд за спиной было тихо.

А потом послышались шаги. Тяжелые, размеренные — Молот. За ним — быстрые, легкие — Вьюга. И наконец — уверенные, командирские — Рокот.

Я усмехнулся, не оборачиваясь.

Я знал, что они пойдут за мной. Деваться-то некуда.

Деревья сомкнулись за нами, отрезая от промзоны, от риперов, от всего того безумия, что осталось снаружи. Звуки боя стихли, будто кто-то выключил звук. Остался только шепот листвы, хруст веток под ногами и негромкое, мерное дыхание Рощи.

Егерь шел впереди, не оглядываясь. Двустволка на плече, плащ развевается на несуществующем ветру. Уверенно, спокойно, будто прогуливался по парку.

Мы шли за ним.

Куда — не знал никто.

Но почему-то я был уверен, что это правильный путь.

Глава 22

Роща сомкнулась позади нас, как челюсти хищника на тонкой шее жертвы.

Секунду назад позади еще грохотали выстрелы, ревели пулеметы рапторов и жужжали окулюсы. Сейчас — тишина. Плотная, вязкая, будто кто-то накрыл мир ватным одеялом. Я обернулся и увидел только сплошную стену переплетенных ветвей. Ни просвета, ни намека на то, что там, снаружи, осталась промзона с ее механическими тварями. Деревья стояли так плотно, будто срослись стволами, и я мог бы поклясться, что минуту назад между ними был проход.

Теперь — не было.

Роща отрезала нас от внешнего мира. Приняла внутрь. Или — проглотила.

От сравнения я зябко повел плечами. Надеюсь, оно лишь визуальное.

— Фиксирую изменение состава воздуха, — ожил в голове Симба. — Повышенная влажность — восемьдесят семь процентов. Присутствие неизвестного аэротоксино. Концентрация пока в пределах допустимого, но рекомендую минимизировать физическую активность и избегать глубокого дыхания.

— Отряд, герметезируем шлемы, — негромко проговорил я в рацию. — Переходим на замкнутый цикл.

Щелчок — и я вдохнул очищенный фильтрами воздух с едва заметным химическим привкусом. Запахи исчезли, и этому я только порадовался. Уж слишком специфическими они тут были. Тяжелые, многослойные: прелая листва, сырая земля, что-то сладковатое, почти приторное, с еле уловимой металлической ноткой.

А еще здесь было тепло. С момента входа в Рощу температура подскочила градусов на десять, не меньше. Сейчас влажный густой воздух остался «за бортом», а до этого