Осколки протокола. Суррогат реальности - Юрий Александрович Уленгов

на фоне и без того темной чащи. Три метра в высоту — нет, больше, все четыре. Очертания размытые, нечеткие. Не зверь — у зверя другая пластика. Не машина — механоиды двигаются иначе. Что-то… что-то среднее. Органическое и чуждое одновременно.

«Леший?» — подумал я.

Нет. Это было что-то другое. Я помнил собственную встречу с Хранителем Рощи. Леший двигался иначе — текуче, почти бесшумно, он будто был частью самой Рощи. Это существо шло тяжело, грузно, проламываясь сквозь заросли с методичностью бульдозера.

Оно приближалось. Я различал теперь отдельные детали — или мне казалось, что различаю. Массивный торс, покрытый чем-то похожим на древесную кору. Конечности — не руки, не ноги, что-то другое, многосуставчатое. И глаза… Нет, не глаза. Светящиеся пятна, тусклые, болезненно-желтые.

Двадцать метров.

Я не дышал. Никто не дышал. Даже Симба молчал.

Существо прошло мимо нас.

Именно мимо — не заметив, не обратив внимания. Ну, или намеренно проигнорировав. Оно ломилось сквозь чащу по какому-то своему маршруту, и мы просто оказались рядом.

Пятнадцать метров. Десять. Пять.

А потом оно ушло.

Треск удалялся. Тридцать метров, пятьдесят, сто. Деревья сомкнулись за ним, возвращаясь на свои места, будто ничего не произошло.

Тишина.

Егерь опустил руку. Постоял еще несколько секунд, прислушиваясь к чему-то, слышному только ему. Потом коротко кивнул и двинулся дальше.

Я выдохнул. Громко, судорожно — не заметил, как задержал дыхание.

— Твою мать… — прошептал Молот за спиной. Голос был хриплым, сдавленным. — Что это, мать его, было?

Никто не ответил.

Я догнал Егеря, пристроился рядом.

— Что это? — спросил тихо, почти шепотом.

Тот не обернулся.

— Не твоя забота.

— И все-таки?

Молчание. Только мерный хруст шагов по влажной земле.

Я не отставал. Мне казалось, что после того, как я беспрекословно последовал за этим человеком вглубь Рощи, я имел право знать. Хоть что-нибудь.

— Куда мы идем?

На этот раз он ответил. Спокойным, ровным голосом, не оборачиваясь.

— Туда, куда тебе сейчас нужнее всего попасть.

Я нахмурился. Загадки. Терпеть не могу загадки.

— И куда это?

Егерь чуть повернул голову — я увидел профиль, резкий, будто вырубленный из камня. Седая борода, глубокие морщины, глаза — светлые, почти прозрачные.

— Зачем спрашивать, если знаешь ответ?

Я открыл рот, чтобы возразить — какой, к черту, ответ, я понятия не имею, о чем ты говоришь — и осекся.

Знаю ли я?

Куда мне нужнее всего попасть? В убежище Севера? В штаб-квартиру ГенТек? Туда, где, наконец, получу ответы на все вопросы о своем прошлом? Я хмыкнул. Того, что я уже знал, в уцелом, было достаточно. Не уверен, что хочу знать подробности. Особенно учитывая то, что я видел, когда прорывались обрывки воспоминаний. Для понимания того, что я был не самым хорошим человеком, и того, что я уже знаю, было достаточно.

Или Егерь все же имеет в виду что-то другое?

— Шеф, — заговорил вдруг Симба, — попытка биометрического сканирования объекта «Егерь» не дала результатов. Данные противоречивы и не поддаются интерпретации.

— Что значит — противоречивы? — нахмурился я, забыв даже поругать Симбу за самодеятельность.

— Температура тела — на два градуса ниже окружающей среды. Сердцебиение — не фиксируется, возможно экранирование. Биоэлектрическая активность мозга — в пределах нормы для живого человека, но паттерны не соответствуют ни одному известному образцу. Дыхание — присутствует, но с нетипичной частотой и глубиной. Вывод: либо показания датчиков искажены внешним воздействием, либо объект не является человеком в традиционном понимании.

Не является человеком. Замечательно.

Я посмотрел на широкую спину Егеря, на его размеренный шаг, на двустволку, покачивающуюся в такт движению. Выглядел он вполне по-человечески. Говорил как человек, хоть и бесил загадаками. Двигался как человек. Но Симба редко ошибался в таких вещах.

Что ты такое, Егерь?

Впрочем, сейчас это было неважно. Он вел нас — и пока что вел в правильном направлении. Прочь от риперов, прочь от рапторов, прочь от всей той механической своры, что осталась в промзоне. А там разберемся.

Как обычно, выбирать особо не приходилось. Но информация от Симбы, конечно, интересная… Хоть и не понятно, как ее применять. Ладно. Пока просто отложим в памяти.

Мы шли дальше.

Время здесь ощущалось иначе. Тягуче, вязко, будто увязая в болоте. Не глянув на часы, я не мог сказать, сколько прошло — двадцать минут, сорок, час. Абсолютная потеря чувства времени. Удивительно.

Роща менялась с каждым десятком метров. Деревья становились выше, толще, древнее. Их кроны сплетались так плотно, что внизу царил почти полный мрак. Редкие пятна болезненного зеленоватого свечения — какие-то грибы или лишайники на стволах — давали хоть какой-то ориентир. В их свете все выглядело нереальным, потусторонним. Как в старых фильмах ужасов, которые крутили еще до Катастрофы.

Справа мелькнуло движение. Я дернулся, рука метнулась к оружию — но это была просто лиана. Толстая, мясистая, покрытая чем-то похожим на короткий мех. Она медленно сползала по стволу, извиваясь, как живая. Ее конец, увенчанный чем-то похожим на бутон — или на голову — повернулся в нашу сторону.

— Не обращай внимания, — бросил Егерь, не оборачиваясь. — Она просто любопытная.

Любопытная. Лиана. Ну охренеть теперь… Я отвел взгляд и ускорил шаг, стараясь держаться ближе к центру тропы. Подальше от этих ползучих тварей.

За спиной послышалось движение. Шаги ускорились, кто-то протискивался вперед.

Рокот протолкался мимо меня и догнал Егеря, пристроившись рядом. Лицо напряженное, желваки перекатываются под кожей. Терпение командира «ГенТека» явно подходило к концу.

— Уважаемый, — начал он, стараясь говорить тихо, но в его голосе все равно прорезались командные нотки, — а куда, собственно…

Егерь резко обернулся.

Движение было быстрым, неожиданным. Глаза блеснули в полумраке — холодные, острые, как осколки льда.

— Чего орешь? — голос был низким, шипящим, но от него по спине пробежал холодок. — Не понимаешь, куда попал?

Рокот опешил. Он явно не привык, чтобы с ним разговаривали таким тоном. Открыл рот, чтобы ответить — и не успел.

— Здесь, — Егерь ткнул пальцем в землю, — только шепотом. А лучше — вообще молчать. Усвоил?

Он отвернулся и пошел дальше, не дожидаясь ответа.

Рокот остался стоять, глядя ему в спину. На лице отражалась гремучая смесь раздражения, растерянности и с трудом сдерживаемой злости. Командир, привыкший отдавать приказы, только что получил отповедь от какого-то бородатого отшельника с допотопной двустволкой.

Позади тихо хмыкнул Молот. Коротко, почти беззвучно — но я расслышал. И Рокот, судя по тому, как дернулись его плечи, тоже.

Он скрипнул зубами, но промолчал. Отступил назад, занял свое место в строю.

Мы двинулись дальше.

Время тянулось. Роща давила — не