Раб и меч - Сэм Альфсен

– Син, вы – последний человек, от которого я хотел бы слышать похвалу в свою сторону. Убирайтесь. В моей душе необъятная пустота, Син. И виной тому – вы. У меня не осталось ничего, что было бы мне дорого, у меня не осталось никого, кому был дорог я. У меня нет даже сундука, который я мог бы назвать своим, или подстилки на голой земле, которую я мог бы назвать домом. Если вашу душу разрывает на части, то в моей просто ничего нет. Как животное, я повинуюсь инстинктам, ищу кусок хлеба и укромный угол, чтобы выжить. Я давно перестал ощущать себя даже человеком, ведь у каждого человека есть… семья, друзья, дом.

– Не у каждого.

– Син, не сравнивайте! У вас всегда был выбор! Это вы сделали так, что у вас ничего нет, вы наказали себя. Но что сделал я? Чем заслужил это всё я?

Тёмная энергия на секунду вспыхнула, однако этого было достаточно, чтобы цветы вокруг завяли. Их предсмертный аромат забил ноздри, когда полупьяного Нуску… грубо схватили за руку, чтобы заглянуть ему в глаза и тихо промолвить:

– Никогда в этой жизни я не желал тебе зла. Я творил зло и несу за него ответственность. Поэтому я не могу уйти.

Над головой каркнул ворон. Меч в ножнах затрещал.

– Нуска.

– Ну, да?..

– Я не приду к тебе и не стану навязывать свою помощь, пока ты меня не простишь. Я не имею на это право. Однако и ты понимаешь, что мы…

– Что мы – что?

Син вздохнул. Он не умел произносить такие речи. Вот молвить о судьбе страны с пьедестала он мог, а о творящейся blathien в своей голове – нет.

– Вы так сильно желаете моего прощения и так сильно меня боитесь. Я воплощаю ваши надежды и страхи. Как жаль, что вы уничтожили всю мою жизнь, не так ли?

Голубые глаза Сина блеснули холодом. Он тяжко выдохнул, но произнёс лишь одно:

– Завтра мы отправляемся в Хавану…

– Нет, Син, – усмехаясь, отвечал Нуска, вырвав руку из его хватки.

– Нет?

– Я еду в Дарвель. Моего брата казнили, вы знали об этом?

Син опустил голову, все цветы в округе тоже поникли – соцветия вяли с той же скоростью, с которой портилось настроение эрда.

– Я… слышал.

– Ну так услышьте снова. Я уезжаю, Син. Я еду искать останки брата. Я должен знать, что с ним случилось.

Син схватил лекаря за руку. Подтащил силком к себе и заглянул в глаза. Еле заметные зрачки бегали, а он шептал:

– Я не выпущу тебя из Эрьяры. Я не позволю тебе уехать. Ты ни за что не уедешь из Скидана вновь. Пока здесь находится купол, это единственное место, где ты под защитой.

Он был так сильно пьян. И Нуска был пьян. Все злобные слова, что готовились сорваться с его языка… провалились куда-то в бездну. В глубине души оба желали понять друг друга, но ни за что не пожелали бы сказать об этом вслух.

Все цветы в округе завяли. Блёклый свет звёзд прорывался через завесу листвы и резную крышу беседки. Чёрные и белые волосы. Затянутые в перчатки и изуродованные руки.

Казалось, сама судьба пошла напопятную, услышав этот разговор в кромешной тьме ночи.

Глава 112

Единственный правитель

Очевидно, что Нуска сбежал. Быстро, трусливо, как крыса с тонущего корабля. Побеги всегда давались ему легко, однако он позабыл, что единственным человеком, который раз за разом его ловил, был именно Син.

Он словно выслеживал добычу. Эрд знал, куда Нуска свернёт и по какой тропинке отправится дальше. В этой части леса деревья были выше, шире, свет не пробивался сквозь частую листву, поэтому продираться приходилось в полутьме, освещённой одним светлым огоньком.

Стоило Нуске подумать о том, что его больше не преследуют, и остановиться, облокотившись о ствол дерева, его догнали. И это был не Син, а Риннэ.

В другой ситуации лекарь был бы рад встретить старого друга, но только не сейчас. Тело пылало.

Простонав, Нуска сполз на землю, несмотря на присутствие Риннэ. Тот долго смотрел на Нуску, чьи щёки приняли багровый оттенок, а затем наклонился и потрогал его лоб.

– У вас лихорадка. Отправляйтесь в город и отдохните.

Нуска не понимал, что с ним происходит. Ноги отказывались шевелиться. Тело обмякло.

Оценив своё состояние, Нуске пришлось согласиться с Риннэ – у него действительно лихорадка. Но чем она вызвана?

«Я давно не был в Скидане. Здесь каждый уголок пропитан светлой дэ. Сейчас я много времени провёл в лесу, а ещё выпил странный алкоголь. Ещё я давно не применял свои способности. Неужели у меня… переизбыток дэ в каналах? Но как же так! Я не читал об этом ни в одной vevih’al книге! Мне и спросить не у кого! Единственный хаванец, которого я хорошо знал, – это Минхэ, но он даже словом не обмолвился о таких вещах».

Накатила волна злости. Воспользовавшись гневом, Нуска заставил себя встать, однако тут же повалился на четвереньки. Что с ним? Почему это происходит именно сейчас? Что он должен сделать, чтобы это закончилось?

Очень вовремя вмешался Риннэ:

– Господин Нуска, у вас переизбыток дэ в каналах. Чтобы не допустить начала болезни и перегрузки дэ в каналах, давайте я доведу вас до таверны, а там вы отдохнёте…

Риннэ прикрыл пальцами губы.

«Улыбается, тупой hve. Вы все – тупые hve! Ненавижу h’aidgehl знатных hve!!!»

Нуска ещё несколько раз грязно выругался. Казалось, все птицы разлетелись и замолкли, а листья на деревьях свернулись в трубочки, услышав настолько грязную брань.

Лекарь заставил себя приподняться, а затем навалился спиной на дерево. Руки дрожали.

– Так мне… помочь?

– Tha’re!!! Haitee и помоги уже!!! Откуда у такого унылого эрда меч с таким острым языком!

Риннэ присел рядом, а затем упал на землю клинком. Ветер пригнал новый порыв тёмной дэ – и из-за деревьев явился Син.

– Я ведь не планировал больше подходить к тебе и уж тем более помогать, – со вздохом отвечал Син.

– Поэтому ко мне подошёл ваш меч? – с усмешкой отвечал Нуска.

– Я не разрешал ему.

– Вот это непослушый меч. Такой плохой. Давайте его накажем?

Син хмыкнул. Он помог Нуске подняться и дойти до жилой части города. Там за Нуску заплатили в таверне, а затем довели его до кровати и бережно уложили.