ЭХО 13 Род, Которого нет. Том 2 - Арий Родович

– А как же князь?

– Подтвердите, что среди невест – ваша дочь!

Я не ответил ни на один вопрос. Лицо каменное, шаг выверенный. Поворот – и за троном открывается неприметная дверь. Тайный проход принял меня, как всегда, мягко и беззвучно. Шум зала остался позади, а у меня внутри ещё хохот прокатывается волной. Лицо барона – это надо было видеть.

Коридор пуст. Здесь можно позволить себе мыслить честно. Решение верное. Завод он пусть забирает сам – мозги у него есть, амбиции есть, дружина есть. Разминка перед настоящей жизнью. А вот Злата… Да, подарки должны быть на уровне Императора.

До кабинета – двадцать с лишним шагов. Дверь закрылась, и я наконец позволил себе сбросить этот день с плеч. Камзол – на спинку кресла. Пуговицы – к чёрту. Туфли, ремень, жилет – всё туда же. Джинсы, футболка, кеды. Вдох – как человек, а не как символ.

– На сегодня всё, – сказал я вполголоса. – Император свободен.

Я только успел вдохнуть полной грудью, когда дверь кабинета распахнулась настежь. Без стука.

Только одна в Империи может позволить себе такое – и выжить.

– Папа! – Злата влетела ураганом. – Мы же говорили! Я не собиралась выходить замуж! Как ты мог?!

Я устало прикрыл глаза. Свободен… ага. Ровно на две минуты.

– Злата, – ответил я ровно, удерживая голос холодным, – это решение для семьи и для Империи. Тебе выгодно. У тебя пробуждена сила, у него пробуждена сила. Вы бы всё равно встретились в Академии. Теперь ты официально в браке, и там у тебя будет меньше проблем.

– Каких ещё «меньше»?! – она перебила, как всегда. – Там будет больше. И не у меня – у него! Ты же знаешь, сколько за мной ухаживали и скольким я отказывала! Как ты посмел принять такое решение без моего ведома?!

Если дам слабину – как обычно продавит на жалость. Нельзя. Я лишь сжал пальцы, оставляя лицо каменным.

И тут в тишине прозвучало тихое, до боли знакомое:

– Олежа… я же просил сохранить род, а не женить род.

Я замер. Сердце сбилось на пол-удара. Может показалось.

– Олежка… – повторил голос мягко.

– Я уже взрослый, – выдохнул я глухо. – Прекращай меня так называть.

– Папа, – Злата взвизгнула и ткнула пальцем в сторону двери, – это что за бомж? И как он сюда пробрался? Здесь же охрана! Даже меня иногда пытаются не пустить!

Я повернул голову.

У дверей стоял ОН.

Одетый так, будто и правда жил под мостом: потёртое, чужое по плечам пальто висит мешком, штанины с пятнами, шнурки на башмаках пережжены и завязаны узлами, ворот сбит, на рукаве заплатка поверх заплатки. Волосы растрёпаны, щетина, взгляд – ясный и насмешливый. Держится же он так, словно это не мой кабинет, а его кухня: спокойно, уверенно, с привычкой входить туда, куда другим «нельзя».

Он рассмеялся, легко, без тени обиды:

– Бомж? Ну… ладно. Пусть будет бомж. – Пожал плечами. – Вид у меня, правда, соответствующий.

Потом прищурился и посмотрел прямо на меня:

– Олежка, ты что, про меня никому не рассказывал? Хранил тайну? Молодец.

Господи… почему всё на мою голову? Я вообще не хотел быть Императором. Хотел пять минут тишины и кеды – всего-то.

– Кто ты вообще? – Злата шагнула вперёд, уже почти шипя. – И как ты прошёл мимо охраны?

– Как обычно, – Странник кивнул куда-то вверх, в угол, где сходились карниз и ниша. – У тебя там, Олежа, проход в стене так и осталася. Я его лет… э-э… давно делал. Вы потом много чего переставили, а вот это не заложили. Нехорошо.

Он сказал это так буднично, что я непроизвольно усмехнулся уголком губ. Да. Если есть в мире человек, который знает все тайные ходы – даже те, про которые мне не докладывали, – то это он.

– Мы разговариваем, – сказал я Злате всё тем же ровным тоном. – Ты – остынь.

– Я спокойна, – солгала она на полном серьёзе. – Папа, отменяй. Я не выхожу замуж.

Странник качнул головой:

– Дай девочке выговориться, – сказал он мне мягко. – Потом поговорим о деле. Ты ведь решил выдать её за того, кого только что наградил. Верно?

– И тебе не кажется, что это «дело» касается меня, – Злата вскинулась снова, – и решать его без меня – низко?

– Кажется, – он улыбнулся ей так, словно она – не шторм в сапогах, а упрямая котёнок. – Но твой отец – Император. Его слово – закон. Он может решать на месте. Это у него семейное.

Я бросил на него взгляд.

Он расставил руки, словно сдаваясь:

– Ладно-ладно. Я ведь лишь бомж, – и снова тихо хмыкнул. – Но пришёл не спорить. Пришёл напомнить: «сохранить» – важнее, чем «женить». И если уж ты, Олежа, выбрал узел – завязывай его правильно. Иначе потянет всю сеть.

Злата перевела взгляд с него на меня и обратно:

– Папа…?

Я тяжело выдохнул. Разговор со Странником придётся отложить – сейчас не его время. Я поднял ладонь и коротким движением остановил его, прежде чем он успел раскрыть рот.

– Тсс. С тобой позже, – сказал я тихо. – Сейчас я разговариваю с дочерью.

Я перевёл взгляд на Злату.

– Это решение принято. Ты станешь его женой. Слушай внимательно. Я и так собирался породниться с Тринадцатым родом. Это было неизбежно. Но я не позволю, чтобы дочь Императора оказалась второй или третьей. Он уже вступил в силу рода и успел завести двух жён. Завтра у него может быть шесть. Я не дам, чтобы ты оказалась среди них где-то в хвосте. Поэтому все вы будете первыми. Рядом, вместе.

Я сделал короткую паузу и добавил:

– Он сегодня во дворце. Решил остаться на сутки. Если есть желание – сходи познакомься со своим будущим мужем. И с его жёнами. С твоими подругами. А теперь выйди из кабинета.

– Папа!.. – начала она, но я вскинул ладонь, обрезав её на полуслове.

– Всё. Решение окончательное.

Она сжала губы, фыркнула, резко развернулась и хлопнула дверью так, что в стенах отозвалось эхом.

Я устало провёл ладонью по лицу и шлёпнул себя по лбу.

– Да боже ты мой… за что мне это наказание?

Странник устроился в кресле напротив, словно всегда сидел тут. Усмехнулся и скользнул взглядом вниз.

– У тебя, кстати, кеды неплохие. Второй пары не найдётся? Я бы с удовольствием помылся да переоделся, прежде чем разговаривать.

Я снова закрыл лицо ладонью. Спокойная жизнь в Империи? Забудь. Все интриги, все родовые войны – детский сад по сравнению с этим. Дочка в истерике, Тринадцатый род объявился, и этот ещё вернулся. Вот оно,