Системный Творец IV - Александр Сорокин

— Начинай. — прозвучал голос Бранки. Впервые за все время нашего знакомства я уловил в нем нотку, похожую на пожелание удачи.

Я сделал последний, глубокий вдох и, словно сжатая пружина, мысленно активировал Посвящение.

Ожидаемого погружения в себя не произошло. Мир не провалился внутрь, а выплеснулся наружу с оглушительным взрывом. Казалось, я сам взорвался, рассыпавшись на бесчисленные осколки, затянутые в чудовищный водоворот.

Когда головокружительное падение прекратилось, я обнаружил себя стоящим на чем-то твердом. Открыл глаза и замер от изумления.

Передо мной, уходя в бесконечную, заоблачную высь, вилась гигантская спиралевидная лестница. Она была высечена из материала, напоминающего одновременно свет и мрамор, и каждый массивный пролет излучал холодное, ровное сияние. Но не архитектура поразила мое воображение.

От подножия, где пол касался камня, до самых вершин, теряющихся в небесной вышине, простирался строй воинов. Сотни, тысячи, десятки тысяч призрачных силуэтов, сотканных из тумана и отголосков прошлого. Каждый был уникален: одни облачены в сияющие имперские доспехи, другие — в грубые звериные шкуры, третьи — в простую тренировочную ткань. Но всех их объединял единый взгляд, исполненный несгибаемой воли и несокрушимой мощи, направленный на меня. Это было эхо тех, кто когда-либо ступил на пятую ступень Пути Закаленного Тела.

Осознание пришло внезапно. Чтобы подняться, мне предстояло пройти через каждого из них.

На нижней ступени возвышался исполин в пластинчатых доспехах, чье лицо скрывал глухой шлем. В его руках был молот, который казался неподъемным. Он не издал ни звука, лишь поднял это чудовищное оружие. И тогда меня захлестнула волна чистой, первобытной угрозы, заставившая каждую клетку моего тела сжаться. Это был не вызов, а экзамен.

В сознании, как вспышка, вспыхнуло одно слово: «Стойкость».

Удар молота обрушился. Это было не падение оружия, а крушение горы. Вселенная сжалась до неистового давления, стремящегося раздавить меня в лепешку. Кости трещали, плоть рвалась, агония выжигала разум. Но я не отступил, а вкопался ногами в ступень, сжал зубы до хруста и направил всю мощь «Абсолютного Тела», всю свою волю на одно — выстоять. Принять. Поглотить.

Я не видел, не слышал, не чувствовал ничего, кроме этого всесокрушающего давления. Казалось, это длилось вечность. И вдруг оно исчезло. Я стоял, тяжело дыша. Призрачный воин, словно сотканный из дыма, медленно кивнул и рассеялся в воздухе. Путь на следующую ступень был открыт.

Я сделал шаг вперед.

Второй воин, худой и почти тщедушный, сжимал в руках два клинка, тонких, как иглы. Он не стал медлить — просто исчез из виду. Вернее, превратился в вихрь. Мир вокруг меня взорвался смертоносным смерчем лезвий. Тысячи идеально выверенных уколов и взмахов, каждый из которых был нацелен в жизненно важную точку. Парировать это было немыслимо. Ни скорости, ни рук не хватило бы, чтобы отразить такую атаку.

«Техника», — услышал я.

Мое тело отреагировало само, словно живя своей жизнью. Автоматизм движений, отточенный «Боевым Чутьем» и мышечной памятью, выкованной в бесконечных спаррингах с Бранкой, взял верх. Парировать каждый удар было бы самоубийством. Вместо этого я начал двигаться, вплетаясь в этот смертельный танец. Мой топор превратился из оружия в точку опоры, центр, вокруг которого вращался вихрь хаоса. Я отклонялся на сантиметр, подставлял клинок под нужным углом, делал микроскопический шаг. Это была высшая математика боя, где малейшая неточность означала гибель. Я не победил его, а выстоял. Воин с клинками отступил, растворившись в тени.

Поднимаясь на третью ступень, я уже начал догадываться.

Третий воин предстал передо мной — аскет в скромных одеждах, без единого намека на оружие. Он лишь взглянул. В тот же миг из меня вырвало все силы. Словно выдернули пробку, и моя энергия, воля, само желание жить устремились в черную дыру. Ноги подкосились, в глазах потемнело. Одновременно тело покрылось жуткими, смертельными ранами. Я понимал — это иллюзия. Но мое тело верило в нее. Оно умирало.

«Дух», — прошептал голос.

Я рухнул на колени. Казалось, единственным выходом было лечь и умереть. Но в этот момент, сквозь боль и туман в голове, я осознал. Месяцы симуляционных смертей. Тысячи разрывов, падений, агоний. Адские тренировки с Бранкой, где она не просто била, а ломала, заставляя подниматься снова и снова. Она не просто учила меня драться, а готовила меня к этому. К испытаниям плоти и духа. Она закаляла меня в горниле бесконечных поражений, разжигая во мне жажду победы, что теперь горела, как единственный свет в кромешной тьме.

Я зарычал, собрав в кулак все, что осталось от меня и заставил себя подняться. Шаг. Еще шаг. Раны горели, слабость давила к земле. Но я шел. Доказывая, что мой дух крепче любой иллюзии. Воин-аскет склонил голову и исчез.

Так продолжалось бесконечно. Каждое испытание было не просто преградой на Пути, а ступенью к новому пониманию. С каждым поверженным врагом я обретал силу и осознавал, что Бранка, с ее неумолимой точностью, дала мне ключ ко всем вратам. Она выковала из меня не просто бойца, а воина, способного противостоять любой угрозе.

Казалось, лестнице не было конца, но вот, сделав последний, изнуряющий шаг, я оказался на вершине.

Лестница исчезла. Я стоял на гигантской круглой платформе, парящей в бездонной пустоте. Передо мной раскинулся огромный, величественный зал потолка. И в самом его сердце, на массивном каменном троне, восседала фигура.

Это был я.

Точнее копия меня. Те же черты, то же тело, но лишенное всего, что делало меня Максом. Ни тени эмоций в глазах, ни следа от шрамов, ни намека на напряжение. Лишь безупречная, выверенная до миллиметра форма. Машина. Идеальный Воин. Над его головой сияли слова: «Путь Закаленного Тела».

Он поднялся. Каждое его движение было отточено до совершенства, ни единого лишнего жеста. В руке он держал точную копию моего топора.

И он атаковал.

Это был кошмар. Он владел всеми моими приемами: «Боевой Размах», «Меткий бросок», «Боевое Чутье». Но в его исполнении они обрели пугающую, абсолютную мощь. Он предугадывал каждый мой шаг, парировал атаки еще до того, как я успевал их начать. Мои же умения оборачивались против меня с машинной, безжалостной точностью.

Я бросился в бой, пытаясь противопоставить ему свою силу и скорость. Тщетно.