Одержимый - Ли Бардуго

вот, менее известная, но также попавшая на витражи басня «Козленок и волк». Отбившийся от стада козленок встречает волка и просит того – раз уж все равно суждено оказаться в пасти зверя – сыграть мелодию, чтобы умереть в танце. Волк только рад пообедать под музыку и соглашается, но с другого конца пастбища его игру слышат охотничьи собаки. Уходя по лесу от погони, волк удивляется собственной глупости – ведь он родился убийцей, а не дудочником. Зачастую здесь предлагают довольно странную мораль: «Не отвлекайтесь от поставленной цели». Но что же получается – мы отождествляем себя с волком? А почему же не с умным козленком? Ведь тогда можно было бы сказать: «Глядя в лицо смерти, лучше танцевать, чем падать перед ней ниц».

«Переоценка оформления Мемориальной

библиотеки Стерлинга»,

Рудольф Китчер (Колледж Джонатана Эдвардса, 1933)

23

Когда рассвело, Алекс вернулась в общежитие, чтобы переодеться. Мягкий серый кашемировый свитер она позаимствовала у Лорен и отыскала в шкафу самые приличные джинсы. Алекс стремилась выглядеть надежной, как хорошее вложение средств, хотя поношенные ботинки все же выбивались из общего образа.

Позвонив Ансельму с просьбой о встрече, она почти ждала, что тот отправит ее к новому Претору. Но нет, Майкл сообщил, что днем приедет поездом в Нью-Хейвен и выкроит для нее время.

– Не обращай внимания на название, – предупредил он. – У меня там встреча перед возвращением в город, но за обедом можем пообщаться.

«Панцирь и кости» представлял собой устричный ресторанчик, построенный у самой воды. Убедившись, что под взятым взаймы свитером не виден соляной воротник, Алекс выкатила на улицу велосипед. Порой она забывала, что Нью-Хейвен находится так близко к морю и по праву может считаться портовым городом.

Поездка по Говард-стрит, как ни странно, доставила удовольствие. Алекс отметила, что листья на деревьях уже начали менять цвет. Дома, тянувшиеся по бокам дороги, по мере приближения к набережной становились все величественнее. Они ничуть не походили на особняки Старого Гринвича. В больших верандах и выходящих на дорогу окнах сквозила некая доступность – они хотели быть замеченными и наслаждались вниманием, а не стремились спрятаться за стенами.

Узнав о пропавшем «Мерседесе», Доуз, само собой, не прыгала от восторга, ведь это была не просто машина.

– Что значит – ты его потеряла? – вскричала она.

– Не потеряла. Я знаю, где он.

– Тогда скажи, и я его заберу. У меня есть запасные ключи. Мы…

– Не получится.

– Почему?

«Потому что я боюсь. Это слишком опасно». Но Алекс не могла рассказать о Лайнусе Рейтере и объяснить, зачем поехала в Старый Гринвич. Она вспомнила, как во сне сидящий в круге Дарлингтон вновь стал прежним. Я взывал к тебе с самого начала. Это было уже слишком.

– Ты потеряла его, – кипела Доуз. – А теперь вот это.

– Я не теряла Дарлингтона, – возразила Алекс, стараясь сохранять терпение. – Он не блестящая монетка, просто выпавшая из кармана. Его сожрал адский зверь, которого послал Элиот Сэндоу. Так что, если хочешь, ступай на кладбище и ругайся у его надгробия.

– Тебе следовало…

– Что? Заранее выучить подходящее к случаю заклинание? Или вцепиться в него и отправиться в ад с ним на пару?

– Да, – прошипела Доуз. – Да. Ты его Данте.

– Ты бы так и поступила?

Доуз не ответила. Алекс понимала – лучше оставить все как есть, но усталость и полученные раны отнюдь не добавляли благодушия.

– Сказать, что бы сделала ты, Доуз? Просто обоссалась бы и замерла на месте, как и я. И Дарлингтон все равно бы исчез.

В трубке повисла тишина, а потом Доуз прокричала:

– Пошла ты! Пошла, слышишь! – Как будто прежде никогда не говорила этих слов и теперь с трудом выталкивала их из себя.

Как ни странно, жалкие ругательства Памелы немного привели Алекс в чувство. Злость схлынула, она вдруг ощутила желание рассмеяться, хотя, конечно, это стало бы огромной ошибкой.

– Прости, Доуз, – глубоко вздохнув, проговорила Алекс. – Ты не представляешь, как мне жаль. Но сейчас мы с тобой гораздо важнее машины. Обещаю, что найдем способ ее вернуть. Однако пока мне просто… нужна небольшая передышка.

– Ладно, – отозвалась Доуз после долгой паузы.

– Ладно?

– Да. На данный момент. Прости за грубость.

И Алекс все же рассмеялась.

– Прощаю. Тебе стоит почаще ругаться, Доуз.

* * *

Зная, что ресторан находится на территории яхт-клуба, Алекс ожидала увидеть камердинера, мужчин в синих блейзерах и женщин в жемчугах. Однако взгляду предстало невзрачное строение с большой парковкой и висящим у входа флагом. Алекс пристегнула велосипед к перилам лестницы.

Ей хотелось сделать прическу, поднять волосы наверх, чтобы выглядеть немного более консервативно, но красные отметины на шее опухли, словно тело подавляло инфекцию. Наложи Алекс повязку, и все тут же бы решили, что она пыталась скрыть засос.

В гавани теснились лодки, чьи мачты кренились то в одну, то в другую сторону; часть из них носили женские имена, но то и дело встречались названия вроде «Скорлупка», «Трудная девчонка» или «Танец на волнах». Ансельм ждал ее за столиком на четверых, на крытой веранде, обращенной прямо к океану. Он сидел, перекинув руку через спинку стула, вполне походя на модель из рекламы дорогих часов. Алекс заметила, что за другими столиками сидели студенты Йеля с родителями, обедали бизнесмены, несколько женщин в возрасте в стеганых пальто потягивали розовое вино.

– Алекс! – тепло приветствовал ее Ансельм, хотя в голосе звучала толика удивления, как будто не сам он назначил встречу в этом месте. – Садись. – Он махнул официанту, тут же положившему перед ней меню. – Я уже пообедал, но ты заказывай все что захочешь.

Алекс и не думала отказываться от бесплатной еды. Наверное, следовало взять что-то вроде мидий или рыбы на гриле, но за годы, проведенные рядом с матерью, увлекающейся цельнозерновыми продуктами и постоянно экспериментирующей с чем-то вроде пророщенных плодов рожкового дерева, у нее выработалась пожизненная тяга к нездоровой пище. Так что Алекс заказала мороженое с вафлями и стакан кока-колы.

– Хотел бы я есть, как ты, – заметил Ансельм, похлопывая рукой по плоскому животу. – Молодежь впустую тратит свою молодость. Знай я тогда, что делает с человеком средний возраст, больше времени уделял бы жареной курице и меньше ходил в спортзал.

– А вы среднего возраста?

– Ну, я буду… Что?

Алекс вдруг осознала, что не сводит с него пристального взгляда.

– Извините. Просто вы какой-то другой, более расслабленный.

– И что в этом странного? Вообще-то, мне не нравится отчитывать студентов.

– Доуз пишет докторскую по философии.

– Думаю,