Одержимый - Ли Бардуго

на чудо? Дать определение тому, кто обречен искать секретные знаки в драгоценных камнях и гороскопах? Кто пытался постичь тайны жизни, исключив из рациона молочные продукты, глютен или трансжиры? Можно ли назвать Лос-Анджелес болезнью?

– Она в порядке, – проговорила Алекс. – Просто живет в какой-то своей реальности и не умеет обращаться с деньгами. – Это еще мягко сказано.

– Ты ее стесняешься?

Вопрос поразил в самое сердце. Алекс не ждала, что накатит столько эмоций. Ей вовсе не хотелось ощущать себя маленькой и голой, одиноким, беззащитным ребенком. Та самая девушка, что больше года назад приехала в Йель, замахиваясь на всех и вся, способных причинить боль, теперь чувствовала себя измотанной до предела, а ведь семестр только начался. Ей нужна была мать, которая оберегала бы и давала хорошие советы. И отец из плоти и крови – не призрак из усердно скрываемых Мирой историй. А еще Дарлингтон. Он вроде находился здесь, и в то же время нет, но Алекс отчаянно нуждалась в нем, чтобы справиться с окружающим ее безумием. Сейчас все это накатило разом, и Алекс ощутила, как к горлу подступают непрошеные слезы.

Она сделала глоток воды, пытаясь взять себя в руки.

– Мне нужно найти способ ей помочь.

– Я могу найти тебе оплачиваемую летнюю стажировку…

– Нет. Сейчас. Мне нужны деньги. – Слова прозвучали резче, чем хотелось бы, но сквозь маску уже прорывалась истинная Алекс, уставшая от светской болтовни и дипломатии.

– Сколько? – Ансельм сложил руки, словно собираясь с духом.

– Двадцать тысяч долларов.

Этого хватит, чтобы расторгнуть текущий договор аренды, поселить Миру где-нибудь в другом месте и поддерживать первое время, пока та не найдет новую работу. Конечно, Алекс придется убедить мать уехать из Лос-Анджелеса. Она надеялась, что справится, но в крайнем случае придется использовать принуждение – ведь на кону стояла жизнь матери и ее собственная.

– Приличный заем.

– Подарок, – поправила она. – Я не смогу вернуть подобную сумму.

– Алекс, твоя просьба…

Однако время для расшаркиваний уже прошло. Теперь стоило играть в открытую.

– Вы читали мое досье и знаете, что я вижу мертвых. Я даже могу с ними разговаривать. Вам нужна информация? Доступ к Покрову? Я могу их раздобыть без всяких дурацких ритуалов в «Книге и змее».

Теперь Ансельм не сводил с нее пристального взгляда.

– Ты их слышишь? – Алекс кивнула. – Это… крайне опасно.

– Поверьте, я в курсе.

– Но возможности… – протянул он с непроницаемым выражением лица; все очарование и непринужденность словно растворились в соленом морском воздухе. Возможно, он хотел завязать с «Летой» и ее странной магией, но прекрасно знал, насколько Девятый дом оценит такой доступ и сколько власти он может принести. Однажды Сэндоу назвал членов «Леты» «попрошайками за столом», не имеющими силы наставниками, протягивающими руки за любой крупицей магии, которой, может быть, поделятся другие общества. С даром Алекс все это изменится. Язык силы понимали все. – Алекс, – проговорил Ансельм. – Я хочу кое-что спросить. Пожалуйста, будь со мной честной.

– Ладно.

– Ты сказала, что оставишь попытки связаться с Дарлингтоном и забудешь об этом. Но ты не похожа на человека, который так просто отказывается от поставленной цели.

Алекс предполагала, что Ансельм вернется к этой теме. Что ж, она с легкостью ответит, поскольку точно знает, что он хочет услышать.

– Вы видели мое досье, – повторила она. – И знаете, что предложила мне «Лета». Я здесь не за тем, чтобы надеть плащ и поиграть в волшебника. Вы все считаете, что мир, лежащий за Покровом, – это нечто особенное, вот только вам не приходилось глядеть в эту бездну всю свою жизнь. Я приехала в Йель не за магией, мистер Ансельм.

– Майкл.

Алекс даже не обратила внимания.

– Я приехала сюда не ради магии, веселья или желания завести друзей и научиться обсуждать поэзию на коктейльных вечеринках. Здесь – мой единственный шанс на будущее, отличное от того досье. Я вовсе не горю желанием послать все к черту ради богатого парня, который пару раз снизошел до разговора со мной.

Алекс сказала правду. За исключением последней части.

Ансельм не сводил с нее взгляда, словно взвешивая ее слова.

– Ты говорила, что «Лета» перед ним в долгу.

– Я не «Лета».

– И ты не строила планов?

– Никаких, – без колебаний подтвердила Алекс.

– Дай мне слово, поклянись жизнью матери. Если вздумаешь играть со мной, не жди ни денег, ни плана искупления. Я не занимаюсь благотворительностью.

– Даю слово.

– А ты оказалась настоящим сюрпризом, Алекс Стерн, – проговорил Ансельм и, поднявшись на ноги, бросил на стол несколько купюр. Потянувшись, он повернулся лицом к свету. – Хороший обед, солнце, море, разговор с красивой женщиной. Я чувствую себя почти человеком. Посмотрим, хватит ли этих ощущений на дорогу до Нью-Йорка. – Он протянул ей ладонь, теплую и сухую на ощупь, и окинул ясным взглядом синих глаз. – Не лезь на рожон и следи, чтобы все было тихо. Я достану тебе деньги.

Теперь Ансельм ничуть не походил на Дарлингтона. Загорелый, в костюме, он выглядел богатым мошенником, ищущим выгоды и готовым использовать Алекс ради ее получения, очередным вором, рыскавшим в чужой стране в поисках артефактов. Майкл Ансельм олицетворял «Лету», понятную Алекс, а вовсе не ту, которую любил Дарлингтон.

– Договорились, – произнесла Алекс, пожимая ему руку.

24

За день до Хеллоуина они встретились в столовой Il Bastone. Здесь обстановка казалась более формальной, чем в гостиной, но Доуз настаивала, что нужно больше места, – Алекс поняла ее слова, только когда увидела расстеленные на столе огромные чертежи Стерлинга. Доуз принесла свою любимую белую доску и приготовила кувшин с горячим сидром, наполнившим дом запахом забродивших яблок.

Перед выходом из общежития Мерси трижды переодевалась, в конце концов остановившись на облегающем твидовом жакете и бархатной юбке.

– Ты ведь знаешь, что делаешь нам одолжение? – поинтересовалась Алекс.

– Для желанной работы нужно и одеться соответственно.

– А какая работа – желанная?

– Не знаю, – пожала плечами Мерси. – Но если магия реальна, хочу произвести хорошее впечатление.

«Неужели мы все к этому стремимся?» – задалась вопросом Алекс, входя вместе с Мерси в Il Bastone. Она видела, как удивленно та оглядывала лестницу с резными подсолнухами, витражи, обрамляющую камин расписную плитку. Зачем растить детей с обещанием волшебства? К чему зарождать в них желания, которым никогда не суждено сбыться? Они мечтают открыть дверь в тайную страну или в кого-нибудь превратиться, но в конце концов оказываются брошенными на произвол судьбы в суровом, прагматичном мире. Алекс видела, что скорбь от этой потери сделала с Дарлингтоном. Возможно, то же горе жило внутри нее,