Жмурки 2 - Татьяна Зимина

— Медиумы всегда были игрушкой в руках людей с нечистыми помыслами, — кивнул сэр Фрэнсис.

— И телевизоры, — я его почти не слушал. — Отыскав идеальный ритм, он собирался запустить его через сеть вещания. Соцсети, ютуб, телевизионные каналы… И тогда — да. Он бы получил свою армию.

Исследования не были закончены. Маша, а вслед за ней — я, спутали планы Шамана, отняли у него главный инструмент — Платона Фёдоровича, который должен был подобрать оптимальный способ воздействия на массы.

Фестиваль в Сочи — это план «Б».

Шамана загнали в угол, и кто знает, что он придумает, если его план вновь сорвётся?

— Зачем? — спросил я вслух. — Зачем Аарону Вассертруму зомбированная армия?

— Месть, прежде всего, — пожал плечами сэр Фрэнсис. — Аарон давно мечтает отомстить за геноцид своего народа.

— Но Гитлер…

Он вновь фыркнул.

— Юноша, ну при чём здесь больной недоразвитый фанатик? Эта история длится куда дольше, уж поверьте. Ещё в те времена, когда римляне пришли в Иерусалим, якобы для того, чтобы защитить город от сарацин, а в результате захватили власть, она УЖЕ была старой.

Я тряхнул головой.

Шаман говорил, что хочет уничтожить сверхъестественных существ. То есть, это Я решил, что знаю, чего он хочет.

Что-то здесь не сходится.

Надо над этим хорошенько подумать.

— Давайте вернёмся к Маше, — предложил я. — Вы уже отняли у неё дар?

Глава 21

Круг свечей на каменном полу горит ровным бездымным пламенем. В круге лежит девочка. Она кажется такой беззащитной в белом кружевном платьице, с бледными щеками, с доверчиво закрытыми глазками. Звучит песнопение. Оно ударяется в своды залы, дробясь гулким эхом…

Я тряхнул головой.

Что-то воображение в последнее время и впрямь пошаливает. Не иначе, влияние шефа, записного мечтателя и поэта.

— Так что хотел от тебя этот старый пройдоха, мон шер ами?

Алекс вернулся с ужина в приподнятом настроении. От него сильно пахло сигарами, виски и какими-то незнакомыми, но очень приятными духами — кажется, на приёме должна была присутствовать дама.

— Старый пройдоха предложил присоединиться к нему. Кстати, шеф… А вы догадались, что мажордом — это и есть Фрэнсис Бэкон?

— Почти сразу, — шеф явно думал о чём-то другом. — И он имел в виду нас обоих? Ну, в этом своём приглашении?

Я пожал плечами.

— А какая разница?

— Разница в том, кадет, что если приглашение относиться только к тебе, то незамедлительно последует предложение предать меня.

— Я имел в виду: какая разница, если мы всё равно его не примем.

Шеф кивнул.

Я был благодарен ему за то, что он не стал унижать ни меня, ни себя, сомневаясь в моей преданности.

— Всё-таки девочка нужна, как приманка… Чтобы выманить нас на свою территорию.

— Он хочет забрать её дар. И для этого ему нужен я.

Признаться, я почти ничего не понял, когда лорд Бэкон попытался объяснить мне суть ритуала.

Увлёкшись, он так и сыпал идиомами типа «покрывало Исиды», «алхимическая свадьба» и «что вверху, то и внизу».

Всё это не имело никакого смысла и смахивало на влажные мечты стареющего ловеласа. Отвратительно было думать, что к этому может иметь отношение и Маша.

Но если отбросить шелуху, выходило, что я, как стригой, должен «забрать» Машин дар — также, как я отнимаю жизненную силу, и передать её… На этом месте лорд Бэкон начал бормотать какую-то чепуху о «женском начале», и я потерял нить окончательно.

Передав по памяти эти словоблудия Алексу, я посмотрел на него и спросил:

— Как вы думаете, в этом есть хоть одно рациональное зерно?

— Чёрт его знает, — шеф задумчиво поскрёб отросшую щетину. — Я не настолько увлечён эзотерикой, чтобы судить.

— Насколько я знаю, эзотерики — это просто люди, — осторожно заметил я. — Которым стало скучно в рамках обыденного. Вот они и придумали себе… — я показал руками несколько пассов.

— Так ты узнал, где девочка? — вернул к реальности Алекс. — Времени до фестиваля остаётся с воробьиный клюв.

— Не узнал. Замок большой, к тому же, Сэр Фрэнсис понастроил тут тайных ходов и убежищ. Но узнаю — в ближайшие несколько часов. Пока вы будете отдыхать, я…

— А что ты ответил ему на предложение?

— Ничего. Обещал подумать — надо же выиграть время.

— Соглашайся. Вот прямо сейчас. Иди и соглашайся.

— На что?..

— На всё.

— Но…

— Подумай, кадет.

Я кивнул.

— Если я соглашусь, меня в любом случае отведут к Маше. А вы…

— А я буду рядом. И мы просто уйдём.

Шеф с неодобрением покосился на кувшин и тазик для омовений. И это было ещё не всё: под кроватью, на которой, вероятно, предстояло спать нам обоим, стоял ночной сосуд. Фарфоровый. С алыми маками.

Не могу представить ни одной ситуации, в которой мы с шефом согласились бы бы им воспользоваться.

— А вам не кажется, что просто так нам уйти не дадут?

Алекс фыркнул.

— Ну ты скажешь, поручик… Конечно же, нам не дадут уйти. Ни просто, ни как-либо ещё. В смысле — нам ВООБЩЕ не дадут уйти, разве ты ещё не понял? Сделка — это предлог. Даже если ты согласишься на ритуал, ЖИВЫМ из него выйдет только один — он сам. Или кому там сэр Фрэнсис хочет передать Машин дар… Пойми, мон шер ами, — голос шефа смягчился. — Дар можно забрать только перед смертью. Точнее, на её пороге. Именно так он и переходит от человека к человеку.

— Но я свой дар ни у кого не забирал!

— Просто ты забыл. Скорее всего, это было в глубоком детстве, событие тебя сильно напугало. И ты спрятал его. Сунул в глубокий ящик и забросал другими, менее травмирующими воспоминаниями.

Я поморщился.

Пока шеф говорил, голова болела всё сильней. Сначала мне казалось, что это сказывается бессонная ночь — какая-то по счёту. Смена климата, джет-лаг…

Но теперь я понимал: чем больше я думаю о своём даре, тем сильнее болит голова.

— Давай, Сашхен, — оказывается, Алекс стоял рядом, приложив кончики пальцев к моим вискам. Я этого не