Жмурки 2 - Татьяна Зимина

Я бросился на звук.

Ход петлял, делал неожиданные повороты, и через минуту я начал опасаться, что нахожусь в лабиринте, или же — в кишках у свернувшейся кольцами змеи.

Он вёл куда-то под землю.

Над головой уже давно было озеро: с потолка капало, стены на прикосновения отзывались влажным чавканьем. В первый миг, нащупав нечто пружинистое, пушистое, я отдёрнул руку — показалось, что это кто-то живой. Бывший когда-то живым. Но сразу понял, что это всего лишь мох — если мхи умеют произрастать в полной темноте…

Через десять минут стремительного бега я окончательно уверился, что заблудился. Здесь, под землёй, не помогало ни стригойское зрение, ни моя знаменитая чуйка.

— МАША! — это был крик отчаяния. Я просто не знал, что ещё сделать, а чувство стремительно уходящего времени становилось всё острее.

— САШХЕН!.. — я не ожидал, что она отзовётся. И вздрогнул, и подскочил, и попытался сориентироваться, откуда доносится звук… Но мохнатые стены поглощали звуки, отражая их совершенно не туда — как в тумане.

— МАША!..

Но девочка больше не кричала.

Я дёрнулся — как мне казалось, в правильном направлении, но тут же остановился. Так дело не пойдёт.

Замер, усилием воли подавил рефлекс дыхания и закрыл глаза. Вокруг и так было темно, как в преисподней, но это помогало сосредоточиться.

Уняв биение пульса, прекратив ток крови, я стоял, как истукан, и только уши пытались уловить малейший шорох…

Есть! Как будто шарканье ног по ковровой дорожке.

Не думая, не давая себе труда вновь задышать, я рванул на звук. Это меня и спасло…

Вода обрушилась с потолка, словно надо мной опрокинули бассейн. И если б я дышал, как нормальный человек — обязательно бы захлебнулся. Не то, чтобы это могло мне повредить. Но я бы закашлялся, замешкался — и потерял драгоценное время.

Вода была ледяной, пахла прогорклым илом и водорослями.

Она сбила меня с ног, хорошенько приложив о стену, и… Унеслась куда-то по коридору.

Я сразу вспомнил Индиану Джонса.

Что будет следующим? Катящийся по коридору камень? Острые лезвия, удачно расположенные на уровне шеи? Языки огня?..

— САШХЕН! — голос был приглушенным, словно кричащему зажимали рот ладонью. Но он был близко, чертовски близко — иначе я бы ничего не услышал.

— Я ЗДЕСЬ!.. — теперь я точно знал, откуда доносится звук. И не стал терять ни мгновения.

В темноте я налетел на крупное тело — по запаху, по ощущению ткани под кончиками пальцев, я понял, что это лорд Бэкон.

Разгон мой был так силён, что мы оба упали — в темноте, в узкой каменной кишке, оставалось лишь надеяться, что мы не ушибли Машу…

Он больше меня не уговаривал. Вообще не тратил слов — Лорд Бэкон был опытным бойцом, и он не собирался умирать.

Напротив, он нацелился убить меня, и поэтому дрался грязно, как преступник, как бандит в подворотне.

Большими пальцами он сразу вцепился мне в глаза. Знал, что без воздуха я прекрасно обойдусь, да и нож в сердце испортит разве что, костюм.

Обхватив мою голову, вдавив пальцы в глазные впадины, он пытался провернуть её назад, выкрутить шею… И тут во мне взыграло.

Глаза! Только недавно я снял повязку, и ещё не забыл ощущение, с которым в глаз входит арбалетный болт. То, что лорд Бэкон покусился именно на глаза, так меня разозлило, что я забыл обо всём.

Ярость берсерка.

Если меня спросят, что и как было дальше — я не смогу ответить. Я просто не помню.

Взвыв, как самый настоящий оборотень, я принялся сопротивляться. Отчаянно, бездумно, зная, что на кону стоит единственное, что по-настоящему ценно: моя жизнь.

Согласен, звучит забавно: мертвец дерётся за свою жизнь.

Но в тот момент, когда я сцепился с Древним, чей опыт превышал всё, что я мог представить; чья сила превосходила мою, как стальной локомотив превосходит в скорости живую лошадь; всё, что я мог… Впрочем, слова тут бессильны.

Это была грязная драка.

В ход шло всё: удары в пах, в колено, однажды я почувствовал, как хрустнул, проворачиваясь в другую сторону, локоть… Зубы, ногти — я вспомнил, что могу отрастить довольно длинные, и впился ими в лицо Бэкона.

Он заорал.

Возмущенно, словно не ожидал такого подвоха. И всадил колено мне в живот.

И хотя дыхания уже давно не было, это было по-настоящему больно.

А потом он достал нож.

Не знаю, почему сэр Фрэнсис не сделал этого раньше — может думал, что и так справится. Но в какой-то миг я почувствовал, как лезвие входит в почку.

Тело пронзила судорога, я выгнулся дугой, и… Обмяк.

Нет, сознания я не потерял. Но боль была такой сильной, что парализовала.

Позже я думал, что после третьей метки ко мне, частично, вернулись способности чувствовать, словно я живой — несомненно, в этом заслуга Алекса.

В тот момент я думать не мог — только чувствовать. И что характерно: сквозь дикую боль, как росток, пробивалось ещё одно чувство: чувство страха. Я боялся умереть.

И осознав это, я рассмеялся.

А потом попытался схватить противника за шею… Но лорд Бэкон исчез.

Нож так и остался в моей почке.

Нанеся смертельный удар, вероятно он посчитал миссию выполненной, и не стал утруждаться отсеканием моей головы — процедурой сколь утомительной, столь и неаппетитной.

— МАРИ! — это звал лорд Бэкон. — Где ты, ангел мой? Не бойся, мерзкий стригой мёртв. Иди ко мне, девочка моя, я отведу тебя к свету…

Лёжа на боку, я считал секунды.

Маша не отзывалась.

Умница моя, — я посылал ей мысленные сигналы. — Молчи, девочка, затаись, не дай ему себя обнаружить.

— Мари, ты делаешь только хуже СЕБЕ, — увещевал лорд Бэкон. Голос его постепенно удалялся. — Скоро этот коридор будет затоплен, я открыл все шлюзы… Ты утонешь, Мари, и я не смогу тебе помочь.

Заведя руку за спину, я нащупал ручку ножа. Попытался вытащить, но не смог — пальцы скользили, размазывая кровь, и никак не могли ухватить…

— Сашхен, — это был не крик. Шепот. Лёгкий, как ветерок. И я уже подумал, что мне померещилось, но тут на щеку опустилась маленькая прохладная ладошка…

— Маша, ты в порядке? Ты не ранена?

— Только