Жмурки 2 - Татьяна Зимина

— В смысле?.. Он что, над тобой…

— Поверила чужому дяденьке, как мелкая дурочка.

Я попытался испустить вздох облегчения, и — не смог. Лёгкие были пусты, сердце не билось. Усилием воли я подавил рефлекс запустить «мотор». Если я это сделаю, просто истеку кровью.

Вот чего не учёл лорд Бэкон. Он забыл, что я — мертвец, и нанеся смертельный удар, решил, что этого хватит.

— Маша, ты должна кое-что сделать, — язык ворочался плохо, глотка пересохла. Всё-таки долго быть мёртвым стрёмно — начинаешь превращаться в мумию.

— Что угодно, только давай сначала уйдём отсюда, а, Сашхен? Ты слышал, что говорил этот дядька? Он уже открыл шлюзы и скоро здесь будет вода.

Я уже слышал глухой далёкий гул, но всё же…

— Пока ты мне не поможешь, я просто-напросто не смогу двигаться, — я не видел её лица. Но Маша сидела так близко, что я чувствовал её горячее дыхание на своей щеке. От девочки пахло шоколадом и мокрым воробышком. — Видишь ли, у меня в спине торчит нож…

Она не стала издавать ни удивлённых, ни испуганных вскриков. Просто протянула руку и нащупала лезвие. Я зашипел.

— Извини. Тебе больно?

— А ты как думаешь?

— Я думала, что ты мёртвый. А мёртвые боли не чувствуют.

— Видать, не такой уж я и мёртвый. Ты сможешь вытащить эту штуку?

Маша попыталась ухватить нож, но рукоятка была влажной от крови, пальцы скользили, а лезвие ходило в ране, причиняя неимоверную боль. Казалось, я весь покрыт ранами. Было такое чувство, что ножи торчат даже в пятках.

— Сейчас, — рука девочки убралась, но через пару секунд вернулась. — Я обернула рукоятку платком, — пояснила она. — Теперь я зайду с той стороны, упрусь тебе в спину ногой и потяну…

Я кивнул. Знал, что она не увидит, но сил говорить уже не было. Я мог только скрипеть зубами и моргать.

Потом мне стало так больно, что я не выдержал и зарычал. Боль ослепила, взорвавшись, казалось, вместе с позвоночником… А потом я обмяк.

— Сашхен, — Маша потрясла меня за плечо. — Ты можешь идти? Тут очень страшно.

Пол подо мной дрожал. Казалось, что по лабиринту бежит тяжелое чудовище, но влажный запах тины и ила давал понять, что это нечто покруче, чем все чудовища, вместе взятые.

Я попытался приподняться на руках — бесполезно.

Я давно не питался. Силы, накопленные за время общения с Алексом, истощились в драке с лордом Бэконом, вытекли из меня вместе с болью.

— Уходи, — я старался говорить спокойно. — Найди дядю Сашу и приведи сюда. Я вас дождусь.

— А вот и нет, — она что-то делала в темноте, чем-то шуршала. — Как только я отсюда уйду, придёт вода. Ты утонешь.

— Мёртвое не тонет.

— Поговори мне ещё…

Маленькая ладошка накрыла мой рот и на язык легла…

— Это что, конфета? — на вкус она была, как кусок сухого дерьма.

— Тебе же нужны силы, да? А в шоколаде очень много энергии, да-да-да, я читала!

Я невольно улыбнулся. Бедный наивный ребёнок.

То, что я не чувствую вкуса ШОКОЛАДА, говорит о многом.

— Прости, Маш. Но вряд ли мне поможет одна маленькая конфетка.

— Ну извини, — голос её стал сердитым и немножко виноватым. — Остальные я съела. Тётя Аня обещала дать мне ещё, и я подумала: а чего мелочиться?

— Ничего, — перед глазами встала леди Анна. Тело вновь скрутила судорога — не знаю, может это её образ неземной так на меня подействовал…

— Сашхен… Кажется, я знаю, как тебе помочь.

Я сразу понял, о чём это она.

— Даже не думай! Нет! Я тебе запрещаю!..

Но когда моих губ коснулось её влажное запястье…

Маша воспользовалась ножом. Тем самым, что вытащила из моей раны.

Клык даю: найдётся не так уж много взрослых, способных рассуждать столько хладнокровно в таких обстоятельствах.

А ведь она боится, смертельно боится — сама мне сказала…

— Хватит, — я с усилием отвёл руку девочки от своего лица. Сколько я успел выпить? Грамм сто? Этого должно хватить. — Спасибо.

Я уже чувствовал благотворное влияние крови.

Сердце начало биться само, без напоминаний, смывая усталость, страдания и напряжение, копившееся с тех пор, как Гоплит сказал, что Машу похитили.

Теперь она рядом, я почти пришел в себя, и кажется, у нас есть неплохой шанс…

— Ой! — я почувствовал, как Маша вскакивает на ноги. — Мокро.

— Вода, — слава Богу, она не неслась всепоглощающей волной, но хорошего всё равно мало: я представил, как наполняется коридор, как вода плещет меж узких стен, поднимаясь до потолка…

— Сашхен, теперь ты уже можешь идти?

Я попытался встать. Да, нелегко, но терпимо.

Кряхтя, подхватил я девочку на руки и побрел, уже по щиколотку в воде.

— Вообще-то я уже большая, — сердито сказала Маша мне в щеку. Но попытки слезть не последовало. — Мне уже девять.

— Ничего, — с каждым шагом идти становилось легче. — Так надёжнее… Слушай, — я приподнял девочку повыше. — Ты же говорила, что тебе ПОЧТИ девять.

— Ну да. Вчера у меня был день рождения.

— Ух ты.

Подарки. Торт со взбитыми сливками. Фокусники, друзья, мультики — ВОТ ТАК должны проходить детские дни рождения…

— Ага. Сама в шоке.

— С меня подарок.

— Спасибо. Сашхен…

— Да? — одной рукой я держал Машу, другой держался за стену — вода поднялась до середины бедра…

— А Рамзес жив? Понимаешь, когда меня… В общем, я слышала выстрелы, а потом он упал.

Соврать? Нет. ТАКОМУ ребёнку врать нельзя.

— Когда мы вылетали в Шотландию, он был жив. Гоплит сказал, состояние критическое, но стабильное. Понимаешь, он потерял много крови…

— Его нашел Валид?

— Да.

Маша прижималась ко мне всем телом, и я вдруг почувствовал, что девочка расслабилась и обмякла.

— Что с тобой? Маша, не молчи!

— С ними всё будет хорошо, — невнятно сказала она и откинула голову мне на плечо.

Потеряла сознание? Нет, просто уснула — вот так, сразу, словно выключили лампочку. Я пристроил