Жмурки 2 - Татьяна Зимина

Я моргнул.

Поразительная сила воли. Не знаю, был ли я в её возрасте такой же цельной личностью? Сомневаюсь.

Загребая веслом, я попытался приблизить лодку к берегу. Дело это было хитрое: надо удерживаться на расстоянии от острых камней, и в то же время быть достаточно близко, чтобы Маша могла рассмотреть…

— Вон он! — она указала на тёмную тряпочку, лежащую на воде.

— Уверена?

— Греби давай.

Я нёс её на руках, — думал я. — Я спас её от лорда Бэкона, и не дал ей утонуть и замёрзнуть…

Но она дала мне свою кровь. Вытащила нож из моей почки и не произнесла ни слова упрёка по поводу Мишки.

Она имеет право так со мной разговаривать.

— Ещё чуть ближе, Сашхен.

Теперь и я видел, что на волнах колыхается не просто тряпочка. Большая серая бабочка с кожистыми крылышками… Непонятно правда, жив он или мёртв.

После взрыва прошло много времени.

Терентия могло вынести из замка ударной волной…

Я вспомнил, как в детстве наблюдал за бабочками-капустницами над прудом. Они могли даже садиться на воду — главное, чтобы крылышки оставались сухими. Но стоило им распластаться по воде…

— Ну-ка, подержи меня, — Маша, вытянув руку далеко за борт, подхватила мыша на ладонь и… Я вовремя схватил её за край юбки.

Я ничего не понимаю в летучих мышах. Этот был мокрым, сморщенным, серым и на вид очень мёртвым.

— Его надо согреть, — объявила девочка, и хотела сунуть зверушку за пазуху.

— Подожди, — протянув руку, я накрыл Терентия ладонью.

А потом сделал так, как делал, когда делился своей энергией — только аккуратно, почти ювелирно выпустив небольшую струйку…

Кажется, я сумел различить быстрые и лёгкие удары крошечного сердца.

— Спасибо, — сказала Маша. — А теперь греби к мосту. Вон, дядя Саша нам машет.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

И я погрёб.

Генерал в юбке — так называют немногих женщин, обладающих талантом командовать мужиками.

А как назвать девочку, которая вьёт верёвки из отдельно взятого стригоя?..

Валлиец не подвёл. Он ждал в Дорни, так называется деревня в километре от замка. Здесь тоже слышали грохот, и к Айлин-Донен уже отправилась спасательная экспедиция — здесь решили, что стены обрушились сами, просто от старости.

Алекс объяснил, что взорвался пороховой погреб, в котором хозяин зачем-то держал тротил. И заверил, что никто при этом не пострадал — кроме нас, внутри никого не было. Взрыв случился под утро, а кухарка, также как и несколько горничных, были приходящими…

Нам, как жертвам катастрофы, оказали царский приём: напоили горячим элем, дали сухую одежду и даже предложили согреть ванну — для этого пришлось бы натаскать около пятидесяти вёдер воды из ручья, но это пустяки, каких-нибудь пара часов, и можно будет принимать ванну.

Шеф великодушно отказался.

На Мириам смотрели с недоверием — в отличие от нас, грешных, она выглядела, как настоящая благородная дама — лишь платье растрепалось по подолу и чуть запачкалось.

Но то, как девушка осушила полную кружку эля, кажется, убедило местных суровых шотландцев, что она — нормальная баба, не чета этим аристократам, и вообще своя в доску.

Валлиец молчал, курил свою трубку и только поглядывал хитро, то на нас, то на Машу.

Только сейчас я догадался проверить его ауру… Ну конечно. Его второй сущностью была росомаха — вестимо, у Гоплита связи с оборотнями налажены в любой точке нашего шарика.

Когда он заметил, как я его разглядываю, то подошел ближе, подмигнул, и на своём тарабарском английском сказал, что очень рад тому, что «лорду» — короткий взгляд на Алекса — удалось вызволить свою маленькую дочку из лап колдуна…

Они знают, — подумал я. — Жители окрестных деревень прекрасно знают, что за птица лорд Бэкон.

Просто им всё равно: они не трогают его, пока он не трогает их.

И только я намылился выпить ещё одну кружку горячего эля, как за околицей раздалось уже знакомое «твок-твок»…

— Это за нами, — пояснил шеф. Будто могло быть по-другому, право слово.

— Что, не захотели трястись четыре часа в джипе?

— Зачем ехать, когда можно полететь?

Перед мысленным взором появилась картинка: шеф прикладывает палец к виску и крутит им туда-сюда…

Ай да шеф. Всю жизнь боялся летать, а тут попробовал — и понравилось.

А ты посиди голым профилем на раскалённой печке, кадет. Может, тебе тоже понравится.

Подхватив Мириам под руку, он побежал к вертолёту, ярко-красному туристическому «Бристолю».

Мы с Машей переглянулись, и попрощавшись с валлийцем и жителями деревни, пошли следом.

С Мириам я так и не поговорил.

Мне очень хотелось спросить, как она оказалась в Шотландии и чем закончилось её противостояние с леди Анной…

Но во-первых, мы ни на секунду не оставались наедине — Маша вцепилась в меня, как приклеенная.

А во-вторых, спинным мозгом, или тем, что немного ниже, я понимал: о леди Анне у Мириам спрашивать не надо.

— Где вы нашли вертолёт? — спросил я шефа, когда мы четверо устроились в вполне комфортабельных мягких креслах.

Тот фыркнул и пожал плечами.

— Просто позвонил в туристическую компанию и перечислил им деньги. Пятьсот фунтов — и через полчаса мы уже в Глазго.

Ну ведь можете, когда хотите, шеф.

Я им тихо гордился. Нет, правда, мне даже не было стыдно, что не я первым додумался до такой простой идеи.

Хотеть и мочь, кадет, это всё-таки две большие разницы. Опять ты путаешь круглое с мягким.

На аэродроме рядом с Глазго нас ждал тот же Гольфстрим — заправленный и с трезвыми пилотами.

Нам разрешили взлёт.

И только в воздухе я почувствовал некоторое облегчение.

Всё то время, что мы провели в деревне, что летели на вертолёте, и особенно — на аэродроме, я ждал: сейчас что-нибудь случится.

Лорд Бэкон — не такой человек, чтобы позволить сбежать столь жирной и лакомой добыче. Он обязательно должен что-нибудь предпринять.

Но то ли судьба решила дать нам временную амнистию, то ли лорд Бэкон всё-таки испугался связываться с шефом, но нас отпустили без единого звука.

Операция по спасению Маши заняла даже меньше времени, чем мы рассчитывали — до начала фестиваля оставался ещё целый день.

Хватит, чтобы успеть