Жмурки 2 - Татьяна Зимина

— Ну, если ты так говоришь… — пробормотал я скорее, себе. — Значит, так и будет.

Через пару минут я увидел свет.

Глава 23

Вода достигала груди. Я пытался поднять Машу повыше, но каменный свод над головой был слишком низок, иногда я задевал его макушкой.

Свет впереди становился всё ярче, и я упорно брёл к нему, загребая ногами, крепко придерживая девочку одной рукой и цепляясь другой за камни стены.

Когда я подошел к выходу, вода достигла подбородка. Маша давно проснулась, но молчала, только покрепче обняла меня за шею и дышала — быстро-быстро, я чувствовал её горячее дыхание на виске.

Наверное, только оно и не дало мне впасть в ступор.

В ледяной воде тело сделалось деревянным, члены двигались неохотно, мозг засыпал — как у рептилии. И только эта тоненькая струйка живительного тепла напоминала о том, что я должен идти вперёд.

К тому же, двигаться пришлось в гору — коридор всё время повышался. Вероятно, это и спасло его от полного затопления.

Нам повезло наткнуться именно на этот ход. Если б я свернул не сюда, кто знает, где бы сейчас плавали наши тела?..

Наконец мы выбрались наружу. Облака плотно окутывали небесный свод, сквозь них просвечивало нечто блёклое, мутное — тусклое солнце или яркая луна, сразу и не понять.

Мы оказались на лесистом берегу — замок возвышался напротив, а между нами раскинулось озеро. Мы прошли подземным ходом на другую сторону, возможно, на соседний остров — мост был в другой стороне.

Маша с интересом вертела головой, но когда я опустил её на галечный узкий пляж, поёжилась. Ветер пронизывал до костей, а в мокрой одежде её ждало как минимум, воспаление лёгких.

Сняв с себя куртку, я укутал девочку — хотя и мокрая, она не продувалась. Но всё равно надо что-то делать, и очень быстро.

— Рюкзак остался в моей комнате, — ни с того ни с сего сказала Маша. Голос её звучал хрипловато, как у взрослой.

— Придётся о нём забыть.

Я пытался придумать, как переправиться на тот берег, где был мост. Плот, обломок дерева — подойдёт что угодно, валлиец обещал ждать нас в деревне неподалёку. Если я успею доставить туда девочку, всё будет хорошо. В деревне есть трактир, а там найдутся огонь, горячее питьё и сухая одежда.

— Мы должны вернуться в замок, — сказала Маша. Она всматривалась в остров, глаза слезились на ветру, и девочка нетерпеливо смахивала слёзы рукавом моей куртки.

— Дядя Саша и Мириам прекрасно справятся и без нас, — буркнул я.

Я тоже смотрел на древние серые стены — они были не так уж и далеко, всего лишь узкий пролив отделял нас от Айлин-Донен.

Смотрел, пытаясь уловить признаки… Чего угодно.

Может, фигурки людей на стенах. Может, разбитое окно или крики — что угодно, что дало бы понять: шеф жив. Он сопротивляется.

— Сашхен, мы ДОЛЖНЫ попасть обратно.

Признаться, меня тоже тянуло к замку. Во-первых, я не хотел никуда уезжать без шефа. Во-вторых, там осталась леди Анна… Не знаю, зачем, но я хотел её видеть. И… Да. Там была Мириам.

До сих пор не отделался от ощущения, что она была глюком. Чего только не случается с воспалённым разумом… И тогда всё гораздо хуже: получается, что я бросил шефа одного.

— Я разведу костёр, — сказал я, подобрав и сложив кучкой несколько белёсых веток, выброшенных на берег. — Ты останешься здесь и будешь греться у костра, а я быстренько сплаваю…

— Нет. Я должна пойти с тобой.

— Маша, один я гораздо лучше…

— НЕТ.

Это не было криком. Но голос девочки прозвучал гулко, окончательно. Для себя она всё решила.

— Тебе надо согреться. Ты простудишься.

Девочка залихватски шмыгнула носом и упрямо тряхнула мокрыми волосами.

— Я ДОЛЖНА вернуться, понимаешь? — я не понимал. — Один раз я уже бросила друга, — сказала она горько и тихо, так, что я еле расслышал — скорее, угадал по губам. — Тогда ты тоже говорил, что разумнее сбежать и привести помощь, и я тебя послушала, а Мишку в это время убили, а теперь ты говоришь мне ждать здесь, а там остался Терентий, и если я за ним не вернусь, то он тоже… — она задохнулась.

По лицу девочки текли слёзы — не от ветра. Её буквально колотило, от холода, от нервного напряжения, от усталости…

Но она всё равно не сдаётся, — напомнил я себе. — Сколько людей на её месте согласились бы подождать у горящего костра…

Но не она. Только не Маша.

— Послушай меня, — присев перед ней на колени, я обнял девочку обеими руками, прижал к себе и заглянул в лицо. — В том, что случилось с Мишкой, ты НЕ ВИНОВАТА.

— Ещё как виновата! — она вырвалась, отскочила от меня, как дикий зверёк, сорвала куртку и бросила её между нами. — Это всё я! Я СБЕЖАЛА, и оставила его там. Я СБЕЖАЛА, и оставила Мишку одного. И он умер, да-да-да, я сама видела. А теперь ты хочешь… ТЫ ХОЧЕШЬ, чтобы я бросила Терентия! Он остался в моём рюкзаке, тётя Аня обещала мне, ОБЕЩАЛА, что я смогу вернуться за ним, но…

Но он — всего лишь летучая мышь — хотел я сказать. И не сказал.

Нет такого понятия: «всего лишь», когда речь идёт о живом существе. Друг или нет, но она права.

— Мы вернёмся вместе, — сказал я. — И спасём Терентия. Ну, и шефа тоже… Как только я придумаю, как это сделать.

Вот почему она молчала всё это время. Вела себя, как обычно, ни словом не поминая Мишку… Чувство вины. Маша решила, что именно она виновата в его смерти. Она не смогла спасти друга.

Но ведь и я тоже виноват!

— Сашхен…

Это я убедил её бежать. И часть вины — большая часть — лежит на мне. Почему я об этом не думал раньше?..

— САШХЕН!

— Да? Что такое?

— Может, надо сесть вон в ту лодку?

— Какую лодку?

Но проследив за взглядом девочки, я и сам её увидел.

Там,