Арнайр - Atrnerseh

class="p1">Он рванул вперед, игнорируя ревущих вокруг людей, уворачиваясь от мельтешащих теневых тварей. Холод тумана обжигал кожу, голодная пустота пыталась просочиться сквозь его собственную подавленную Гармонию, выедая волю. Он видел, как Даниэль швырнула в черноту провала сгусток живой тьмы – ее собственную силу, пытающуюся заглушить резонанс. Сгусток исчез, поглощенный без следа. Недостаточно.

Маркус достиг края. Глянул вниз. Не обрыв. Туннель? Нет. Разрыв. Искаженное пространство, уходящее вниз, в невообразимую глубину, заполненную сизым туманом и движущимися в нем огромными, кошмарными очертаниями. И в самой глубине этого разрыва – пульсацию. Темное сердце голода. То самое, что он почувствовал под Падшим Камнем. Оно было здесь. Под Аргосом. И Вестник Бури лишь… нацелил его. Использовал Торвина как проводник, как прицел.

Гармония внутри Маркуса взвыла. Не яростью. Отчаянным протестом против этой пожирающей пустоты. Она рвалась наружу, чтобы защитить, создать островок стабильности в этом безумии. Но подавление Джармода душило ее, как удавка. Использовать силу – значило сломать себе мозг под гнетом надзора. Не использовать – позволить разрыву расширяться, позволить тварям и голоду поглотить цитадель снизу.

Внезапно – новый звук. Не гул снизу. Звон. Чистый, высокий, режущий хаос как лезвие. Звон колокола Черной Башни. Сигурд. Патриарх поднял тревогу всей цитадели.

И этот звон… он резонировал. Не с голодом Глубины. С чем-то в камне самой цитадели. С древними защитными рунами, вмурованными в фундамент. Слабыми, почти угасшими, но все еще живыми.

Мысль ударила Маркуса, как молния. Не сопротивляться голоду. Резонировать. Не создавать щит, а… настроиться. Найти частоту древних рун Аргоса, частоту его камня, его памяти. Использовать звон колокола как камертон! Усилить его Гармонией, не для разрушения, а для… пробуждения. Для напоминания камню, кто он есть. Чтобы он вспомнил свою твердость, свою целостность перед лицом пожирающей пустоты.

Это был безумный риск. Это требовало ослабить подавление или сломать его, направив Гармонию на невероятно тонкую настройку. Джармод убьет его за неповиновение. Или разрыв убьет всех.

Маркус встретился взглядом с Джармодом. Тот, отбиваясь от тени с клешнями скорпиона, видел его колебания. Видел понимание в глазах Маркуса. И в его каменном лице, в миллиметре сжатых губ, Маркус прочел не приказ, а… вызов. И молчаливое, страшное разрешение. Сделай. Если сможешь.

Маркус закрыл глаза. Игнорируя крики, шипение тварей, леденящий холод разрыва, он сосредоточился на звоне. На том чистом, высоком звуке, который вибрировал в камне под ногами. Он нашел его сердцевину, его чистую ноту. И свою Гармонию, сжатую, но живую, он натянул как струну. Не отпустил. Настроил. Заставил вибрировать в унисон с древним звоном Аргоса.

Вжииииииииииииииииииииииуууууу…

Это был не звук. Это было ощущение. Волна… не силы, а твердости. Идущая не от Маркуса, а сквозь него, от самого камня цитадели. Она расходилась от края провала, как круги по воде. Сизый туман отшатнулся, сгустился. Тени зверей завизжали – не от боли, а от внезапного сопротивления. Камни вокруг провала, только что рыхлые и готовые рассыпаться, на мгновение вспомнили свою природу. Края разрыва сомкнулись на сантиметр. Пульсация темного сердца внизу дрогнула, ослабла.

Это длилось долю секунды. Гармония Маркуса, и без того перегруженная, рванулась, как струна. Белая боль взорвалась в его черепе. Он рухнул на колени, кровь хлынула из носа, мир поплыл.

Но эффект был достигнут. Прорыв был не остановлен, но задержан. Очаг резонанса Глубины был нарушен.

«СЕАЛЬ!» – рев Джармода заглушил все. Он был уже у провала, его руки мелькали, бросая не камни, а сгустки абсолютной, контролируемой пустоты – его собственной силы – в разрыв, поверх того, что бросила Ариэль. Не заглушить резонанс, а изолировать его. Создать временный пузырь небытия вокруг точки прорыва.

Подбежали боевые алхимики Внутреннего Круга, их руки уже светились энергией рунных печатей. Они начали накладывать временные, яростно пылающие барьеры поверх усилий Джармода и Арииэль. Разрыв сжался еще больше, туман отступил, последние тени звери, не успевшие скрыться, были сметены сокрушительными ударами появившихся наконец элитных стражей Патриарха.

Битва во дворе стихла так же быстро, как началась. Остались трупы, вонь гари и страха, и зияющая, но теперь запечатанная алхимическими печатями и покрытая временным куполом силы дыра в полу двора. И тишина. Шоковая, оглушающая.

Маркус, все еще на коленях, вытирал кровь с лица, его тело тряслось от истощения и боли. Он видел, как Джармод подходит к нему. Не чтобы помочь подняться. Чтобы оценить ущерб. В его глазах не было благодарности. Была холодная переоценка актива.

«Резонанс с защитным контуром цитадели,» – констатировал Джармод, его голос был ровен, но в нем звучало некое подобие… уважения? К пониманию, не к человеку. «Неожиданный вектор применения. Эффективность… ограниченная, но значимая.» Он посмотрел на запечатанную дыру. «Торвин… не выжил. Его тело было проводником и топливом. Он выполнил свою функцию.»

Маркус сглотнул ком крови и ярости в горле. Мальчик был расходным материалом. Для Вестника Бури. Для Глубины. И, возможно, для кого-то еще внутри этих стен.

Ариэль материализовалась рядом, ее лицо было бледным, на рукаве роба зиял порез, из которого сочилась не кровь, а темный дымок. «Это был не просто прорыв,» – прошептала она, глядя на купол над дырой. «Это была… разведка. Пристрелка. Они нашли слабое место. Им показали путь.» Ее взгляд скользнул по Маркусу. «Твоя Гармония… она не просто защитила. Она ответила. На частоту Глубины. Они это почувствовали.»

Над цитаделью все еще висел чистый, высокий звон тревоги. Но теперь в нем слышалось не только предупреждение. Слышался вызов. Аргос ранили. Но он показал клыки. Война из далекой долины пришла в самое сердце клана. И Маркус, с его больной головой, окровавленным лицом и закованной в невидимые цепи силой, только что стал не просто инструментом. Он стал мишенью. Для врага извне. И, возможно, для тех, кто во тьме внутри стен, кто ждал момента слабости. Подготовка кончилась. Война началась по-настоящему. И первой ее жертвой пал безмолвный мальчик с глазами-безднами.

Глава 32 Жатва Пустоты

Звон тревоги над Аргосом сменился глухим гулом мобилизации. Камни цитадели стонали под тяжестью спешащих воинов, грохотом опускающихся решеток и шипением заряжаемых осадных кристаллов. Запах страха теперь замешан на железе, по́те и горьком дыме кузниц, работающих без отдыха. Но истинный театр военных действий раскинулся далеко за стенами – в прокопченной долине Режущих Ветров, у подножия пылающего Штормового Утеса, где в руках Клана Горна дымился захваченный Падший Камень.

Лагерь Арнайров раскинулся на