Возвращение рейдера «Нибелунг» - Сергей Фомичев

— По снимкам трудно судить, мэм. Он получил лазером прямо по центру. Почти наверняка разрушены кольца маршевых двигателей. Возможно разломился корпус. Но трудно сказать наверняка.

В любом случае «Принц» остался без связи. Значит ли это, что нужно лететь к пикету Шпака-Кречмана? На «Черном дельфине» есть орудия и она могла бы оттуда руководить сражением с помощью информационных снарядов. Но тогда они потеряют время и возможность нанести удар по самой крупной группировке противника.

— Прыгаем на сто миллионов километров. Думаю, Хищник-4 не ближе двухсот миллионов от Хищника-3. Это логичное эшелонирование чтобы прикрывать спину.

— Окажемся между ними? — переспросил Вальтер.

— Да, и достаточно далеко от каждого.

Она ввела данные в вычислитель. При такой низкой скорости кораблю предстояло лететь в гипере двадцать четыре минуты и тридцать секунд. Тем не менее, благодаря конструкции и криогенным системам, шнелльбот мог даже теперь не отключать энергетический реактор.

— Таймер на выход, — распорядилась графиня. — Двадцать четыре минуты тридцать секунд за вычетом прошедшего времени.

Мур ввел данные в навигационный компьютер и проекция высветила обратный отсчет. Оказывается они проведи в гипере всего чуть больше девяти минут.

На столь медленной скорости входа возможный люфт получался огромным — до сотни тысяч километров. Примиряло лишь то, что куда бы корабли ни выбросило, они окажутся подальше от противника.

— Теперь вы скажете, что задумали, миледи? — спросил Лемэтр.

— Мы вернемся на хорошей скорости и вмажем по ублюдкам полный залп.

* * *

— Выход.

— Развернуть периферию. ОКП, дистанция до Хищника-3?

По кораблю разлетались команды, операторы пытались определить положение противника, который все еще шел по тому же курсу с тем же торможением.

— Включить маршевые, мэм? — предложил Лемэтр.

— Одну секунду, Ив!

Они могли продолжить манёвр в любой момент. Вопрос с каким ускорением? Противник, что один, что другой заметит джеты их двигателя не раньше, чем через пять с половиной минут. «Принцу» же нужно за это время закончить торможение и начать разгон в обратном направлении. Потом прыгнуть и произвести залп.

Чтобы запуск торпед не заметили нужно чтобы они в гипере опережали скорость света в обычном пространстве, иначе противник засечет запуск и успеет принять меры. Удар должен быть неожиданным для врага. Чтобы он сам оказался в их недавнем положении, когда только разрывы боеголовок указали бы на начало атаки.

Но это как раз не проблема. Собственная скорость торпеды приближается к нужной величине. Проблема в другом — в точности. Чем меньше скорость тем больше разброс из-за неточности вычислений и флуктуаций. Но пяти с половиной минут будет мало при обычном разгоне. Итак… максимум, что ни могут достигнуть в заданных параметрах это… пятнадцать километров в секунду. Плюс торпедные десять, итого двадцать пять. Чтобы выйти в ноль и разогнаться до такой скорости им потребуется…

— Ив, на тебе расчеты, сказала графиня. — Разгон на четырех же пять минут двадцать секунд до скорости пятнадцать километров в секунду. Затем прыжок на дистанцию залпа по Хищнику-3, залп и сразу второй прыжок к Новой Австралии.

— Да, мэм.

Вроде бы ничего не забыла.

— Боцман, приготовить корабль к перегрузкам, — распорядился старпом. — Инженерный, запустить маршевые двигатели по команде. Активировать форсаж. Ускорение сорок метров в секунду за секунду.

Четырехкратные перегрузки для персонала военного флота дело нормальное, но нельзя сказать, что привычное. Кратковременно они иногда возникали при выходе шаттлов или ботов на орбиту или во время посадки. На космических кораблях максимальное ускорение использовали крайне редко, так как это приводило к колоссальному расходу топлива. Однако, сейчас только работа на пределе возможностей могла позволить графине обмануть эшелонированную армаду.

При боевом режиме команда заранее готовилась и к перегрузкам, и к разгерметизации. Во время боя корабль могло разнести на куски, а могло закрутить так, что глаза вылезут из орбит. Поэтому все изначально полулежали в креслах, разложенных в противоперегрузочном варианте и были облачены в скафандры. Теперь им осталось лишь надеть шлемы, потому что во время четырех же сделать это будет непросто. Поэтому предупреждение и проверка лишними не бывают.

— Корабль готов, — отозвался боцман, собрав отчеты с отсеков. — Люди в пристегнуты. Вещи принайтованы.

— Двигатели готовы, — доложили из инженерного.

— Poehali, — сказал Лемэтр.

Навалилась тяжесть. Стало трудно дышать. Скафандр делал все что мог, включая подачу особой дыхательной смеси. Она облегчала управление голосом и предотвращала кессонную болезнь в случае разгерметизации.

— Три метра в секунду за секунду, — сообщил вычислитель.

На боковых проекциях несколько циферблатов отсчитывали время до момента пуска и ухода в гипер.

— Торпедный. Выставить замедление десять секунд на боеголовки с ядерным взрывом и шрапнелью, — распорядилась графиня. — Я хочу, чтобы первыми сработали ИРЛ.

— Да, мэм, — отозвался лейтенант Смит. — Цели прежние?

Ада задумалась. «Алькатраса» с ними больше не было, а значит в залпе будет только шестьдесят торпед и потратить их все на три крейсера выглядело теперь непозволительной роскошью. Основная задача сейчас не уничтожить флагманы противника (если предположить что ими выступают крейсера), а вывести из игры как можно больше боевых корпусов. Выбить панели контура, разрушить радиатор, повредить топливную систему. Что угодно, лишь бы ремонт занял побольше времени. А еще хотелось бы нанести удар по слабо защищенным транспортным судам.

— Торпедный, поправка по распределению целей, — ответила она, наконец. — На каждый крейсер по три торпеды с ИРЛ и по одной с ЭМИ. Ядерные фугасы и шрапнель на транспорты. По одной на борт. Остальные заряды распределите по эсминцам. По два. Сколько хватит.

— Да, мэм.

Графиня поморщилась. Такое распределение целей не отвечало канонам боя, предписывающим концентрацию огня. При заданных параметрах только одна из двух боеголовок сможет выйти на дистанцию эффективного поражения. Но что делать? Она была ограничена в ресурсах.

— Четырнадцать метров в секунду, — сообщил вычислитель.

Цифры на проекциях таймеров приближались к нулям.

— Готовность! — проревел боцман.

Вот где наконец-то сказался инженерный гений Джонсона. Хищник-3 не успел среагировать на опасность. Он даже не увидел её, пока острые и невидимые глазу рапиры рентгеновских лазеров не начали вспарывать корпуса. Те, кому повезло еще успели вырубить двигатели и выпустить облака отражателей, электронные имитаторы. Но лазерные боеголовки уже все сработали, летела шрапнель, сдувая обманки, боеголовки с генератором ЭМИ глушили приборы. А ядерные взрывы полировали излучением обломки и отражались в глазах тех, кто пережил бойню.