Белый журавль обнимает меч рассвета. Том 1 - К. Рэдлиф

Цзэ Сюлань не мог поговорить ни с одним жителем, но отчего-то чувствовал себя выговорившимся как никогда. Это место должно было стать чем-то опасным, но в результате подарило ему покой, которого ему давно недоставало.

И лишь где-то глубоко в сердце червь тоски медленно точил это радостное чувство. Сколько бы Цзэ Сюлань ни пробыл здесь, он помнил, во что превратилась Цзыянь. Пустота, безнадежность и скорбь единственного оставшегося человека – вот какой пейзаж сейчас разворачивался в реальном времени. Впрочем, если ему позволено еще немного побыть частью «солнечной долины», то этот заклинатель не имел никаких возражений.

Солнце окрашивало небо лиловыми красками, напуская тени на низенькие крестьянские домики с соломенными крышами. До сумерек осталось меньше одной стражи [22], когда с громким плачем-криком по улицам Цзыяни пронесся сяо Шу. Его щека была разодрана, руки расцарапаны в кровь, одежда в беспорядке. Он столкнулся с чем-то страшным. На грязном рукаве детских одежд алела кровь, и у Цзэ Сюланя была вовсе не оптимистичная догадка, кому она принадлежала.

– Демоны, демоны! – верещал мальчишка, плача навзрыд. К нему тут же бросились люди изо всех домов. Почти пустая улочка наполнилась женщинами, мужчинами, стариками и детьми. Все наперебой спрашивали, что случилось и откуда сяо Шу прибежал в таком виде. Но ребенок, напуганный до смерти, не мог произнести внятно ни слова. Он бессвязно выкрикивал слова «озеро», «цзюцзю» и «демоны». И только Цзэ Сюлань смог составить их воедино.

Теплота, поселившаяся в его душе днем, разбилась, как хрупкая ваза, сброшенная со стола. Что-то сдавило его сердце, мешая тому нормально сокращаться. Он столько лет обучался медицине, чтобы пуститься в такие сопливые сравнения…

Когда Сянь Мин прибежал на шум, Хэй Янь уже летел по воздуху к жителям. Он был похож на горбатого человека со множеством рук и длиннющими волосами. Ног, казалось, у него не было. Все ниже пояса было скрыто черным дымом. Однако не внешний вид был самым страшным – это существо было способно разделяться, создавая вполне себе реальные копии. Эти копии тоже захватывали тела и убивали, питаясь людскими душами. Хэй Янь нечасто выходил на охоту. Как правило, эти духи совершали набеги на деревушки, где не было заклинателей, чтобы их защитить, и съедали крестьян подчистую. А потом несколько лет прятались во мшарах.

Сянь Мин перехватил меч поудобнее. Чем сильнее Хэй Янь, тем больше копий он сможет создать. Ситуация становилась опасной даже для практикующего боевые искусства. О простом народе и речи не шло.

– Быстро все по домам! – воскликнул Сянь Мин и бросился к духу, который разорвался на десять частей, и кинулся вниз, к людям. Жители тут же метнулись врассыпную, прячась по домам. Дикие крики заполнили улицу. А Цзэ Сюлань стоял неподвижно и наблюдал. Даже если бы он всей душой желал помочь, это уже давно произошло. Все было похоже на слишком реалистичный фильм или сон. Вот только это реальные люди разрывались, стоило духам вселиться в их хрупкие тела, это реальные люди кричали и рыдали. Все это не было сном или иллюзией.

Цзэ Сюлань был человеком черствым, честно говоря. Он рос без должного тепла и заботы и уже в раннем возрасте понял, что никому он не нужен. Его родители были не плохими людьми. Они не ругали его и не били, но и не проявляли к нему никакого другого внимания. Они были больше похожи на воспитателей пансионов, чем на любящих людей, что заботятся о своем ребенке. Не получив ласки и заботы, Цзэ Сюлань не понимал, почему он вообще должен дарить ее другим, да еще и безвозмездно. А возможно, все дело было в том, что его просто не научили любить.

Но сейчас его сердце обливалось кровью, словно клапаны не захлопывались полностью, заставляя орган отчаянно захлебываться и всхлипывать. Давно забытые чувства жалости и сострадания поднялись снежным вихрем в его душе, волнуя кровь. Он видел трупы. Он привык к мертвым людям, его не воротило, он не боялся их. Но видеть, как десятки людей гибнут, а ты не в состоянии ничего сделать…

Всю жизнь Цзэ Сюлань считал себя бессердечным и черствым эгоистом, но сейчас он понимал, что, будь у него возможность помочь, он бы попытался. Мир так влиял на него или это он повзрослел, было не ясно, но отчего-то свет душ этих крестьян казался ему важнее его собственного. Кажется, это их страх и скорбь так влияли на него.

Сянь Мин не справлялся. Хэй Янь был слишком силен, и заклинатель просто не успевал поспеть за всеми его размножившимися воплощениями. Мужчина резво рубил духовным оружием напополам уродливых существ, но он не мог быть везде сразу. А тем временем клоны, ничем не уступающие оригиналу, разлетались по домам.

Именно в этот беспорядок и вернулся Суй Чжун. В одной его руке был сверток с новыми одеждами для Шан Ло, а в другой – корзинка с маленькими утятами. Дева Шан всю зиму говорила, что хочет завести уток и растить их во внутреннем дворе. Корзина с глухим треском упала на каменную кладь под ногами. Писк испуганных утят смешался с людскими стенаниями.

– Суй Чжун, осторожнее. Он очень силен! – закричал что было мочи Сянь Мин, увидев друга.

Тот молча выхватил меч, закружившись в танце клинка и заклинательской силы. Мощным вихрем он вклинился в самый центр боя. Вдвоем было проще, но особо это ничего не решало. Спустя какое-то время Суй Чжун словно очнулся ото сна и вспомнил нечто важное. Он отскочил подальше от сражения и крикнул:

– Я пойду к Шан Ло! Оставляю здесь все на тебя!

Оттолкнувшись от земли, Суй Чжун вскочил на крышу соседнего домика и направился к гостиному двору.

Сянь Мину ничего не оставалось, как продолжить сражение. Цзэ Сюлань последовал за Суй Чжуном, не в силах больше наблюдать за страданиями людей. Дорога к гостиному двору тоже была не чиста: несколько особо сильных копий Хэй Яня хозяйничали и там. Дух хоть и был простой, но достаточно сильный и изворотливый. Не так уж и просто победить его.

Цзэ Сюлань был мастером одной из высших ступеней, он достиг бессмертия. Хватило бы парочки волн дребезжащего Синчэня, чтобы уничтожить духа без следа. Но Суй Чжун был обычным боевым мастером. Он не носил звание бессмертного. Для него подобный дух был реальной угрозой.

Когда Сянь Мин закончил и рванул