Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

– Да, – призналась Нора и добавила: – И, честно говоря, я не подозревала, что ты сможешь туда проникнуть.

– В таком случае с твоей стороны было особенно невежливо не прийти.

Не так невежливо, как пытаться выведать секреты кузины, чтобы продать их Оскару Уоллену, но этого Нора говорить не стала.

– Считай, что ты меня впечатлила, – сказала она, и это было правдой.

– Так что такое «кровные узы»? – спросила Лотти, разглядывая стеклянную табличку.

– Это чары, которые подтверждают, что каждый Хольцфалль – действительно Хольцфалль, – объяснила Нора. – Если топор окажется в руках самозванца… – В голове у нее промелькнула череда ужасающих последствий. Она поежилась, стараясь не думать об этом. – Лет двести назад выяснилось, что жена Провиденса Хольцфалля ему изменяла и ни один из троих детей не был его родным ребенком. Об этом стало известно только на церемонии, когда хульдрекалл объявил, что у Провиденса нет наследников. Кстати говоря, это был последний случай – до нашего поколения, – когда в испытаниях состязались кузены, а не родные братья и сестры. Чтобы такого больше не повторялось, один чародей изобрел чары кровных уз. На стекло наносится кровь двух человек. Если капли отталкиваются, значит, эти двое не родня. В противном случае капли будут друг к другу притягиваться. И чем ближе родство, тем сильнее притяжение между каплями.

Нора подняла табличку и рассмотрела ее на свету.

– Вот, здесь кровь соприкоснулась. Когда у Хольцфаллей-мужчин рождаются дети, их обязательно проверяют, чтобы исключить вероятность измены. Да, Констанс и Клеменси успешно прошли проверку, увы. Но в твоем случае этот тест не имел бы смысла, ведь очевидно, что ты дочь своей матери. Значит, вторая капля крови призвана определить другую половину твоей семьи.

Всего несколько часов назад Нора приняла решение прекратить поиски убийцы матери. Они отвлекали ее, помешали ей победить в испытании. Была некоторая ирония в том, что именно теперь она обнаружила ответ, который желал получить Оскар Уоллен.

– Иными словами, – сказала Лотти, – эта штука для нас бесполезна. Мы же не знаем, кому принадлежит эта кровь.

– Бабушка редко подписывает свои секреты. – Нора прищурилась, поворачивая стекло и ловя их отражения.

Возможно…

Она прижала палец к стеклу, призывая свой врожденный дар. Отражение замелькало, перематываясь назад. Лотти молча наблюдала, пока Нора пыталась найти что-то в маленьком стекле.

– С зеркалами намного проще, – пробурчала она, не отвлекаясь от мелькающих изображений.

Вдруг в стекле возникло лицо Мерси Хольцфалль. Глава семьи выглядела несколько моложе, но не менее сурово. Она склонилась над стеклом с пипеткой в руке. Упавшая капля крови закрыла ее лицо. Прошло мгновение. Другое.

Они ждали, пока на стекло упадет вторая капля крови.

А потом в отражении появился кто-то другой.

Лизелотта Риддер. Личный рыцарь Мерси Хольцфалль.

Нора ожидала, что та достанет другую пипетку. С кровью мужчины, которого не было видно. Но вместо этого Лизелотта вонзила себе в палец иголку и уронила выступившую каплю крови на стекло.

Чары мгновенно активировались, и две капли притянулись друг к другу, заслонив лица женщин, наблюдавших за ними. Нора отдернула палец от стекла, и в нем снова отразились они с Лотти.

Она уже не раз задавалась вопросом, какой скандал мог вынудить Грейс спрятать Лотти в монастыре вместо того, чтобы просто выйти замуж за ее отца.

Ей в голову даже закралась мысль, что Лотти и впрямь могла быть наполовину бессмертной.

Но ее отец оказался вовсе не лесным духом. И не кем-то из 1-го круга.

Он был Риддером.

Из всех возможных ответов этот был самым пугающим.

Хольцфалли хранили много секретов. Один из них был важнейшим: причина, по которой Хольцфаллям нельзя было вступать в связь с рыцарями. Все знали о запрете. Но только Наследникам была известна его причина.

Нора раньше была Наследницей.

Она взглянула на Лотти краем глаза, пристально, как никогда не смотрела раньше. Ее кузина больше не была лишь плодом беспечности тети Грейс. Она стала оружием, которое могло положить Хольцфаллям конец.

Существование Лотти угрожало всей семье.

Этот секрет Нора точно не могла раскрыть Оскару Уоллену, хоть и влезла в поиски именно ради этого.

– Лотти… – Нора крепче сжала стеклянную табличку и нечаянно задела плечо кузины, но договорить не успела. Выражение лица Лотти вдруг изменилось. Она нахмурилась, словно прислушиваясь к чему-то вдалеке.

– Ты собиралась передать кому-то имя моего отца? – Нора не сразу сообразила, что эти слова прозвучали из уст Лотти, а не в ее собственной голове. – Ты подтолкнула меня к поискам, потому что хотела использовать эту информацию как разменную монету?

Нора замерла, будто обратившись в глыбу льда. Откуда Лотти могла это узнать? От Модести? Нет, это было невозможно. Модести была лишь инструментом, она понятия не имела, чего добивается Нора.

– Кому ты собиралась его передать? – Голос Лотти надломился. Нора с ужасом увидела слезы в глазах кузины. – Отправить в колонку сплетен?

– Нет, я… – Впервые в жизни Нора не знала, что сказать. Ее мысли забуксовали, пытаясь придумать какую-то ложь и оправиться от шока. Существовало лишь одно объяснение тому, как Лотти узнала правду. – Ты телепат, – осенило Нору. Ей даже в голову не приходило, что у кузины может быть врожденный дар. У Констанс и Клеменси, например, его не было. А уж самый ценный дар в семье…

Лотти ничего не ответила. Внимание Норы привлекло какое-то движение, и она резко развернулась. Но увидела лишь аккуратно подстриженный куст.

– Ты видела…

Договорить она не успела – сад ожил в мгновение ока. Из живой изгороди, которой он был окружен, вырвались толстые зеленые ветви и начали стремительно разрастаться во всех направлениях. Все вокруг закричали.

Трава тоже стремительно росла, а деревья образовали стены, отгородив Нору и Лотти от остальных гостей. Ветви и лозы, переплетаясь воедино, карабкались все выше и выше.

Нора подумала, не пуститься ли бежать, но предыдущее испытание она проиграла именно так.

Ее сердце заколотилось от предвкушения. Живая изгородь разрасталась, образуя вокруг них лабиринт. Еще одно испытание, еще один шанс проявить себя. Еще одна возможность выиграть кольцо. Еще од…

Нора моргнула.

Сад исчез. Вместо него у нее перед носом захлопнулось зеркальце с чарами забвения.

Глава 43

Лотти

В мгновение ока мир вокруг Лотти перевернулся вверх тормашками.

Секунду назад она стояла в солнечном саду посреди разрастающегося лабиринта. А теперь очутилась в кабинете бабушки, и за окном царила непроглядная тьма. Лотти будто выдернули из одного момента и засунули в другой. К горлу подкатила тошнота.

– Меня сейчас вырвет. – Клеменси, похоже, испытывала то же самое. У Лотти кружилась голова. Рядом с ней Нора, опираясь о край стола, содрогалась всем телом.

– Даже не думай. Возьми себя в руки. – Голос Мерси Хольцфалль звучал холодно. Ее размытый силуэт понемногу прояснился. Она сидела за столом, сложив руки, и перед ней были разложены четыре позолоченных зеркальца. Чары забвения, вспомнила Лотти. Как те, что ее мать использовала на горничной. Лотти опустила взгляд и увидела кровоточащий порез на руке, неизвестно откуда взявшийся. Ее дыхание участилось от испуга.

Мерси Хольцфалль забрала ее воспоминания. Их воспоминания. По меньшей мере несколько часов, если судить по темноте за окном. А возможно, даже дни или недели – откуда Лотти было знать?

Клеменси и Модести выглядели так же скверно, как Лотти себя чувствовала. Их платья были порваны, под ногти набилась грязь, волосы спутались. Но вот Нора… Нора выглядела так, будто голыми руками прорыла себе путь из царства подгорного короля. По ее лицу была размазана кровь, а тело покрывали ссадины, порезы и тонкий слой сажи. Словно она прошла сквозь огонь.

– Зачем? – хрипло сказала Нора. Кажется, выдавить больше одного слова она не могла. Но Лотти хотела задать тот же самый вопрос. «Зачем было забирать наши воспоминания? Какая может быть на это причина?»

– Чтобы вас