Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

– Что? – Вопрос застал ее врасплох.

– Титул Наследницы. – Он по-прежнему стоял на месте. – Зачем он тебе?

Журналисты задавали Норе множество вопросов, но этот ни разу. Он даже в голову ей не приходил. Это было все равно что спросить, зачем кому-то деньги. Ответ был очевиден. Но Аугуст, похоже, хотел, чтобы она произнесла его вслух. А Нора, открыв рот, не нашла, что сказать.

– Затем, – наконец проговорила она, – что он мой по праву.

– Вообще-то нет, – возразил Аугуст и сделал шаг к ней. – Он был твоим по праву. Но теперь это не так. А ты толком не знаешь, что будешь с ним делать, если получишь обратно.

– С Наследием не нужно ничего делать. Ты либо обладаешь им, либо нет. – Нора говорила медленно, как с ребенком.

– Вот именно. – Аугуст приблизился, и Нора вдруг разглядела его лицо в тусклом свете фонарей. – Вы вообще ничего не делаете. Хольцфалли уже сотни лет ничего не делают для города. Вы просто обладаете – и отбираете то, чем обладают другие. Богатеете, пока мы беднеем.

– Ты говоришь прямо как гримы. – Нору пробрала дрожь отвращения. – Если тебе так хочется, чтобы я раздала все свои деньги, я начну с того, что выпишу тебе чек за оказанные услуги.

– Мне не нужны твои деньги, Нора. – Аугуст повысил голос. – Я просто думаю, что ты могла бы потратить их на что-то помимо платьев и вечеринок. Или ты действительно хочешь всю жизнь чахнуть над грудой золота?

– Дело не в деньгах, а во власти, – отрезала Нора.

– Власть имеет смысл, только если ее используют!

– Что ты предлагаешь? – Ей не нравилось, что он говорит как Лотти. Как гримы. Говорит так, что его слова похожи на правду. – Раз ты все знаешь, скажи, что мне делать, когда я стану Наследницей? Накормить всех голодных и исцелить немощных, как герой из сказки? Покончить с классовой несправедливостью и сделать человечество лучше? Ты правда думаешь, что изменить мир так просто?

– Нет. – Он пристально смотрел на нее серыми глазами. – Я не думаю, что это просто. Но я думаю, что ты справилась бы. – В его взгляде читался такой же вызов, как днем в офисе «Рупора», когда Аугуст сказал, что она сможет разгадать шифр. – Скажи мне, что со всеми своими деньгами и всей своей магией ты не смогла бы изменить город. Изменить всю страну. Что ты правда не веришь, что могла бы сделать мир лучше. Скажи мне это, и я больше никогда не стану спрашивать тебя про Наследие.

Нора знала, что во время Испытаний Веритас нельзя лгать. Честность была одной из добродетелей, которые хульдрекалл испытывал раз за разом. Но здесь испытания были ни при чем. Это был всего лишь очередной вызов, брошенный ей Аугустом.

И она не собиралась ему лгать.

– Да, ты больше не станешь меня спрашивать, – сказала Нора наконец. Она не возражала, когда Аугуст шутил про их будущее, их детей. Но даже тогда она знала, что однажды их пути разойдутся. Что будущего у них нет. Она развернулась и пошла к фонарям. – Потому что мы больше никогда друг друга не увидим.

Часть IV

Сдержанность

Глава 39

Тео

– Специальный выпуск! Специальный выпуск! Наследница Хольцфалль победила тролля! Получила второе кольцо!

Возле отеля «Парагон» их встретил голосистый мальчишка-газетчик. Несмотря на поздний час, его со всех сторон обступили желающие купить специальный выпуск за ползауба. Как коридорные из отеля, так и жители верхних кругов.

Тео наконец ослабил хватку на рукояти меча. Если кто-то получил кольцо, испытание окончено. Он опасался, что тролль их догонит. Но вот Лотти рядом с ним напряглась и торопливо бросила взгляд на руки. Даже в тусклом свете фонарей они оба видели, что кольца у нее не появилось. На Тео невольно нахлынуло облегчение. Кольцо лишь привлекло бы к ней внимание гримов.

Газетные чернила еще не успели просохнуть. Тео испачкал руки, обменяв ползауба на газету. Но лицо на первой полосе было прекрасно видно.

Модести.

На фоне особняка Ангелики Бамберг. Точнее, его останков.

Тех, что не успели сгореть дотла.

Вернувшись в номер Грейс, они вместе прочли статью. Это была короткая, наспех составленная заметка. Репортер «Вестника» явно торопился опубликовать новость первым.

Мы пока не знаем всех деталей захватывающих событий в особняке Бамбергов, но, как стало известно нашему репортеру, все наследницы Хольцфалль находились в бальном зале, когда из-под пола, выложенного ионийским камнем, вдруг вырвался тролль. Из-за выпитого ранее алкоголя и всеобщей паники гости не могут достоверно описать, что случилось дальше, но все сходятся на том, что тролля остановило пламя, которое зажгла Модести Хольцфалль. Что и принесло ей вторую победу и второе кольцо Испытаний Веритас.

– Что ты собираешься делать? – спросила Лотти. Она сидела рядом и вглядывалась в его лицо. Общие секреты лежали на них тяжелым грузом. Теперь у Модести было два кольца, и об этом знал весь город, включая гримов. У Тео оставалось все меньше вариантов.

– Я не знаю. – Это было правдой. Но не менее правдиво было то, что он с легкостью мог бы нарушить свою клятву. Он всю неделю сопровождал Модести. Возил ее по городу на случай повторного нападения гримов. Ему не составило бы никакого труда свернуть в другую сторону и доставить ее прямо к их порогу. Обменять на брата.

Но Тео не мог так поступить. Не мог закрыть глаза на то, что сделают с ней гримы, чтобы заполучить кольцо. И дело было не только в клятве. Он не хотел обменивать одну жизнь на другую.

Если бы два кольца достались Норе, он мог бы просто… попросить у нее одно. Неважно, в каком она была бы настроении: ради жизни Аларика она отдала бы кольцо без колебаний.

Мысль о том, чтобы Модести по доброй воле отдала хоть что-то, была смехотворна.

– Может, и правда стоит попросить Нору? – спросила Лотти. Тео понял, что она нечаянно прочла его мысли. Их руки лежали рядом, поверх фотографии торжествующей Модести. Кажется, в половине случаев Лотти даже не замечала, что проникла в чей-то разум.

– У Норы нет кольца. – Тео не стал убирать руку.

– Не о кольце, – поправила его Лотти, – а о помощи. Нора… Что ж, в этом она оказалась права. – Лотти приподняла зачарованную стеклянную табличку, которую нашла в архиве. – Она знает много того, о чем не знаем мы.

Верно. За все годы, что Тео знал Нору, у нее всегда на все находился ответ. И все же он колебался. Нора без раздумий доверяла ему свою жизнь, но он еще ни разу не ответил ей тем же.

Мерси Хольцфалль допустила смерть двенадцати рыцарей. А Нора порой куда больше походила на свою бабушку, чем на мать.

– Нора ненавидит Модести, – уклончиво сказал Тео. Он не мог признать вслух, что не уверен в Норе. – Она, скорее всего, предложит отдать ее волкам на растерзание.

Лотти откинулась на спинку дивана. Кольчужное платье странно смотрелось на мягком бархате. В пальцах она рассеянно вертела стеклянную табличку.

– Будут и другие испытания, – сказал Тео. Другие кольца. Другие возможности для нее заслужить место в семье. А для него – выиграть время. Он не знал, кого пытается успокоить – ее или себя самого.

Впервые ему в голову пришел вопрос: отдала бы Лотти свое кольцо Веритас?

– Другие испытания, – отстраненно согласилась она. – И, вполне возможно, Модести выиграет их все.

Ближе к утру – Тео не знал точное время – они оба задремали. Кажется, он рассказывал Лотти о брате. А она ему – о монастыре. О шрамах, что остались на ней. Об опасностях, от которых он уже не мог ее уберечь.

Он очнулся в гостиной номера резко, как от удара.

Еще не проснувшись до конца, он пытался сообразить, что же его разбудило. Сквозь шторы пробивались первые лучи солнца. На лицо Лотти падала полоска света, ее платье блестело.

Потом Тео осознал, что