Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

Их отца предали земле рядом с другими павшими рыцарями. Только отвернувшись от могилы, Тео увидел, что за его спиной стояла десятилетняя Онора. Ее одежда пропахла дымом. Ее бабушка Лейла настояла, чтобы ее сына вознесли на погребальный костер, по обычаю ее родной страны, а не похоронили, как в Гаманиксе. На ком бы он ни женился, его родиной была пустыня.

Даже в тот момент Тео понял, что Нора хотела разделить с ним минуту горя. Они втроем горевали по погибшим отцам. Горевали вместе.

Теодрик Доверенный.

Это Хольцфалли должны были доверять им, а не наоборот.

Тео ждал у черной блестящей двери с номером тринадцать. В день беспорядков Нора ни на миг не усомнилась, прежде чем показать этот тайный проход. И с какой стати ей было сомневаться? Рыцари не предавали Хольцфаллей.

И он ее не предавал, напомнил себе Тео. Пусть Нора и погружена в скорбь, но она никогда по-настоящему его не подводила. В детстве, когда Модести попыталась оклеветать Аларика, именно Нора заступилась за него перед Мерси Хольцфалль. Когда все вокруг обсуждали, почему их отец оказался таким скверным водителем, Нора положила конец этим перешептываниям. Ей можно было доверять.

Сегодня днем Лотти найдет ее на вечеринке Хьюго Арндта и все расскажет. А потом Нора и Лейла Аль-Оман разберутся с гримами. Они не дадут Тео нарушить клятву.

На улицах царила тишина. Всем работникам в городе дали выходной, чтобы проголосовать на выборах губернатора. Вдобавок шел ливень. Внезапно бульвар, ведущий к фабрике «ЛАО», озарил свет фар. Рядом с Тео остановился фургон, на котором большими белыми буквами было написано: «Паровая прачечная Вулфина». Далеко не в первый раз Тео стало не по себе. Услугами этой компании пользовалась половина престижных заведений Вальштада. Гримы скрывались в каждом отеле, каждом магазине и каждом ресторане. В Тео снова проснулся древний инстинкт. Словно его окружили звери в лесу.

С пассажирского сиденья фургона выскользнула девушка-лисица. Формы горничной на ней больше не было.

– Мы далековато от фабрики. – В ее голосе звучало предостережение. Следом из фургона вылезли еще трое в рабочих комбинезонах – двое мужчин и женщина. Настолько неприметные, что Тео вряд ли узнал бы их в толпе. – Не забывай, мы можем в любой момент перерезать твоему брату горло.

Голос Тео не дрогнул:

– Вам не нужен фургон, чтобы увезти схемы чар.

– Верно. – По ее волчьей ухмылке стекали капли дождя. – Мы решили заодно прихватить еще что-нибудь полезное. Например, оружие, которое полиция так любит использовать против нас.

Отец учил их быть готовыми пожертвовать жизнью ради Хольцфаллей. Ради клятвы. Тео всегда думал, что справится. Но пожертвовать жизнью Аларика – это совсем другое.

Теодрик Доверенный.

Рыцарь, в честь которого его назвали, жил в давно минувшие времена.

Мальчику, который играл в рыцарей в квартире с голубыми стенами и потертым креслом, мир казался совсем простым.

Тео безмолвно повернулся к двери и ввел код, который несколько дней назад при нем вводила Нора. Распахнув дверь, он обернулся к четверым гримам, съежившимся под дождем.

Он бросил взгляд на дорогу, надеясь увидеть Нору. Какой-то знак, что она готова его остановить. Но ничего не увидел.

– Ждешь кого-то, рыцаренок?

Нора и Лотти не могли не прийти.

Он верил, что они не позволят ему стать предателем.

Глава 42

Нора

Модести никогда не отличалась скромностью. Но сегодня она даже не пыталась сдерживаться. По крайней мере, так казалось Норе.

Даже с противоположного конца зала Нора чувствовала, как злорадствует кузина, в пятый раз пересказывая свою битву с троллем и демонстрируя два кольца на руке. Кольцо сдержанности на безымянном пальце и новое, дубовое, на среднем. Дуб символизировал храбрость.

По мнению Норы, со стороны Модести и впрямь было очень смело надеть такое платье на празднование победы губернатора.

Голосование еще не закончилось, не говоря уж о подсчете голосов. Но Хьюго Арндт уже победил. После недавних массовых беспорядков верхние круги тихо, но единодушно решили, что дни губернатора Гервальда сочтены. Во главе должен встать кто-то из своих.

Сад особняка Арндтов напоминал сказочный лес из книжки с картинками. Тут и там на аккуратных лужайках возвышались деревья, сделанные из стекла, золота и серебра. С их ветвей свисали фрукты-леденцы, в каждом из которых плескались разноцветные напитки.

Модести отпивала что-то красное с золотистыми блестками из сорванного с ближайшего дерева яблока и театрально излагала свой рассказ собравшейся толпе.

Пожалуй, хорошо, что Нора не выиграла кольцо сдержанности. Пульсирующий в ней гнев сейчас наверняка спалил бы его дотла.

Победа Модести в одном испытании – это просто случайность, которую Нора могла списать на невезение.

Но в двух испытаниях…

Возможно, Нора недооценила кузину. Или переоценила себя. Нет, быть такого не может. Значит, первый вариант.

Хьюго Арндт, новоизбранный губернатор, встречал гостей на ступенях особняка.

– …провести облаву будет несложно, – говорил он Альбертине фон Хофф. – Мы просто подождем и выясним, кто проголосовал за Исенгрима.

Нора слышала, что в некоторых странах практикуют тайное голосование. Само собой, в Гаманиксе такое было невозможно, ведь здесь голоса индексировались по уровню дохода. Следовательно, Хьюго Арндт будет знать, кто проголосовал против него. И сможет «провести облаву».

Норе вдруг стало невыносимо тоскливо. Ей до смерти все это надоело, надоели все эти люди. Они были так предсказуемы, их мысли так примитивны. Никто из них ничего толком не понимал. Нору можно было обвинить в безразличии к чужим проблемам, но, по крайней мере, она их понимала.

– Губернатор, у меня есть вопрос, – перебила она Хьюго. Когда говорил кто-то из Хольцфаллей, губернатор всегда прислушивался. – Почему, по-вашему, в нижних кругах голосуют за Исенгрима?

– Ну… – Хьюго издал смешок, и Нора вдруг вспомнила, как он однажды приехал на вечеринку на лошади, потому что ее масть сочеталась с его нарядом. – В первую очередь – потому что они бедны.

Толпа вокруг рассмеялась, и Нору захлестнула волна злости.

– И они заслуживают арест только за то, что проголосовали против вас? Может, из-за этого они и предпочитают Исенгрима. – Нора наслаждалась чужим вниманием, даже несмотря на ропот, пробежавший по толпе.

Что бы она сделала, завоевав титул Наследницы?

Именно это.

Улыбка Хьюго Арндта стала несколько натянутой.

– Возможно, нам с Наследницей Хольцфалль следует встретиться наедине, чтобы обсудить…

– Она больше не Наследница Хольцфалль. – Модести оставила свою преданную аудиторию позади. – Если хотите поговорить со мной, я готова обсудить, как нам покончить с гримами раз и навсегда.

Нора осознала, что направилась к Модести, только когда кто-то встал у нее на пути. Она ненадолго отвлеклась, узнав Лотти. Та прекрасно выглядела в белом шелковом платье, которое они выбрали вместе. Но кроме перчаток, возможно, не помешал бы и жемчуг.

Потом Нора вспомнила про Модести.

– Я уже доказала свою несдержанность, – тихо сказала Нора. – Ничто не мешает мне ее ударить.

– Даже камеры?

Она поняла, что Лотти права. На вечеринку в честь нового губернатора пришло множество журналистов, вооруженных вспышками и объективами.

Она неохотно позволила Лотти увести себя к краю толпы, стараясь не обращать внимания на усмешку Модести.

– Я бы сказала, что я перед тобой в долгу. – Нора стряхнула с лица темные пряди, пытаясь избавиться от непривычного чувства благодарности к одной из своих кузин. – Но не так давно я спасла тебе жизнь, так что мы в расчете.

– Представим, что ты все же мне должна, – сказала Лотти. – Например, за то, что не пришла вчера вечером.

Из-за стычки с гримами и троллем Нора совсем забыла придумать, как объяснить свое отсутствие. Но Лотти не дала ей ничего сказать, а извлекла что-то из длинной шелковой перчатки.

– Я нашла это в архиве.

Нора моментально узнала эти чары:

– Кровные узы.

Ну конечно. Ей следовало раньше сообразить, что искать следует что-то подобное. А потом ей в голову пришло кое-что другое:

– Погоди, ты пробралась в архив без меня? – Этого она не ожидала.

– Ты думала, я стану тебя дожидаться? – Лотти приподняла