Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

Все они медленно, но верно стекались к одному из пирсов, на котором находился склад, обозначенный числом «112». Нора пропустила вперед молодую женщину, глядя, как та скользнула между приоткрытыми дверьми в темное помещение.

Нора не любила приходить на вечеринки, не зная, что ждет ее внутри.

– Еще не поздно вернуться, – сказал Аугуст, будто прочитав ее мысли. – Мы можем выяснить правду, разыскав кольцо твоей матери.

– Мы оба прекрасно знаем, что без помощи Оскара Уоллена его не найти. – Нора подавила искушение замедлить шаг, приближаясь к дверям склада, и проверила зачарованные украшения. – Да и вообще, я привыкла находиться там, где меня все ненавидят. Семья меня этому научила.

Склад был набит битком. Некоторые родители усадили на плечи детей, чтобы тем было лучше видно. В дальнем конце возвышалась самодельная сцена с цунгвоксом, который донесет голос Исенгрима до всех его обожателей. Нора и Аугуст пробирались поближе, но потом толпа стала слишком плотной, и им пришлось остановиться.

В них врезалась женщина, вытолкнутая напором толпы.

– Простите, – сказала она, придерживая изношенную фетровую шляпу, прикрывавшую ее светлые волосы. – Простите, я не хотела. Я так волнуюсь. Еще ни разу не была на таком собрании. А вы? – Не дожидаясь ответа, она нервно продолжила: – Моего мужа арестовали за участие в забастовке и не выпускают уже несколько недель. У нас нет денег на адвоката. А потом сосед рассказал мне про шифр Исенгрима, и я подумала… Иногда мне кажется, что я верну мужа, только если мы сами выбьем двери тюрем.

Женщина была тонка и легка как перышко и говорила нежно, с придыханием. Нора сомневалась, что ей под силу выбить хоть одну дверь.

– А вы почему пришли?

– Ходят слухи, что на фабрике «ЛАО» готовят массовые увольнения, – сказал Аугуст прежде, чем Нора успела придумать что-то убедительное. – Мы с женой не можем остаться без работы. Нам надо кормить детей. Я не допущу, чтобы малышка Честити голодала.

Женщина понимающе улыбнулась и быстро закивала, выслушав эту нелепую сказку, а потом движение толпы увлекло ее прочь.

Нора бросила на Аугуста косой взгляд:

– Не слишком ли ты торопишься? Еще вчера мы искали обручальное кольцо в ломбарде, а теперь женаты и воспитываем ребенка.

Он пожал плечами:

– Прошло уже пять дней. Наши отношения не стоят на месте.

– В любом случае мы не станем называть нашу дочь Честити.

Аугуст глянул на нее краем глаза:

– У тебя же есть кузина по имени Модести.

– Вот именно. Ты только посмотри на нее. – Переминаясь с ноги на ногу, Нора не отрывала взгляда от сцены в ожидании, пока на нее выйдет Исенгрим. Человек, который даст ответы на все вопросы о гибели ее матери.

– Может, Пруденс?

– Нет, все будут звать ее Пру. Старушечье имя.

– Беневоленс?

– Не говори ерунды. – Это была бессмысленная игра. Даже если бы она испытывала к Аугусту что-то кроме постоянного раздражения, разве может наследница выйти замуж за журналиста? Мерси Хольцфалль уж точно так не считает. Да и Исенгрим тоже. – Беневоленс – это мужское имя.

Вдруг болтовня вокруг резко затихла. На сцене началось какое-то движение. Из темного дверного проема за цунгвоксом показалась стройная фигура в золотистой маске оленя. За ней последовал мужчина в маске вепря, затем лисица. Медведь. Сокол. Заяц. Лань. Пес. Они вылезли на сцену, как стая животных из логова, и выстроились по краям. Десятки людей в оскаленных золотистых масках. А затем из-за их спин наконец появился волк.

Его появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. При виде Исенгрима все разразились бурными аплодисментами. Все, кроме Норы.

При виде него она похолодела.

Это просто мужчина, напомнила она себе. Просто человек в обычной рабочей одежде и дурацкой маске, которая уместней смотрелась бы на карнавале, чем на сцене. Но толпа приветствовала его, будто легендарного героя. Того, кто спасет их… От чего? Нищеты? От ее семьи? От базовых законов мироздания?

Аугуст пихнул ее локтем, выводя из оцепенения. «Хлопай», – произнес он одними губами. Нора осознала, что она одна стоит столбом, пока все вокруг исходят восторгом.

Она неохотно присоединилась к аплодисментам, приветствуя того, кто, возможно, заказал убийство ее матери.

– Мне говорили, он прячет под маской шрамы, – громко сказал мужчина за их спинами. – От волков, что убили его семью.

«О, ну разумеется, это чистая правда. – Норе пришлось прикусить язык, чтобы не сказать это вслух. – Потому полиция и не может его найти: в городе страшное засилье мужчин со шрамами на лице».

Исенгрим воздел руки, призывая к молчанию, и наклонился поближе к цунгвоксу.

– Жители Вальштада! – Аппарат искажал его голос. Нора не могла определить, с каким акцентом он говорит, молод он или стар. Он мог быть кем угодно. – Славные жители, которых слишком долго унижали. Попирали сапогами, презирали и игнорировали те, кто считает себя лучше нас. Знайте, что я вас слышал!

Толпа взревела. Нора почувствовала отчаяние в их голосах. Страстное желание, чтобы кто-то им помог. Спас их. Внутри нее зародились злость и смутное, пока не оформившееся намерение.

– Завтра они снова устроят балаган, который называют выборами. Сделают вид, будто мы можем на что-то повлиять. А победитель начнет праздновать еще до закрытия участков, потому что наши голоса никто не считает.

Выборы уже завтра? Нора совсем про это забыла. Она даже не успела решить, что наденет на празднование.

– Губернаторы прислушиваются только к богатым! Наши голоса их не интересуют – но мы заставим нас услышать!

Толпа разразилась громкими возгласами. Нора слушала речь со все возрастающим негодованием. Протесты гримов всегда заканчивались тем же, чем и вчера: полицейским насилием, ранениями, смертями. Исенгрим призывал их к заведомо проигранной битве. К очередному протесту, который будет жестоко подавлен. Ну да, они побьют пару окон. Но сотни людей окажутся за решеткой, некоторые погибнут. Если Исенгрим надеялся, что губернатор попытается избежать жертв, он ошибался. И все же собравшиеся радостно его поддерживали. Ради него они были готовы вступить в неравный бой.

Нора представила, как светловолосую женщину отправляют в тюрьму, к ее мужу. Губернатор будет наблюдать за этим из окон своего особняка и хвалиться Мерси Хольцфалль, как умело он сохраняет порядок на улицах. И ничего не изменится. Люди думали, что Исенгрим даст им свободу, но он предлагал только насилие.

Он продолжал что-то говорить, но взгляд Норы переместился на дверь за сценой. Исенгрим уйдет через нее. В истории был период, когда Хольцфалли правили подобно королям. Играли роль судей, присяжных и палачей. Нора будет справедливой судьей. Она проследует за Исенгримом и заставит его признаться в убийстве матери. После этого он отправится на плаху вместо Лукаса Шульда.

Без головы тело волка умрет само. Она разделается с гримами. Положит конец войне в родном городе. Она найдет другой путь.

Но пока что Нору и Аугуста со всех сторон стискивала толпа.

Нора подтолкнула Аугуста и кивнула в нужном направлении. Они начали медленно пробираться к краю сцены, расталкивая людей. Сердце Норы грозило вот-вот вырваться из груди.

Они преодолели половину пути, когда раздалось что-то вроде удара отбойного молотка по дереву. Грохот был таким пронзительным, что заглушил цунгвокс. Исенгрим запнулся, а собравшиеся завертели головами.

Звук раздался еще раз – словно таран, бьющий в дверь склада.

Потом еще раз. И еще.

Толпа встревоженно зароптала.

– Полиция? – спросил кто-то рядом с Норой и Аугустом. Но нет – она прекрасно знала, какое оружие применяют полицейские. Его ведь изготавливали на бабушкиной фабрике. Им можно было с легкостью разрушить стену в мгновение ока. Таранить ее – это слишком просто и примитивно.

Часть стены с треском разлетелась на куски. Все вокруг закричали и бросились к выходу, но протолкнуться через толпу было невозможно.

Не обращая внимания на всеобщий хаос, Нора двинулась вперед. Когда пыль осела, она наконец разглядела, что именно проникло