Орден во всю спину 2 - Константин Владимирович Ежов

Ствол пистолета в руках Ярославы Журавлёвой ещё хранил остаточное тепло, отдавая в её ладонь жгучую прохладу металла. На земле, скорчившись, лежал её противник. Он уже не дышал. В воздухе повисла тягучая тишина, нарушаемая лишь тонкой нитью дыма, тянущейся из ствола вверх. Это был её первый выстрел за всё время их скитаний, и никто из присутствующих, даже она сама, не ожидал, что палец её нажмёт курок так решительно, а душа не поколеблется. Взгляд её оставался спокойным, глаза – прозрачными, холодными, будто она не убила человека, а просто допила чашку воды.

Но больше всего всех потрясло вовсе не это.

То, что сотворил Ярослав Косой, выбивало из головы любые мысли. Всё произошло почти одновременно с выстрелом. Один из нападавших – здоровенный мужик, весом под девяносто кило, – взвыл, когда оказался в железных руках Косого. Тот, казалось, даже не приложил усилий: просто ухватил его за горло и поднял над землёй одной рукой. Ноги несчастного дёргались в воздухе, сапоги скребли по каменному полу, не находя опоры. Крик оборвался сипением.

Косой резко дёрнул рукой, и тело врага врезалось в каменную стену с таким глухим звуком, что у присутствующих в груди похолодело. Хруст, с которым треснули кости, будто разошёлся эхом, и кровь, тёплая и густая, брызнула на серый камень, оставив на нём тёмные, блестящие в свете костра следы. Штык, ещё недавно сжимавшийся пальцами нападавшего, вывалился и звякнул о пол.

В этот миг все словно увидели Ярослава заново. Его рост – всего-то метр семьдесят восемь, подростковая худоба, жилистые руки, но никак не плечи борца. Он всего семнадцать лет жил на свете, да и то большей частью голодал в трущобах. Кто мог подумать, что в его сухом теле скрывается такая дикая, звериная сила?

Журавлёва, сжимая в руке уже остывающий пистолет, смотрела на Косого, и в её глазах мелькнуло то же изумление, что и у остальных. Учитель, Булавкин, даже сам Хромов с его мрачным даром – никто и никогда бы не предположил, что этот парень способен так ломать людей, словно хрупкие ветки.

У многих невольно пронеслась одна и та же мысль: "Что же это за сила скрывается в недоедающем, полуголодном беженце?"

Пещера вновь погрузилась в тишину. Лишь потрескивали угли, источая смоляной запах, и по камням, будто по чугунным плитам, капала кровь.

В лучшем случае, думал каждый из них, Косой мог обладать кое-какими навыками выживания – теми, что он выработал, скитаясь по пустошам и обживаясь в мире, где каждый день мог стать последним. Никто не предполагал, что в его сухом теле таится нечто большее, чем привычка к лишениям.

Он никогда не показывал всей своей силы, а Журавлёва до этого момента ни разу не стреляла из пистолета. У окружающих было лишь смутное, туманное представление об их боевых возможностях. И именно поэтому нападавшие решились атаковать – сочли их лёгкой добычей.

Но реальность оказалась куда суровее, чем их предположения.

Пальцы Косого сомкнулись на шее противника, как железные клещи, и тот сразу ощутил, как кровь перестала приливать к мозгу. Лицо его пошло пятнами, глаза выкатились, дыхание сбилось. Да, в теории он мог бы ударить ногой в пах или рёбра Ярослава, но мысли уже померкли, тело дрожало в судорогах, а сознание рушилось, как карточный домик.

Журавлёва, не удостоив взглядом убитого ею солдата, спокойно, почти равнодушно перевела глаза на Косого. Теперь в её руках были уже два пистолета – она держала их уверенно, направив стволы в разные стороны, готовая встретить любое движение враждебных тел. Взгляд её был холоден и твёрд, но в глубине глаз всё же мелькала тень недоумения.

Ведь она точно знала: Ярослав спал. Она слышала его храп, видела его лицо. Он мог бы, конечно, изобразить сон – но нельзя было подделать движения век. Её учили различать настоящее и притворное: глаза выдают человека, даже когда он уверен, что обманул всех. Тот, кто лишь притворяется спящим, не может долго удерживать неподвижность век, они будут подрагивать. Косой же был в глубоком сне, без сомнений.

И всё же стоило врагам двинуться – он проснулся. Мгновенно. Храп оборвался, и словно зверь, очнувшийся от спячки, он встал на ноги готовым к схватке. Как? Как мог человек из трущоб, простой беженец, не прошедший ни одного курса выживания, постоянно оставаться настороже, даже во сне?

Журавлёва не знала того, что Косой давно не нуждался в ночных караулах. С тех пор как у него появился дворец – тайна, неведомая другим, – он обрел способность спать и бодрствовать одновременно.

И вот теперь, прямо на её глазах, он показал силу, которая казалась нечеловеческой. Худой, жилистый подросток вдруг обернулся чудовищем, сжимающим врага, как тряпичную куклу. Даже сама Ярослава не ожидала такого.

На земле корчился в крови солдат, в последней попытке выкрикивая сквозь хрип:

- старшина… останови их!..

Но названный им, сжавшись в клубок у стены, лишь дрожал, как загнанный зверёк. Его рот был плотно закрыт страхом – он боялся даже шевельнуться, не то что поднять оружие.

Станислав Хромов нахмурился, его голос прозвучал глухо и напряжённо:

- Что здесь происходит?

Косой не обратил на него внимания. Его глаза по-прежнему были прикованы к врагу, которого он держал, словно решал, стоит ли даровать ему последние секунды или оборвать их сейчас же.

Он вспоминал, как совсем недавно подкинул этим людям найденные им сосновые шишки и иголки, позволил пользоваться чистым источником в пещере. Пусть мотивы его были не безгрешные – жетоны благодарности значили для него многое – но в целом он поступал справедливо, по-человечески.

И именно поэтому злость кипела в нём сейчас. Он заранее видел, что эти люди что-то замышляют. Сначала надеялся: может, остановятся, проявят хотя бы малую долю сдержанности. Но, как оказалось, надежда эта была напрасной.

Он даже не стал спрашивать у напавших, что ими двигало. Вода? Оружие? Или же Любовь Синявина? Ответ был не нужен. Он и не чувствовал себя преданным – предательство возможно лишь там, где есть доверие. А здесь, в этой холодной и пахнущей гарью пещере, не было никакой разницы между этими людьми и дикими зверями, выжидающими удобный момент для броска.

Ярослав Косой не сломал шею своему врагу сразу. Держал, сжимая, как клещами, чтобы посмотреть, как поведёт себя Станислав Хромов. Но в ту же секунду в глубине его сознания раздался ровный, гулкий голос из дворца:

"Квест: подарите врагу