Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

женам, детям и козам. На деле он даже рядом не стоял с такой ролью, а жена и дети могли переспорить его в семейных ссорах и часто это делали. Хотя он был готов смирить детей силой, Пенни всегда выступала на их стороне. А в те времена легких разводов не могло быть и речи, чтобы воздействовать силой на жену.

Пенни не была такой красоткой, как выставлял ее Конверс своими похотливыми комплиментами, а скорее коротышкой коренастого сложения, но все же с довольно симпатичным, круглым и цветущим лицом.

* * *

На следующее утро за завтраком Вандерхофф сделал самое строгое лицо и сказал:

– Я собираюсь сегодня высаживать новые растения. Вокруг них будет проволочное ограждение, и всякий, кто наступит на одно из них, будет отшлепан. Я говорю совершенно серьезно.

Последовал хор утвердительного ворчания и угуканья, приглушенного кукурузными хлопьями.

– И, Дэн, – продолжил Вандерхофф, – ты опять разбросал бейсбольное обмундирование по всему полу. Или ты уберешь за собой, или не получишь карманных денег…

После завтрака Вандерхофф отправился сажать семена. Вся округа пробуждалась к обычной суете воскресного утра. Реву электрических газонокосилок вторили визг электропилы в подвале мистера Хорта и тарахтенье электрических триммеров для подравнивания живых изгородей мистера Занзигера. Мистер О'Райан, колотивший молотком по чему-то в своем гараже, обеспечивал сопровождение ударных.

Карл Вандерхофф побродил вокруг, прикидывая, где сажать. Если кусты действительно кусались, не стоило их располагать вдоль дорожек, чтобы они не хватали гостей и доставщиков покупок. Он все еще сомневался, надо ли было покупать эти семена, ведь кусты могут угрожать детям. Но, поскольку их младшему сыну Питеру было уже четыре и он был очень активный, Вандерхофф подумал, что риск небольшой, особенно если он поставит достаточно прочное ограждение, чтобы разделить растение и негодника. Кроме того, если Питера куснут, это только научит его подчиняться приказам, чего Вандерхофф сам никогда не мог добиться.

Он решил посадить семена перед панорамным окном, на месте зарослей старых нарциссов, которые практически перестали цвести и он все равно собирался выбросить. Он надел резиновые сапоги, достал лопату и садовую тележку и приступил к работе.

Когда нарциссов не стало, он вырыл лунки для шести семян, наполнил их смесью грибного компоста и удобрения, плотно утоптал землю и напоследок сделал в ней углубление в форме миски, чтобы собиралась вода. Он полил все шесть лунок, воткнул возле каждой из них по плоскому колышку с надписью и над каждой поставил круглую проволочную ограду.

* * *

Через три недели после того, как Вандерхофф посадил свои семена, появились пять маленьких желтых побегов. Вандерхофф не знал, что, когда шестой только проклюнулся, сквозь мягкую почву медленно протиснулась личинка жука, наткнулась на него и сожрала.

Вандерхофф прилежно полил растения. Облака на Венере оказались обычными облаками из воздушных капель, а не из формальдегида, как опасались, а поверхность планеты – именно такой мокрой, как ее описывали сочинители.

Во время следующей встречи в доме Сиднея Девора Вандерхофф поинтересовался у Девора и Конверса, как поживают их растения с Венеры. Девор, который не только жил один, но еще больше расширил зону отчуждения тем, что никогда не говорил о своем прошлом или о своих личных делах, завел привычку собирать компанию соседей для игры в покер с минимальными ставками.

Вандерхофф был его самым частым гостем. Будучи человеком мыслящим, он считал компанию Девора подходящей. Конверс был следующим по частоте посещения гостем, но не потому, что был мыслящим человеком, а потому что хотел улизнуть от собственной жены. Они не столько играли в покер, сколько находили удовольствие в выпивке и болтовне.

Конверс ответил:

– Только одно из трех семян проросло, но росток уже вымахал в полметра высотой. Когда в следующий раз будешь у меня, посмотришь на него, профессор. – Конверс всегда с долей насмешки называл Вандерхоффа профессором.

– А твои как, Сид? – спросил Вандерхофф.

– Взошли все, но не могу сказать, как они выглядят. Я посадил их с обеих сторон дорожки ко входу.

– Ты имеешь в виду эти маленькие розовые штучки, которые мы видели на входе?

– Да, я перенес кактус, чтобы освободить для них место.

* * *

Азалии отошли. Ирисы зацвели и отошли. Пионы цвели недолго, а тигровые лилии – подольше. Бульдожьи кусты Вандерхоффа росли с неземной скоростью, пока однажды в субботу Пенни не сказала:

– Карл, что это вообще за штуки? Они выглядят как венерины мухоловки, но такого смешного цвета и такие большие.

– Это растения, которые я купил у Оукли.

– У кого? А, ты имеешь в виду брата миссис Хорт, который был на Венере. Это что, растения с Венеры тогда?

– Так он говорит. Скажи детям, чтобы не тыкали в них пальцами, а то их укусят.

– Да что это такое, Карл! Я не допущу таких опасных растений в нашем саду.

– Мы их пока сохраним. Никто не пострадает, если будет делать то, что ему говорят. Я собираюсь поставить ограждение потяжелее вокруг них, а если они будут безобразничать, тогда вырублю.

– Что это? – спросила Пенни, поворачивая голову на звук. – Забавно, но на слух это как пение множества птиц на участке Девора, хотя их и не видно.

– Это, должно быть, его растения с Венеры, – сказал Вандерхофф.

– Ну, знаешь, мне кажется, ты мог бы взять поющие растения и отдать ему те, что кусаются. Это было бы более уместно, если вообще стоит заводить такие странные вещи. Почему ты все делаешь не так, как другие, все время пытаешься быть умнее и отличаться от всех? В прошлом году, когда все люди покупали «форды», тебе обязательно надо было пойти и купить «шевроле»…

– Если ты опять заведешься, я отращу бороду и буду носить берет. Тогда тебе будет на что жаловаться.

Пенни ушла в ярости, оставив Вандерхоффа трудиться над своими растениями. Он давно уже пытался – с частичным успехом – произвести на семью впечатление, что он уступчив в большинстве вопросов, но несгибаем, когда речь идет о его растениях, и страшен в гневе, если какое-то из них пострадает.

Закончив работу в саду, Вандерхофф прогулялся до дома Девора, откуда доносилось пение птиц. Он обнаружил Девора сидящим на корточках перед одним из кустов розового цвета, которые выросли из его венерианских семян.

На верхушке каждого куста торчало скрученное коричневое образование – вероятно, цветок, – стебель под ним распух в мешок в форме пузыря. Присмотревшись, Вандерхофф увидел, что эти образования как раз и пели птичьими голосами. Пузыри раздувались и опадали, а «цветы» на них дрожали и сжимались.

– Что ты