Повелители Чёрного леса - Геннадий Петрович Авласенко

Снаружи, как бы в подтверждение его слов, послышался вдруг чей-то раздражённый вопль, а сразу же вслед за ним – хлёсткий звук удара. Все последующие звуки заглушил грубый насмешливый хохот, вырвавшийся одновременно из нескольких десяток здоровенных мужских глоток…

– Твари! – процедила сквозь зубы Гера, вновь натягивая на голову шлем и старательно убирая под него золотистые локоны волос. – Животные! Как же я их всех ненавижу!

Никто из троих, стоящих рядом мужчин ничего ей на это не ответил. Да и что было отвечать…

Сначала, когда их небольшой отряд стал довольно быстро обрастать всё новыми и новыми воинами, недовольными нынешним порядком вещей, Глен воспринял это, как само собой разумеющееся. Так и должно было быть… этот узурпатор, силой соединив все племена в единое целое, думал, что всё этим и закончится! Ан нет, всё ещё только начиналось…

Уже через какие-то две-три недели тут, в предгорной местности, было сколочено довольно внушительное воинское соединение из ста с лишним мечей. Предводителем стал, естественно, сам Глен (хоть он вполне искренне предлагал Люку, как более старшему и опытному, возглавить отряд). Так что теперь воины называли Глена – Глееном, хоть сам он никак не мог привыкнуть к новому своему положению и всякий раз досадливо морщился, услышав подобное обращение.

Но это были ещё, как говорится, цветочки. Ягодки начались позже…

Очень скоро Глен убедился, что большая часть воинов его отряда недовольна не тем, что Стив узурпировал власть и стал единственным повелителем всей обширной этой долины. Даже то, что этот отступник презрел священные заветы предков и принялся в ускоренном порядке превращать разрозненные племена в некое единое целое, не очень то взволновало воинов, предложивших Глену свой меч и воинское умение. Больше всего они были недовольны недавним указом Стива, воспрещающим любые набеги на то или иное селение некогда враждебных племён.

Набеги были всегда, и они тоже были освящены высшей волей Семи небесных праведников. Набеги, отражение набегов, контрнабеги… из всего этого и состояла повседневная жизнь мужчин каждого из племён. Набег – это возможность безнаказанно грабить, насиловать и даже убивать, возможность быстрого и лёгкого обогащения за чужой счёт. Правда, некоторая часть воинов из набегов, обычно, не возвращалась, но все относились к этому с каким-то фаталистическим спокойствием, как к досадному, но неизбежному злу. И каждый надеялся, что именно его минёт горькая сия чаша…

Так что, в первую очередь, присоединялись к Глену (и даже уже к Глеену), не просто любители острых ощущений, а самые, что ни на есть, отъявленные насильники и грабители, которых и в самом деле совершенно не устраивал новый порядок вещей.

И, естественно, все они открыто выказывали недовольство тем, что Глен тоже не позволял грабить и разорять жителей всех без исключения селений, кроме, разве что, жилищ, принадлежащих жрецам и предводителям, перешедшим на сторону Стива или просто назначенных им. Впрочем, насиловать и, тем более, убивать он не разрешал даже в этих исключительных случаях…

Увы, добычи, взятой в жилищах жрецов и предводителей, было явно недостаточно, чтобы удовлетворить потребность в добыче всех без исключения воинов, да и впитанное с самого раннего детства почтение к жреческой касте не могло исчезнуть у них вот так сразу. Раньше от набегов страдали все, кроме жрецов… сейчас же Глеен завёл какие-то новые, невиданные порядки! Так чем же он лучше этого отступника Стива?

Таковыми были разговоры между воинами, и Глену об этих разговорах, конечно же, было хорошо известно. Но пойти на поводу у своих подчинённых и разрешить им безнаказанно грабить и убивать он, увы, не мог.

Ведь главной задачей его было не озлобить жителей селений, а наоборот, привлечь их на свою сторону. Сделать так, чтобы они возненавидели Стива и открыто против него восстали.

Но, увы, пока что жители близлежащих селений куда больше ненавидели именно воинов самого Глена. И с удовольствием бы их всех прикончили или захватили в плен для последующего сожжения, если бы…

Если бы не боялись…

Постоянно ощущая эту их бессильную и постоянную ненависть, Глен и сам поневоле ожесточался. Так, в одном из селений он приказал конфисковать у жителей все арбалеты и стрелы к ним, а также разрешил своим воинам вдоволь запастись продовольствием во всех без исключения жилищах, невзирая на яростную брань мужчин и слёзные просьбы местных женщин. Во втором селении, когда после его долгой и пламенной речи никто из местных так и не пожелал добровольно пополнить отряд, Глен (точнее, Глеен) приказал насильно мобилизовать двадцать парней и молодых мужчин. Парней и мужчин мобилизовали (под слёзы и горькие причитания женщин селения), но во время первой же ночёвки все они дружно сбежали, сманив с собой ещё пятерых своих соплеменников…

– Смотрите! – воскликнул вдруг Тибр, отрывая Глена от горьких его размышлений. – Что это там?

Подойдя к почти отвесной скале, он нагнулся и поднял что-то, похожее на тёмную продолговатую трубку. Да это и была трубка, а когда Глен, которому Тибр немедленно передал трубку, повертел её в руках, он увидел, что с обеих сторон в металлическую эту трубку вставлены какие-то выпуклые стёклышки.

– Что это? – недоуменно проговорил он.

– Отдай!

Подскочив к Глену, Гера чуть ли не силой вырвала загадочную трубку из его рук.

– Это моё! – выкрикнула она запальчиво. – Моё… моя игрушка!

– Игрушка? – удивлённо переспросил Тибр. – А как именно с ней играют?

Но Гера, кажется, даже не расслышала обращённого к ней вопроса. Глазами, полными слёз, она смотрела на трубку… и Глен понял вдруг, что трубка эта вновь напомнила девушке о недавнем прошлом…

– Ну, ладно, твоя, так твоя! – примирительно пробормотал он. – Уж мне-то она и совсем даже не нужна! И Тибру тоже…

– Точно! – сказал Тибр. – Хоть мы и юнцы желторотые, но с игрушками давно завязали. И может, пойдём уже отсюда?

– Да, пора идти, – согласился с ним Глен и, мягко тронув Геру за рукав, добавил: – Ты как?

– Я тут побуду немного одна, – всё тем же почти безжизненным голосом проговорила вдруг Гера. – А вы идите, ладно?

И она, вздохнув, вдруг протянула Глену найденную трубку.

– Бери, если хочешь!

– Зачем она мне? – даже рассмеялся Глен. – И что прикажешь с ней делать?

– Играть! – думая о чём-то своём, сказала Гера. – Да уходите же вы поскорее! Мне одной побыть надо, понятно вам это?!

– Ладно, – сказал Глен. – Только недолго чтобы…

– Недолго, – сказала Гера, подходя к какой-то выемке в пологой каменной стене и опускаясь на кучу давно высохших веток. – Совсем даже чуть-чуть…

– Вот и договорились!

Глен вышел