"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

– Нам нужны скиллы, – закончил я, чувствуя, что попал в самую точку.

Глава 18, в которой гнездо

Старик Зрячий куда-то исчез, вспорхнув в кроны деревьев, а вождь Гралл широким жестом показал двигаться за ним.

Тенгу провожали нас лесными тропами в «Гнездо» – так они называли свой дом. Половина бойцов взлетела, и я иногда слышал взмахи их крыльев – они сопровождали нас сверху, скрываясь в кронах.

Путь сначала пролегал под лиственными деревьями, но потом нас уже стали окружать ели и кедры.

Кедры здесь были очень древними, высокими, с толстыми и кривыми стволами. Когда мы проходили под низко-висящей веткой, вождь воронов лихо сбил кончиком клинка шишку, покрутил её в руках и спрятал в кармашек на поясе.

Бобр, увидев это, тоже захотел сорвать такую. Он потянулся к следующей ветке, но остановился, когда в него нацелились клинки Тенгу.

– Криптомерия священна, – как один произнесли вороны.

– Ну ладно, не буду трогать вашу криптоманию, – Боря поморщился, убрав пальцы.

Я с некоторой тревогой посмотрел на Кента. Тот стоял, будто бы не проявляя особого интереса к шишкам. Но я-то знал алхима, как облупленного…

Тут молчание впервые нарушила Фонза:

– А вы и вправду те самые орки, которые ушли на восток?

Все вороны нахмурились, а вождь выпятил нижнюю челюсть, показывая и без того огромные клыки.

Я же пытался вспомнить, где слышал об этой третьей расе орков. И вроде действительно, они куда-то там исчезли, оставив воинствующих братьев в их вечной кровопролитной войне.

Рядом что-то надсадно заскрипело, и мы обернулись. На низкую толстую ветку рядом с тропой приземлился старик Зрячий и уселся на корточки, ловко балансируя на деревянных сандалиях.

– Раньше мы действительно звались орками, – проскрипел старик, вытаращив на Фонзу свои вечно открытые глаза, – Кра-кра-красными!

– Но почему вы ушли? – заинтересовалась Фонза.

– Чтобы проклятье нас не коснулось, – без стеснения ответил Зрячий, – Мы сами выбрали себе судьбу. Вы-вы-выбрали.

– Э-э-э… – только и вырвалось у меня, – Вы про Кольцо и его Осколки?

– Ага, – с готовностью закивал старик, потряхивая редкой жидкой бородёнкой, – Так вы и про это знаете, птенцы батонские? Зна-зна-знаете?

Я кивнул:

– Я же сын Чекана. Разве могу я об этом не знать. Мой отец собирал семь нот, из которых сотканы гимны.

– Чекан, – хмыкнул вождь Гралл, – Этот бардишка всё пытал нас насчёт гимна орков. Ему было невдомёк, что мы просто не знаем ноту нашего народа.

Я пропустил мимо ушей «бардишку», и спросил:

– То есть, как не знаете?

– Эх, людишки, – скрипуче засмеялся старик, – Эти гимны породили войну между великими, они же и стали нашим общим проклятием. Про-про-проклятием!

– Но ведь с помощью гимнов… – начала было Фонза.

– Мы управляли природой того мира? Так? – с вызовом спросил Зрячий, – Пра-пра-правили?

– Вроде того.

– Эх, птенчики вы батонские, – с улыбкой покачал головой старик, и потряс бубенцами на мече, – Мы поработили природу, а не управляли ей. И тот мир ответил нам по заслугам… За-за-заслугам.

– Но как же «властелин»? – в разговор вклинился уже я, – Война между магами-людьми пробила брешь к вам туда и…

Старик перебил меня:

– Ты думаешь, до прихода титанов в нашем мире не было войн? А за что воюют орки на Северном Острове? За-за-за что?

– Там одни поклоняются Абыру, а другие Заку вроде бы.

Вороны стали переглядываться, послышались короткие смешки. К своим дальним родственникам они явно относились с презрением.

– А почему Гимли Кольцетреский объявил поход на другие расы? Зачем он воевал с людьми, с эльфами… Про древо эльфов-то слыхал, небось? Дре-дре-древо?

– Что Гимли срубил его и сжёг в печах гномов? – спросила Фонза.

– Именно, шишка батонская, – кивнул старик, – Представьте только, это древо несколько тысяч лет растилось из единственного семени, которое пара эльфов ценой своей жизни вытащили из родного мира. Ро-ро-родного…

– А чего, ещё посадить не судьба была? – вставил своё слово Бобр.

Зрячий повернулся к нашему танку и шумно втянул воздух ноздрями. Его длинный нос, кажись, натянул вечно открытые веки ещё сильнее.

– А много ты понимаешь в эльфийских деревьях, птенец? – спросил старик, – Пте-пте-птенчик!

Бобр покачал головой, а я вдруг ощутил, как во мне на миг проснулся земледелец. «Сбор семян», судя по всему, отреагировал на разговор.

Мне привиделась смутная картинка, что семя Эльфийского Древа так же сложно собрать, как и посадить. Чтоб увидеть его на ветвях, нужно ждать парад планет, определённой фазы луны, да и взять это семя в руки сможет только избранный, рождающийся раз в тысячу лет.

Посадить его тоже отдельная история…

Картинки померкли, но я успел заметить, как сотни эльфов бьются с драконом, а потом из его крови готовится эликсир, которым надо поливать это семя первую тысячу лет.

Делать это должна была тысячелетняя дева. Она практически обнажённой парила над ростком, а сотни эльфов воспевали гимны её красоте, отражающейся в свете кровавой луны.

Всё это пронеслось в моей голове, и «воля лидера» позволила показать картинки всей команде.

– Ядрён батон, там сиськи были, – вырвалось у Бобра.

– Я слышала про этих тысячелетних дев, эльфы хранят их, как зеницу ока, – прошептала Фонза, – И это сложно, насколько я поняла.

Тут Зрячий рассмелся ещё громче.

– Тысячелетние девы, говорите? – хрюкнул старик, – О, помнится, это случилось как раз перед нападением войска Гимли на Эльфийский Лес. Орки Абыра нашли монастырь этих дев… На-на-нашли.

– И убили их?! – Фонза ужаснулась.

– Нет, что ты! – старик отмахнулся, – Орки привычны резать кровь, но не до такой же степени… Не-не-нет!

Боря важно поднял палец:

– Сиськи священны.

Блонди, до этого не проявлявшая никакую активность, протянула руку и с урчаньем утопила свои ногти в предплечье Бобра, прямо между латами. Танк зашипел, выдёргивая локоть из хватки.

– Твоими устами глаголет истина, птенец ты батонский, – кивнул мастер Зрячий, и его зрачки бешено закружились по глазнице, – Просто девы перестали быть девами… Пере-пере-перестали!

– Ой, бедные, – ужаснулась Айбиби.

Не только мы, но и Вороны удивлённо уставились на старика, а тот, тихо посмеиваясь, продолжал предаваться воспоминаниям:

– Да, нет, что ты. Измученные сотнями лет одиночества девы даже не защищались, а