Холодная сталь - Линда Эванс

и трех десятых минуты после воздействия снежной бури лед покрывает весь мой корпус, включая крышки люков основных датчиков, внешние резервные датчики и стволы орудий. Льду, блокирующему лючки моих основных датчиков, потребуется время, чтобы растаять, а покрытие на датчиках видимого света резервных систем делает меня слепым в спектре видимого света, но я в порядке и в основном цел. На данный момент это выгодная сделка.

Я высвечиваю схемы на своем переднем информационном экране, показывая своему командиру степень повреждений.

— Тридцать девять процентов датчиков на моей башне повреждены. У меня на борту недостаточно запасных частей, чтобы заменить более тридцати семи процентов из них, и я бы не советовал проводить какой-либо ремонт, пока погодные условия остаются такими суровыми, — в обычных условиях, конечно, меня бы привели в полную боевую готовность перед отправкой на новое боевое задание, но я провел три месяца в непрерывных боях, по большей части изнурительных, и у меня не было времени привести свои бортовые запасы в соответствие со спецификациями. Команда CSS "Темный рыцарь" загрузила из корабельных запасов столько запасного оборудования, сколько было возможно, но даже их большой запас был скудным, и они пытались переоснастить не менее пяти Боло, которые были истощены в боях.

— Каковы относительные уровни повреждений на этой схеме?

Я выделяю на дисплее цветовую кодировку.

— Зеленые датчики полностью работоспособны. Оранжевые сигналы указывают на повреждения при падении, которые ограничивают функциональность. Девяносто два процента повреждений, отмеченных оранжевым цветом, связаны с тем, что крышки люков датчиков слегка покоробились, что не позволяет люкам открываться должным образом. Это можно относительно легко починить.

Мой командир фыркает.

— Хочешь сказать, что в этой миссии что-то действительно может быть легким?

Слабая улыбка, сопровождающая этот вопрос, знаменует возвращение к обычному чувству юмора моего командира, что меня очень радует.

— По сравнению с высадкой? Безусловно.

Бледная улыбка превращается в настоящую ухмылку.

— Сенсорные панели, отмеченные желтым цветом, полностью работоспособны, или, скорее, будут полностью восстановлены, как только оттают. Весь мой боевой корпус теперь покрыт льдом, который в достаточной степени заблокировал указанные сенсорные панели, их использование ограничено. В частности, пострадали линзы камер визуального спектра, так как из-за льда они временно стали непрозрачными. Я включил систему обогрева против замерзания, но для ее работы потребуется время. Конечно, навигация будет возможна с помощью радара и инфракрасных систем, но я не смогу двигаться с оптимальной скоростью, пока камеры не очистятся ото льда. Сервомоторы моей башни на двадцать три процента потеряли функциональность из-за напряжения при отрыве. Я не смогу поворачивать оставшиеся орудия, установленные на башнях, так же быстро и надежно, как обычно.

— Понятно. Нам, конечно, крепко досталось, но любая авария, с которой вы можете уйти пешком или прихрамывая, не так уж плоха. Ладно, давай посмотрим, сможем ли мы доковылять до Сета-Пойнт, ладно?

Я пытаюсь отцепиться от подъемной платформы и обнаруживаю еще одну жертву аварии. Платформа деформирована по всей своей конструкции. Я не могу отцепить автоблокировку.

— Джон? У нас все еще проблема.

— О, Господи, и что теперь?

Объясняю.

Последнее, чего я ожидаю, это хриплый смех, которым отвечает мой командир. Я смотрю на него, внезапно беспокоясь о его здоровье. Он вытирает слезы неловкой рукой, затем умудряется прохрипеть:

— Какая же мы пара, Рапира. Все избиты, и некуда идти...

— Блокировку будет очень легко снять, просто включив мои двигатели, но возвращение на корабль станет проблемой, вот почему я не решался действовать, не посоветовавшись с вами.

Джон продолжает посмеиваться.

— На данный момент это наименьшая из наших проблем. Ладно, Рапира. Если нам придется сломать ее, чтобы освободиться, то мы должны это сделать. Так или иначе, я не думаю, что они вычтут это из нашей зарплаты.

Я воздерживаюсь от упоминания о том, что Боло не получают зарплату, а затем включаю свои двигатели. На то, чтобы оторваться от сильно погнутых швартовых, уходит ноль целых три десятых секунды. Я оставляю позади спутанный, искореженный кусок металла, который благородно отдал свою жизнь, служа мне и моему командиру, и отправляюсь вдоль берега реки. Я двигаюсь параллельно Уайтклоу, вдоль которого тянутся шахты Сета-Пойнт, размышляя о том, что название реки более чем уместно. Она, безусловно, изувечила меня не хуже любого когтистого зверя.

Возможно, сильное сотрясение при нашей аварийной посадке и последующем спасении из реки нарушило работу какой-то схемы в моей психотронике, потому что мне приходится работать усерднее, чем обычно, чтобы собрать разрозненные мысли из различных удаленных системных модулей, где они находятся. Проходит четыре целых и две десятых минуты, прежде чем мне приходит в голову, что я мог бы значительно увеличить скорость, если бы отъехал от реки, где я вынужден пробираться через опушку густого приречного леса, подминая деревья и более низкий густой подлесок под свои обледенелые гусеницы.

Я сверяюсь с бортовыми картами и фотографиями аэрофотосъемки и меняю курс, преодолевая относительно узкую полосу лесного покрова, которая проходит по маршруту Уайтклоу. За ним простирается более открытая местность, где бесплодные земли уступили место аллювиальной равнине, покрытой жесткой травой, которая теперь лежит под снежным покровом. Самыми большими препятствиями здесь являются глубокие сугробы и замерзшие русла небольших притоков.

Я быстро набираю скорость, пересекая небольшие притоки, на поверхности которых трескается лед и плещется темная вода. Мне не терпится добраться до места службы, поскольку мое присутствие там позволит Джону отправить разведывательные группы на станцию Айзенбрюкке наземным транспортом. Если, конечно, найдется кто-нибудь, кто согласится поехать. Я очень надеюсь, что в Сета-Пойнт найдется кто-нибудь, кто захочет рискнуть, поскольку ни я, ни мой командир не можем отправиться туда сами. Если нет... Я продолжаю надеяться, напоминая себе, что человечество может быть удивительно храбрым и самоотверженным видом, когда того требует ситуация.

Джон сверяется с боковым обзорным экраном, на котором я отобразил карту региона, накладывая на нее наше местоположение. Джон кивает сам себе, затем переключает радиочастоту с помощью кнопок на консоли моего командирского кресла.

— Сета-Пойнт, вы меня слышите?

За треском помех следует человеческий голос, который звучит очень молодо.

— Это Сета Пойнт. Кто это?

— Подполковник Джон Вейман, третья бригада "Динохром".

— Правда? — за этим детским визгом следует взволнованный крик. — Папа! Папа! Это командир Боло!

Слабая улыбка тронула губы моего командира. Мгновение спустя нас окликнул низкий голос, несколько неуверенный.

— Говорит Билл Хэнсон из Сета Пойнт.

— На связи подполковник Джон Вейман, — отвечает мой командир. — Мы направляемся вдоль реки Уайтклоу, расчетное время прибытия до вашего местоположения три минуты. Мы надеялись приземлиться поближе к вашему поселению, но погода была