Беглый - Дмитрий Шимохин

трудом поспевая за быстрой речью тайпина, — что они устали быть рабами, терпеть голод, унижения и палку. Он и его люди готовы работать и даже сражаться, если им дадут такую возможность и если смогут жить как свободные люди, а не как скот! Они будут верны. Он спрашивает, можно ли тебе верить, Курила-дахаи. Их слишком часто обманывали и предавали.

— Скажи им, Орокан, — твердо ответил я, и мой голос прозвучал так, чтобы его услышали даже в задних рядах. — Что мое слово крепко. Я никогда не обманываю тех, кто работает со мной преданно и честно. И никогда не бросаю своих людей в беде. Многие подтвердят мои слова. А если кто-то из них предаст нас или попытается поднять бунт — он познает мой гнев и пощады не будет. Свобода и честный труд — или обман и смерть. Вот мое слово.

Последнюю фразу я произнес, глядя прямо в глаза тайпинскому командиру.

Лян Фу, услышав перевод, еще раз внимательно посмотрел на меня, затем на моих спутников — на Сафара, стоявшего скалой, на уверенного Изю, на благородного Левицкого. В его глазах мелькнуло уважение и тень надежды. Он что-то отрывисто сказал своим людям. Те согласно загудели. Затем Лян Фу повернулся ко мне, сделал шаг вперед, опустился на одно колено и склонил голову, коснувшись рукой сердца.

— Мы принимаем твои условия, предводитель Курила, — медленно, но четко произнес он на ломаном русском, который, видимо, подхватил от Орокана или слышал ранее. — Мы будем тебе верны.

Его примеру последовали и остальные тайпины, сгибаясь в поклоне. Переговоры, занявшие не более четверти часа, завершились. Я мысленно вздохнул с облегчением, хотя червячок сомнения оставался: «Сейчас они подавлены и благодарны. Но что будет, когда они наберутся сил? Надо держать ухо востро!»

Когда согласие было достигнуто, я повернулся к капитану Скворцову, который с нескрываемым интересом наблюдал за этой необычной сценой.

— Теперь, Никифор Аристархович, нам нужно переправить этих людей на тот берег. Ваш пароход сможет взять такой груз?

Капитан брезгливо оглядел тайпинов.

— На пароход? Эту чумазую ораву? — Он поморщился. — Да они мне всю палубу загадят! Грязные, как черти! Нет, господин Курила, в таком виде я их на свой корабль не пущу. Это во-первых. А во-вторых, такая перевозка будет стоить вам отдельно!

— Цена не вопрос, — отрезал я. — Заплатим золотом. А насчет чистоты… дайте нам пару часов.

Скворцов хмыкнул. Он уже и так сильно задержал пароход в Байцзи и теперь обоснованно опасался недовольства пассажиров. Но блеск в его глазах при слове «золото» говорил сам за себя.

— Пару часов, не больше! — проворчал он.

Я повернулся к Лян Фу:

— Первое ваше дело на свободе: твои люди должны немедленно вымыться в Амуре и как следует простирнуть свои лохмотья. Капитан не хочет везти грязь.

Лян Фу коротко отдал команду, и тайпины, сначала с недоверием, а потом со все возрастающим энтузиазмом, бросились к воде.

А я повернулся к своим спутникам:

— Пока есть время, не будем его терять. Сафар, приглядишь здесь за всем. Владимир Александрович, Изя, Сафар, Орокан — вы со мной. Быстро идем в город закупаться. Нам нужны инструменты, продовольствие, ткани.

Два часа пролетели как одна минута. Тайпины, вымытые и чуть посвежевшие, собирались на берегу. Мы же успели закупиться всем чем надо, а торговцы и их слуги притащили весь товар на пристань.

— Все готово, капитан! — доложил я Скворцову.

Капитан удовлетворенно кивнул, принимая от меня еще один мешочек с золотом. Началась погрузка на пароход. Сначала занесли припасы, потом на палубу начали подниматься тайпины. Пассажиры же бурчали и были недовольны, но Скворцов цыкнул, и они утихли. Наконец пароход отвалил от маньчжурского берега. Капитан Скворцов, высадив нас на русском берегу и получив очередную соболью шкурку, распрощался.

— Держите ухо востро, господа! — посоветовал он.

Итак, мы остались на русском берегу Амура — четверо моих проверенных людей и сто двадцать семь тайпинов, которые теперь смотрели на нас с некоторой опаской, но и с явным ожиданием. Они были вымыты, что уже хорошо, но измучены и явно голодны после всех испытаний и переправы.

— Первым делом, — сказал я, обращаясь к Изе и Орокану, — надо накормить. Они едва на ногах стоят.

Мои слова были встречены с явным одобрением. Тайпины, услышав перевод Орокана, оживились. Под руководством Лян Фу они быстро и довольно умело принялись за дело: одни собирали сушняк для костров, другие таскали воду из Амура в котелках, которые мы тоже прикупили, третьи помогали Изе отмерять крупу. Вскоре над берегом заклубился дымок, и понесся запах простой, но такой желанной еды.

Пока варилась каша, я видел, как меняется настроение тайпинов. Простое обещание еды и возможность самим ее приготовить, без окриков и побоев, делали больше, чем любые речи. Когда похлебка была готова, ее разлили в сложенные пригоршнями куски коры. Ели они молча, быстро, но без звериной жадности — скорее, как люди, давно забывшие вкус нормальной пищи.

Насытившись и немного отдохнув, тайпины смотрели на нас уже с меньшим недоверием. Теперь можно было говорить о деле. Проблема транспортировки такой оравы и закупленных припасов до нашего Золотого Ручья встала в полный рост. Пароход ушел, а тащить всех по таежным тропам десятки верст, да еще и с грузом, было немыслимо.

— Плоты, — сказал я, оглядев густой строевой лес, подступавший к самому берегу. — Другого выхода нет. Орокан, скажи Лян Фу: теперь их главная задача — построить большие, крепкие плоты. Это самый быстрый и простой способ доставить всех в наш лагерь! Лес у нас под рукой, веревки, купленные в Байцзы, тоже есть.

Тайпины, уже немного пришедшие в себя после еды, с энтузиазмом взялись за дело. Лян Фу толково распределил людей. Я показал им, как вязать самые простые, но надежные плоты, используя лозу и веревки. Среди наших новых работников оказалось немало бывших плотников и просто рукастых мужиков, умеющих обращаться с топором и пилой, которые мы тоже прикупили. Работа закипела. Слышался стук топоров, визг пил и гулкий треск падающих столетних стволов. К ночи полтора десятка крепких плотов, способных выдержать по десятку человек и значительный груз, были готовы, и с утра мы отправились в путь.

Мы плыли вниз по Амуру, меняя друг друга на импровизированных рулевых веслах, сделанных из жердей. Амур нес свои могучие прозрачные воды. Тайпины, сбившись в кучки на плотах,